Топливо для стыда. Чувство материнской вины

Чувство вины относится к числу самых разрушительных переживаний, которые мне известны. Страх толкает человека на подлости, раздражение делает агрессивным, а вина — подтачивает тихо, отнимая право радоваться: я не должен быть счастливым после всего, что натворил.

К счастью, со временем многое забывается. Люди склонны однажды все же прощать себя, и только в дамских романах встречаются трагические персонажи, обременённые угрызениями совести за проступки двадцатилетней давности.

Есть, правда, одна категория невротиков, способных нести этот груз половину жизни, — это матери, виноватые перед своими детьми. Или думающие, что виноваты.

Для них есть хорошие новости: с внезапно нахлынувшей виной примерно та же история, что и с тревогой при депрессии, — чаще всего объективных причин для неё нет. Существует глубокое чувство внутреннего дискомфорта, а мы уж сами подыскиваем для него обоснования. Бессознательная уверенность «Я где-то совершил ошибку. Я должен быть наказан. Я буду наказан» достаточно быстро находит подтверждения в сфере отношений с детьми.

Кто не повышал голос на ребёнка, не принимал за него неприятных решений, не давил и не обижал? Как мы помним, «власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно» — а наше влияние на ребёнка именно таково. Существо, находящееся в полном подчинении, зависимое и всепрощающее, иногда пробуждает в нас совершенно дикие инстинкты. Оно повышает нашу значимость, давая избыточную эмоциональную реакцию: улыбнёшься ему — он счастлив, нахмуришься — рыдает.

Его можно заставить делать совершенно бессмысленные вещи, и он подчинится. Если мать чувствует себя недостаточно авторитетной в социуме, нелюбимой в браке, есть вероятность, что она попробует отыграться на ребёнке. А кроме того, дети раздражают, требуя всё родительское внимание день за днём, годами. В таких условиях невозможно быть идеалом, никогда не срываться и не превращаться в тирана хотя бы изредка.

Детская психика достаточно эластична, поэтому если родители не выходили за пределы разумного, ребёнок, скорей всего, это пережил и забыл. Но когда через годы матери понадобится топливо для стыда и чувства непоправимости содеянного, то вот оно здесь.

В своём блоге с аудиторией в 20 тысяч человек я дважды проводила опросы на эту тему. Первый вопрос был адресован матерям подросших сыновей: «За что вы чувствуете себя виноватой по отношению к своему ребёнку?»

Абсолютное большинство ответивших говорили об эмоциональной несдержанности: кричала, шлёпала, заставляла учиться.

Второй вопрос был к мужчинам: «В чём вы вините свою маму до сих пор?» И ответы на него гораздо интересней.

Они не то чтобы забыли — нет, все всё помнят. Но если в семье не было серьёзного насилия, то дети простили своим мамам и вопли, и ремень, и мелкую тиранию. «Я и правда много хулиганил», «ей непросто жилось», «зато я не наделал глупостей». То есть дети гораздо добрей к нам, чем мы к себе.

Не простили они совершенно другое.

Во-первых, обман. Он кажется совершенно естественной вещью, ребёнку же невозможно объяснить всех обстоятельств, поэтому проще соврать, это пустяк. Но оказывается, в момент выяснения правды у ребёнка происходит настоящие крушение вселенной. Мама была основой его мира, его центром и точкой отсчёта, и если ей нельзя верить, то кому тогда можно? Даже самая пустая ложь возмущает его и лишает опоры. Иногда это выглядит предательством, если в деле замешаны посторонние. «Ой, мы не сможем зайти, Митя заупрямился. Да, он капризный у нас». «Нет, мы не поедем в зоопарк, нам некогда и ты плохо себя вёл». «Да ты сам сказал, что не хочешь на дачу, вспомни!».

Во-вторых, детям тяжело, когда мама отказывается быть на его стороне и присоединяется к обидчикам — воспитателям, учителям и прочим «сильным» фигурам, которые и без того легко его победят.

И почти невыносимо, когда их используют в семейных конфликтах. В манипуляциях любого типа — «ради ребёнка», «твой отец тебя не любит», «или папа, или я», «иначе я не разрешу тебе встречаться с сыном» — травму получают прежде всего дети, они чувствует себя «уснувшими в Армагеддоне», как у Брэдбери. Их психика превращается в поле боя двух самых любимых людей и однажды ломается.

Но даже если вы виновны и в этом, невозможно самоедствовать всю жизнь. Мне очень нравится мысль, которую я слышала несколько раз от умных и сильных женщин:

— Я знаю, что сделала для своего ребёнка всё возможное. В чём-то ошиблась, многое не получилось, но я честно старалась и совершила всё, что было в моих силах. Не моя вина, если этого не хватило, — моя совесть чиста.

Может, в этом маловато покаяния и рефлексии, зато много душевного здоровья. А значит, эти женщины сейчас могут быть лучшей поддержкой для своих взрослых детей, чем те, что заняты собой и собственной давней виной.