Проблема отцов и детей стара как мир. Нынешняя жизнь внесла новые краски в эту извечную проблему:  без-отцовщина в прямом и переносном смысле. Родились поколения, не знающие отцов. Отцов или « нет в природе», или они совершенно безучастны к своим детям, а если и « участны», то не так, как надо. Психологи и социологи констатируют печальный факт:  настоящие мужчины уходят из нашего общества, потому что их воспитывают женщины. Исподволь, шаг за шагом происходит жуткая смена понятий о назначении полов, которая, кажется, уже перестала нас ужасать. В любом человеке есть и отцовское, и материнское начала. И если задавить одно из них, то полноценного личностного развития не получится. Так часто происходит, если ребенка воспитывает один родитель.

Знаменитый русский философ И.А.Ильин сказал: « Именно семья дарит человеку два священных первообраза, которые он носит в себе всю жизнь и в живом отношении к которым растет его душа и крепнет его дух: первообраз чистой матери, несущей любовь, милость и защиту; и первообраз благого отца, дарующего питание, справедливость и разумение. Горе человеку, у которого в душе нет места для этих зиждительных и ведущих первообразов, этих живых символов и в то же время творческих источников духовной любви и духовной веры!»

Образ отца в семье – священен. Так учит смотреть на отца христианство. Это совсем неведомо, непонятно и неприятно современному человеку. Можно лишь продолжить слова  великого философа: горе нации, лишенной чувства священного авторитета. Зачастую в семейных журналах  или в трудах психологов мы встречаем рекомендации молодым отцам. По нашим наблюдениям, в своей массе они сводятся к навязыванию мужчине женской роли – покормить, переодеть, погулять с младенцем. Но разве недостаточно для этого матери, разве в этом роль отца?

Не претендуя на полноту раскрытия этой сложной темы, все же попытаемся выявить основные проблемы отцовства  и пути их разрешения , предложив некоторые соображения, возникшие из изучения христианской традиции восприятия отца и его роли в семье.

Огромную роль в том, что большинству мужчин неведомы подлинно мужское поведение и назначение отца, сыграли демографический и политический факторы , т.е. последствия  политики СССР  и Великой Отечественной войны, когда преждевременная гибель  настигла огромное число мужчин и отцов. Страшный удар, нанесенный патриархальной семье в конце 20-х, в 30-е и 40-е годы, имел множество причин и еще больше следствий. Для ускоренной индустриализации потребовались и женщины; мать была оторвана от детей и брошена на производство. Сиротство при живых родителях стало ( и остается до сих пор) массовым явлением. Колоссальные репрессии, затем неслыханная по числу жертв война, вновь вихрь репрессий – все это обрушилось в первую очередь на мужскую часть населения. Очевидно, что в этих условиях семья без мужчины стала нормой. Женщина поняла, что со всеми функциями в семье (кроме зачатия) она может справиться одна. Впрочем, другого выхода у нее просто не было.

Государство не только взломало крепость семьи, не дав ничего взамен, — оно еще и узурпировало ее функции. Отец народов занял место родного отца. Думается, что мгновенное уничтожение вековых семейных  традиций потому и удалось с такой неожиданной легкостью, что новые отношения основывались на тех же патриархальных чувствах благоговения, преклонения, безусловного послушания, готовности в любой миг принять наказание (даже незаслуженное) – только эти чувства были перенесены с главы семьи на государство, общество, партию, вождя. Этот разрушительный процесс получил свое идеальное воплощение в знаменитом образе Павлика Морозова.

История 20-40-х годов представляет широкий спектр разнообразных преступлений против отцов. На одном краю – некто Успенский, сын священника, убивший своего отца, чтобы доказать верность атеистическим принципам новой власти. На другом краю – десятки тысяч людей, отрекшихся от отцов-«кулаков», отцов – «врагов народа», отцов-интеллигентов, «забывших» упомянуть о них в анкете, сменивших – во избежание неприятностей – отцовскую фамилию. Уместно вспомнить,  что библейский персонаж, надругавшийся над своим отцом, носил имя Хам. Авторитарная государственная власть опиралась на фигуру сильного отца. Сталинский режим, напротив, все свойства этой фигуры стремился как бы «вобрать в себя», предоставив настоящим родителям  в лучшем случае светиться отраженным светом.

