«Православная общественность» обсуждает новую коллекцию Dolce & Gabbana, в которой широко используются мотивы и образы византийского искусства. Кто-то восхищается, кто-то выражает крайнее возмущение и обвиняет создателей коллекции в кощунстве.

Комментирует Алексей Лидов, искусствовед и византолог, директор Научного центра восточно-христианской культуры, заведующий отделом Института мировой культуры МГУ, академик Российской академии художеств.

Мне кажется, что повода оскорбляться здесь нет вообще никакого. Интересно, что появление коллекции вызвало реакцию в православной среде, которая, по идее, должна быть равнодушна к миру гламура, чьим воплощением и является коллекция дома Dolce & Gabbana. Видимо, этот всесильный гламур в современном мире настолько влиятелен, что затрагивает умы многих и многих среди тех, к кому, казалось бы, он не должен иметь прямого отношения.

Кстати, именно благодаря вашей просьбе прокомментировать дискуссию вокруг коллекции, я первый раз в жизни посмотрел сайт журнала Vogue. Иначе всю эту историю просто бы не заметил — сфера моих интересов лежит крайне далеко от гламура.

Однако было любопытно посмотреть и оценить коллекцию, в том числе глазами профессионального искусствоведа. Эстетически коллекция «Византия» меня совсем не вдохновила (хотя некоторые элементы показались дизайнерски остроумными). Основная причина эстетического неприятия в банальности и примитивности основных ходов. Коллекция иллюстрируют западные, в целом ложные стереотипные представления о Византии и ее культуре.

Слово «Византия», «византийский» практически во всех европейских языках и отчасти, к сожалению, в русском тоже, имеет негативные коннотации. Византия ассоциируется с восточной деспотией, с авторитаризмом, с коварным и жестоким миром, полным подковерных интриг. Именно таковы массовые представления о Византии, которые отразились и в словоупотреблении. Пожалуй, единственное исключение – французские коннотации слова «Byzance», которое используется для обозначения немыслимой, умопомрачительной роскоши.

И именно в духе этого представления о Византии как раз и сделана коллекция Dolce & Gabbana, рассчитанная на потрясение сознания европейского обывателя. Ему хочется увидеть невероятную роскошь, огромное количество золота, дорогих тканей, короны, немыслимо огромные кресты, болтающиеся в ушах и на груди. Именно такие ассоциации должны появиться у потенциального потребителя торгового дома — той гламурной публики, на которую и рассчитана сама коллекция. Но скажем совсем коротко: то, что мы видим в этой коллекции, – подделка, эффектный муляж «под Византию».

Из Византии в очередной раз сделана маска Византии, рассчитанная на массовое сознание. Я не раз писал, что в восприятии Византии одновременно сосуществуют лик и маска, как в некой голограмме, — чуть повернешь и картинка кардинально меняется. Маска – это не просто застывшее лицо, это его альтернатива, искажение и уродливая гримаса.

Такую маску мы видим и в данной коллекции.

Да, ее делали профессионалы мира моды, которые, однако, ничего не понимают про Византию и даже не стремятся приблизиться к каким-то смыслам. Если бы они пытались разобраться, если бы просто более внимательно, а не чисто потребительски и поверхностно посмотрели бы византийские мозаики эпохи Юстиниана, на которые они в основном и опираются, они бы там увидели совершенно другую Византию и смогли бы сделать маленький шажочек в глубину. Но этого делать никто не стал, и в итоге подлинная красота осталась за бортом.

Следовать стереотипам оказалось проще и выгоднее. В том числе и в выборе типажей моделей. Дизайнеры подобрали девушек с очевидными «азиатско-славянскими» чертами: с чуть раскосыми глазами и широкими скулами. То есть они прозрачно намекают, что Византия – это не Европа, это загадочная Евразия, жгучая смесь с пугающим и манящим Востоком. Но если вспомнить византийских красавиц, например, на юстиниановских мозаиках Сан-Витале в Равенне (я имею в виду знаменитую сцену с императрицей Феодорой и придворными дамами), — это совершенно другие лица: утонченные, благородные, без какого либо намека на широкоскулость и раскосые глаза. Но собственно византийская красота плохо продается и не обслуживает искомый стереотип.

Образы на одеждах – как византийская традиция?

