Число слов, используемых в Типиконе, по подсчету исследователей, составляет 12 000 слов.
Словарь молитвослова «Молитвенный щит на каждый день» из церковной лавки села Лесное-Дальнее составляет 300 слов.
Елена Андревна Левченко легко и свободно обходилась тридцатью.

Вот слова, фразы и междометия, придирчиво выбранные ею из всего великого, многословного и могучего церковно-славянского языка:
1. Простите.

2. Как благословите… (Выражает, в зависимости от обстоятельств, иронию, удивление, восторг, ненависть, радость, презрение и удовлетворенность)

3. Последние времена! (Реакция на какую-нить странную новость)

4. Благодать! (По отношению ко всему. Например: «Была у Матроны, благодать-то какая!!!», «Благодатно» – после купания в источнике, «Благодать прямо чувствуется» – про посещения какого-либо святого места или знакомого старца, «Погода просто благодать» и т. д.)

5. Ангела-Хранителя. (Православный аналог светского «до свидания»)

6. Во славу Божью! Используется как православный аналог слова «пожалуйста».

-Батюшка, благословите!
-Бог благословит, спаси Господи!
-Во славу Божью, батюшка!

7. Старец. (По отношению ко всем «знакомым» лаврским батькам, имеющим окладистую седую бороду, независимо от возраста и различия сана)

8. Чаще исповедуйтесь и причащайтесь! (Совет на любую проблему)

9. Это искушение! ( Говорится при любой возникшей проблеме).

«Я забыла, это искушение!» – служит и для оправдания собственной немощи).

10. Почитайте святых отцов! (Говорится, когда нечего возразить оппоненту)

11. Бог простит.(Помолчи уж!)

12. Мне завтра на исповедь. (Говорится мужу, если таковой имеется.)

13. Помоги Господи! (Типичное пожелание успеха. Ничем «материальным», как правило, не подкрепляется)

14. Вы не понимаете законов духовной жизни!

15. Промыслительно. Обычно используется в адрес недруга, у которого произошла неприятность. Но также и для объяснения различных жизненных обстоятельств.

Также, помимо вышеперечисленного, используется набор: Панихидка, Радонеж, Святая водичка, Крещенская водичка, Царице моя Преблагая, просвира, Батюшка, На всенощную, Феофан Затворник.

Оставшиеся в крайне незначительном количестве слова служили передаточным звеном между Еленой Андревной и подобными ей прихожанками сельского храма.

Елена Андревна с шиком привезла из церкви освященные иконы. Мужа дома не было. Впрочем, он скоро явился, таща с собой портфель.

— Благодать! Муж пришел, — отчетливо сказала Елена Андреевна.
Все слова произносились ею отчетливо и выскакивали бойко, как горошины.

— Здравствуй, Леночка, а это что такое? Откуда иконки?
— Благодать!
— Нет, в самом деле?
— Промыслительно!
— Да. Иконы хорошие.
— Соф-рин-ски-е!
— Подарил кто-нибудь?
— Бог в помощь!
— Как?! Неужели ты купила? На какие же средства? Неужели на хозяйственные? Ведь я тебе тысячу раз говорил…
— Эрнестуля! Искушение!
— Ну как же так можно делать?! Ведь нам же есть нечего будет!
— Помоги Господи!..
— Но ведь это возмутительно! Ты живешь не по средствам!
— Бог в помощь, Господь не оставит!
— Да, да. Вы живете не по средствам…
— Чаще исповедуйся и причащайся!
— Нет, давай поговорим серьезно. Я получаю двести рублей…
— Благодать!
— Взяток не беру… Денег не краду и подделывать их не умею…
— Помоги Бог!..
Эрнест Павлович замолчал.
— Вот что, — сказал он наконец, — так жить нельзя.
— Искушение, — возразила Елена Андреевна, присаживаясь под иконы.
— Нам надо разойтись.
— Последние времана!
— Мы не сходимся характерами. Я…
— Бог простит.
— И откуда у тебя этот идиотский жаргон?!
— С Божьей помощью!
— О черт! — крикнул инженер.
— Почитай святых отцов.
— Давай разойдемся мирно.
— Искушение!
— Ты мне ничего не докажешь! Этот спор…
— Мне завтра на исповедь!
— Нет, это совершенно невыносимо. Твои доводы не могут меня удержать от того шага, который я вынужден сделать. Я сейчас же иду за ломовиком.
— Последние времена…
— Мебель мы делим поровну.
— Благодать!
— Ты будешь получать сто рублей в месяц. Даже сто двадцать. Комната останется у тебя. Живи, как тебе хочется, а я так не могу…
— Ты не понимаешь законов духовной жизни, — сказала Елена Андреевна презрительно.
— А я перееду к Ивану Алексеевичу.
— Ахтунг!Ангела-Хранителя!
— Он уехал на дачу и оставил мне на лето всю свою квартиру. Ключ у меня… Только мебели нет.
— Помоги Господи!

Эрнест Павлович через пять минут вернулся с дворником.
— Ну, иконостас твой я не возьму, он тебе нужнее, а вот письменный стол, уж будь так добра… И один этот стул возьмите, дворник. Я возьму один из этих двух стульев. Я думаю, что имею на это право?..
Эрнест Павлович связал свои вещи в большой узел, завернул сапоги в газету и повернулся к дверям.
— Ангела Хранителя, — сказала Елен Андревна граммофонным голосом.
— До свиданья, Елена.
Он ждал, что жена хоть в этом случае воздержится от обычных металлических словечек. Елен Андревна также почувствовала всю важность минуты. Она напряглась и стала искать подходящие для разлуки слова. Они быстро нашлись.
— Почитай святых отцов! Это искушение!
Инженер лавиной скатился по лестнице.

Вечер Елен Андревна провела с Фимой Собак. Они обсуждали необычайно важное событие, грозившее опрокинуть Русскую Православную Церковь.
— Кажется, действительно настали последние времена, — говорила Фима, по-куриному окуная голову в плечи. Патриарх в Нотр-Даме молился!
— Искушение!
И Елен Андревна с уважением посмотрела на Фиму Собак. Мадмуазель Собак слыла культурной девушкой — в ее словаре было около ста восьмидесяти слов.
При этом ей было известно одно такое слово, которое Эллочке даже не могло присниться. Это было богатое слово — ЭКУМЕНИЗМ.
Фима Собак, несомненно, была культурной девушкой.

(текст, честно скажу, сочинен не мной. 🙂 )

Запостила здесь, так как с ужасом узнала в этой дамочке свои словечки…