В результате множество мужчин оказались лишены духовной традиции отцовства, тех знаний, которые юноша в семье получает не на вербальном уровне, не из книг, а из живой повседневной жизни. Кроме того, их родовая память, осознанием себя продолжателем рода были грубо и насильственно нарушены, так как сыновей часто вынуждали стыдиться своих отцов как  «врагов народа» или антисоциальных элементов.

В итоге к двадцать первому веку, по мнению американского социолога П.Ларссон, в России сложилась ситуация жесткого  авторитарного доминирования властной жены и матери, которая редко встречается в других культурах. Особенно часто  такие отношения можно видеть в неблагополучных семьях. По данным петербургского  детского психиатра А.И.Захарова, в семьях детей с неврозами матери играют ведущую роль чаще, а отцы – значительно реже, чем в семьях здоровых детей. При этом доминирование матери носит жесткий характер, проявляясь в физическом наказании детей, в мелочном контроле, в гиперопеке.

Второй причиной стала армия как фактор воспитания будущего мужчины и отца. Следует признать, что этот первый опыт жизни взрослого человека, своеобразная инициация российского юноши в мужчину чаще всего сводится  к усвоению закона кулака. Все конфликты и принципы в армии разрешаются с помощью силы, и дело здесь не только в дедовщине (которая всегда существовала в любой армии мира в любую эпоху), а скорее в самом принципе организации армии. Армия – это социальный институт, базирующийся на силовом контроле, дисциплине и полном  безоговорочном подчинении  младших по званию старшим. В этом обществе юноша приобретает опыт авторитарного поведения – власть сильнейшего и «главнейшего» и бесправие перед ним. Солдат живет в беспрерывной войне, поэтому «солдаты мира», как и альтернативная «воинская» служба – понятия, не имеющие смысла. Солдат – это всегда тот, кто по приказу в любое время должен начать войну с любым противником, поэтому он не может «расслабиться» и перестать на некоторое время быть воином или вместо освоения автомата выносить судна в больнице. Но роль «солдата», существования в ней, делает мужчину неспособным к принятию какого-либо самостоятельного судьбоносного или небанального решения – ведь хороший солдат тот, кто хорошо выполняет приказы.

Третьей причиной является активная сексуальность, свойственная мужскому полу. Сексуальность мужчины пробуждается очень рано, еще в психологическом детстве. И здесь коренится множество проблем, с которыми постоянно сталкиваются психиатры и психологи с одной стороны , и священники – с другой. Самое трагичное то, что ранняя сексуальность чаще всего развивается в отрыве от чувства любви, взрослого понятия о любви. Любовь как жертвенность, как ответственность, как терпение  и милосердие к любимому – христианские понятия, прочно вытесненные массовой культурой из сознания современного мальчика, юноши, мужчины.

У ребенка, разумеется, существует понятие любви: например, родителей к нему, его к родителям или той любви, которую он видел по телевизору или о которой прочел в книге или журнале. Но тут-то и кроется корень проблемы: если его представления о любви складываются из извращенных отношений в семье, почерпнуты из журналов  «Кул», «Молоток» и им подобных или других источников, полных низменных и примитивных страстей, то образ любви в его сознании будет ущербен и искажен, а душа повредится огромной травмой. Сфера сексуального становится для такого человека  самодовлеющей, автономной от развития нравственности и других душевных качеств. Ранняя сексуальность безусловно опасна и смертельна для души не потому, что плоха сама по себе, а потому, что практически навсегда отделяет в душе человека желание удовлетворения своих эгоистических потребностей от понятий семьи, любви и долга.