Примечательная деталь этой коллекции – активное использование христианских символов и иконных образов. Но их смысл и их духовная природа полностью выхолощены. Они превращены в некие знаки, декорации, в детали украшений, по своей духовной значимости ничуть не более ценные, чем артефакты неведомого африканского племени. Никакой Византии как духовной реальности там не присутствует в принципе. Огромные кресты, вставленные в уши моделям, полностью утрачивают здесь свою сущность. Сакрально–символическое измерение вычеркивается напрочь. Смешно этих людей упрекать в кощунстве, они об этом совсем не думают, просто вся сфера сакрального как таковая для них не существует.

Возникает вопрос, насколько вообще возможно, кощунственно или не кощунственно, изображать иконные образы на предметах одежды. Здесь нужно вспомнить, что иконные образы встречались и на византийских одеяниях. И тому есть множество примеров. Сохранились предметы одежды с вышитыми образами – не только на одеяниях священнослужителей, но и на мирской одежде, примеры известны с раннехристианского времени. На той же мозаике из Сан-Витале, где изображена императрица Феодора, легко заметить, что по краю платья Феодоры – идет имитирующая вышивку сцена «Поклонения волхвов», играющая, кстати, важную роль в общем замысле равеннских мозаик.

В идее освящения одежд через иконные образы византийцы не видели ничего крамольного. Другой вопрос – как и где это может быть сделано. В Византии иконные образы на одеждах всегда имели символический и духовный смысл. Они оставались иконами.

То, что сделано Dolce & Gabbana, как я уже сказал, – декоративные призраки иконных образов, сочетание геометрических форм, цветовых пятен и линий, и не более. Золото там – не образ Божественной среды, как в Византии, а именно то материальное золото – символ земного богатства, которое правит современным миром. То есть мы видим, как один и тот же цвет, один и тот же элемент может иметь совершенно разные смыслы.

Высокий стиль

Попробуем ответить на вопрос, чем вызвано появление такой коллекции сейчас? Нельзя забывать очевидного факта, что Византия – одна из немногих цивилизаций, которая создала свой мировой стиль (при всем том, что он эволюционировал, менялся на протяжении почти тысячи лет). Мы можем говорить о древнеегипетском мировом стиле, о древнегреческом, китайском, в какой-то степени – об ирано-персидском. Большинство же культур встраиваются, так или иначе, в один из больших стилей. В этом смысле, кстати, русская культура – в своих основах византийского стиля, при всех ее индивидуальных особенностях, как и сербская, болгарская или грузинская.

В последние годы мы видим усиливающийся в мире интерес к Византии и ее значению в современном мире. У людей возникает желание как-то разобраться в этой культуре, ощущение, что она – важная часть европейской цивилизации, которую эта цивилизация еще не осознала и даже долгое время пыталась изгнать из своего культурного поля. Однако ощущение чего-то непонятного, но по-своему прекрасного и манящего осталось.

Подтверждение этому я видел, например, на недавних грандиозных выставках византийского искусства, которые прошли в разных странах мира. В том числе была огромная и очень успешная выставка в Лондоне в 2008 г., которая проходила в залах Королевской академии художеств. Она длилась довольно долго, но все время ее работы стояли многочасовые очереди из желающих посмотреть шедевры византийского искусства.

А нам, кстати, эта коллекция – напоминание о том, как мало мы сами знаем о Византии. Ведь, к сожалению, в нашем массовом сознании она часто предстает именно такой, «лубочно-гламурной», как ее увидели дизайнеры дома Dolce & Gabbana.

Позитивный смысл этой коллекции и шума вокруг нее в том, что она привлекает внимание к огромной теме, которая остается полузабытой, находящейся в зоне тотального невежества и полного непонимания.

В этом смысле я, может быть, несколько парадоксально сравнил бы резонанс от коллекции Dolce & Gabbana с тем эффектом, какой имел для России фильм отца Тихона (Шевкунова) «Византийский урок» несколько лет назад. Не обсуждая сейчас историческую правдивость этого фильма, нельзя не признать его значения для привлечения внимания огромного количества людей к важнейшей теме. На мой взгляд, все что способствует осознанию роли византийской традиции в нашей собственной культуре, может быть принято с благодарностью. Поскольку в этом, не побоюсь пафоса, одно из условий нашего духовного выживания и восстановления чувства собственного достоинства.

Комментирует Анна Шилова, преподаватель и аналитик истории моды:

Я считаю, что представленная коллекция – великолепная работа, достойная прославленного дуэта. Репутация бренда очень сильно испорчена подделками, которые выдаются за их настоящие произведения, и все считают, что Dolce&Gabbana – это что-то безвкусное, блестящее, пошлое. На самом деле, это один из самых талантливых дуэтов в мире моды и одни из самых потрясающих стилистов. Они прекрасно работают над созданием цельного образа, в котором все гармонирует: от макияжа и прически до деталей отделки. Их произведения портновского искусства очень дорого стоят, что, на мой взгляд, совершенно оправданно. Примерно с 2008 года они обратились к своим корням, что называется, к ДНК своего модного бренда (для них это – сицилийское культурное наследие) – кружевные платья по фигуре, богатая отделка, очень выразительное шитье. С тех пор как они начали работать на этой территории, все западные критики поют им дифирамбы.

В католическом мире использование подобной религиозной символики не рассматривается как что-то неприличное, в православии с этим дело обстоит значительно строже. В Италии, как и в Испании, женщины носят одновременно декольте и крест, это не считается осквернением святынь, они к этому относятся гораздо спокойнее, не отделяя символы веры от повседневной жизни.

Почему дизайнеры обратились к этой теме именно сейчас – сказать сложно, но в современной культуре идет параллельное развитие двух противоположных тенденций. В модном мире также любая тенденция развивается параллельно с протагонистом: если на каких-то показах доминирует сексуальность, демонстрация открытого тела, акцент на базовых инстинктах, то другие кутюрье обязательно обращаются к душе, вечным ценностям. Или же вообще соединяют обе истории в одном дефиле.

Подобная коллекция, богатая в оформлении, выполненная из роскошных тканей, неизбежно привлечет к себе внимание. Вещи будут стоить особенно дорого и успешно продаваться. У модного дома Dolce&Gabbana есть некоторые финансовые проблемы, так что подобное яркое шоу и последующие активные продажи – именно то, что сейчас нужно.

В моду снова вернулся минимализм, многие модельеры предлагают клиентам  лаконичные силуэты, простые ткани, но значительная часть потребителей дорогой одежды – это люди старой формации, либо потребители из стран Востока, которые не всегда понимают, почему «однотонные мятые тряпки» стоят так дорого. А когда они видят расшитый золотом жакет с полудрагоценными камнями, они готовы платить за него очень большие деньги.

Конечно, одежда ready-to-wear не предназначена для офиса, поездок на метро и т.д. Но повседневная жизнь людей, которые могут позволить себе купить жакет за 10 тысяч евро, вещи такого типа и предполагает. Они сядут в машину, доедут до ресторана и будут чувствовать себя в такой одежде абсолютно комфортно. Есть еще один момент: дизайнеры представляют свои коллекции в формате total look, т.е. «с головы до ног», но для повседневной носки наряды в таком сочетании они не предлагают. Как правило, в повседневном образе сочетается одна выразительная вещь, например, яркий жакет с вышивкой с какой-то лаконичной юбкой. Или, например, полупрозрачные вещи из кружева, которые на подиуме  смотрятся довольно провокационно, в бутике представлены с обязательным нижним платьем из непрозрачной ткани. Для шоу, для того, чтобы это выглядело эффектно на подиуме, выпускаются не совсем «носибельные» варианты комбинирования, а в лук-буках дизайнеры демонстрируют гораздо более спокойные, традиционные сочетания.

На мой взгляд, интерес к Византии – это частное проявление интереса к этническим культурам вообще. В конце 90-х годов были актуальны образы американских индейцев – джинсы с бахромой, замшевые куртки, сапоги-казаки. В начале 2000 годов были модны истории северных народов, активно использовался мех, традиционная вышивка. «Византийский стиль» в исполнении Dolce&Gabbana очень осовременен, дополняется кроем 60-х, что делает его более понятным потребителю.

Использование «золотых» тканей и обильной вышивки – это далеко не новый прием в модном мире, но, богатая отделка вещей камнями и кружевами – это очень жизнеспособный тренд, который еще будет использоваться многими дизайнерами. Платья с изображением фресок – это, скорее, разовые вещи, которые войдут в моду на один сезон, их уже летом продублируют массовые марки вроде Zara и Mango. Подобный прием слишком заметен и узнаваем, и если другие кутюрье попробуют включить в свои работы такие же картины – это будет воспринято как откровенный плагиат.

Материал подготовили Вероника Заец и Оксана Головко.
Источник видео: http://www.dolcegabbana.com
Источник фото: Vogue