В-четвертых, в нашей стране последние десятилетия складывалась такая ситуация, что мужчина по тем или иным причинам менее успешно, чем женщина, мог реализовать себя в профессиональной сфере. Так сложилось, что его успехи часто зависели не от профессиональных и интеллектуальных качеств, а от «места», национальности, принадлежности к определенной социальной группе, от способности «выживать» в периоды кризисов. Можно быть гениальным ученым и получать минимальную зарплату, можно сделать открытие и никогда не увидеть его плодов, можно овладеть нужной профессией и оказаться без работы. Постоянное смутное ощущение своей социальной неуспешности, внутренней нереализованности, ненужности рождает глухую агрессию, которая зачастую «разряжается» в семье, разрушая ее и демонстрируя детям «неликвидность» мужского поведения в этом обществе. Кстати, именно поэтому многие мальчики идеалом мужчины избрали для себя киллера или бандита. Эти образы давали детям столь необходимые им специфически мужские качества: силу, мужественность, способность противостоять внешним воздействиям, «крутизну» и авторитет, которых им так не хватает дома в семье. О каком отце мечтали в детстве вы сами? О каком мечтают ваши дети, глядя на вас?

В-пятых, практически в каждой второй семье в России мужчине мешает стать отцом отношение к нему жены, молодой матери. Эта проблема имеет разные аспекты.

Первый: молодой отец первого ребенка, как правило, просто боится прикоснуться к нему, невольно причинить вред, не знает, как держать и что делать. Он чувствует себя слоном в посудной лавке. А молодая мать, вместо того чтобы  сказать «бери и держи», говорит: «Какой ты неуклюжий, дай, я сама!» За подобным отстранением чувствуется бессознательная особая ревность матери, которая, будучи «матерью одного ребенка», невольно боится, что ребенка не хватит на двоих.

Вторым аспектом, ведущим за собой внутреннее разделение между мужем и женой, является то, что молодая мать почти всегда ищет помощи в воспитании ребенка не у мужа, а у своей матери, демонстрируя глубинную инфантильность и нежелание расстаться со своим детством и повзрослеть, взяв ответственность за нового человека на себя и своего супруга. Не случайно всегда было принято отделять молодых, или, в крайнем случае, жена уходила в семью мужа – и никогда наоборот. Симбиоз дочки-матери способен разрушить даже самую большую любовь между супругами, особенно когда муж и отец вытесняется тещей из семьи под предлогом заботы о внуке и дочери. Поэтому остается порекомендовать молодым семьям ограничивать благие намерения своих родителей в деле воспитания внуков и их самих.

Третьим аспектом является ранняя социализация ребенка, когда его уже в три года отделяют от матери и отца и помещают в детский сад. Отношения с матерью у такого младенца еще сохраняются на инстинктивном уровне, а с отцом просто не успевают возникнуть – ведь с отцом ребенка связывают совсем другие эмоции и чувства, чем с матерью.

В результате мужчина, воспринимаемый женщиной как банкомат или тягловая сила, чувствует свое присутствие в доме необязательным. Он как бы выполнил свою функцию отца – ребенок зачат и родился. Отсюда искреннее непонимание мужчинами того, чего хотят от них женщины, навязывая им культпоходы с детьми.

В-шестых, во многом виновно школьное воспитание. С детства на мальчиков оказывается давление, препятствующее развитию их мужского, отцовского начала. Общество в целом и школа как его боевой авангард поощряют пассивную дисциплину, бездумное послушание и нетерпимо относятся к таким традиционно мужским качествам, как инициатива, выдумка, активность. В школах девочек меньше наказывают и больше хвалят, чем мальчиков. Девочки, особенно в начальных классах, пользуются большим авторитетом и значительно чаще становятся формальными лидерами. Так уже в школьном возрасте закладываются основы будущего доминирования женщины в семье.

С сокращениями – из книги: Калинина,Г. Отцы и дети сегодня: папам на заметку. М.,2009.