Любовь любому рожденному дадена, —
но между служб,
доходов
и прочего
со дня на день
очерствевает сердечная почва…
Женщина мажется.
Мужчина по Мюллеру мельницей машется.
Но поздно.
Морщинами множится кожица.
Любовь поцветет,
поцветет —
и скукожится.
В. Маяковский

Признаться, в юности-молодости я воспринимала это стихотворение просто как забавную игру слов и звукопись. А на днях неожиданно пришло понимание того, что поэт — обладавший невероятно мощным, огнедыщащим, сметающим все на своем пути талантом любви – поставил точнейший диагноз тому, почему в нашем мире так мало любви. Точнее, так много того, что препятствует ей.

На Арбате я увидела девушку, на майке которой была надпись от руки: «Будьте тем изменением, которое вы хотите видеть в мире». Кто это сказал? Мать Тереза? Далай-Лама? Неважно. Да, Далай-Лама — глава буддистов, они тоже уделяют вопросам любви и сострадания много внимания, пусть и с несколько других позиций. И мать Тереза, и Далай-Лама — образцы любви  к ближнему в самом высшем, надчеловечном, горнем смысле этого слова.

А что же у нас, на грешной земле? Рациональная, светская этика упорно вбивает нам в головы: «Живи только для себя», «Ты превыше и дороже всего на свете», «Безусловной любви не бывает».

Бывает. Только не все верят.

Безусловно, не всем от природы дан такой гений земной любви, как Маяковскому. (Можно, наверное, поспорить, что это «гений страсти», но не будем судить великого поэта). Трудно – да и не нужно, наверное – каждому быть Матерью Терезой или Далай-Ламой – светочем без единой примеси гари и копоти. Но… тут я вспоминаю Катю из «Вам и не снилось»: «А как вы живете без любви»?

«Любить тяжело, — скажет кто-то. – Это несовместимо с жизнью, в которой есть долги, кредиты, офисы и корпоративные слияния». Между сплином и спамом, между бизнес-ланчем и секретаршей есть ли время-пространство для любви?

Любить тяжело? Да. Безусловно. В том же смысле, в котором «живым тяжело». Гореть искренним пламенем Божьим, а не коптить тусклой скляночкой. Чувствовать. Привязываться. Доверять. Быть обманутым. Оплакать потерю – и снова идти к людям с открытым сердцем, рискуя снова быть обманутым.

Зачем? Потому что только так ты — человек. Христос тоже был человеком. И каждый из нас послан в этот мир с неприкосновенным запасом любви за сердечной пазухой, как бы еретически это ни звучало. И со своим крестом. Но только любовь, только этот свет внутри помогает вынести все страдания. Преодолеть все трудности. Окружающий мир далеко не всегда дружелюбен – даже к человеку, который смотрит на него широко раскрытыми детскими глазами, полными радости и удивления, и идет в мир с распростертыми объятиями. Иногда нужно держать удар. Держать удар, не озлобляясь на врага, не впуская зло в себя — это тоже часть таланта любить.

Другой аспект любви – тоже вроде бы «прикладной», как бы кощунственно это ни звучало. Любовь бережет. Любовь спрашивает: «Что ты хочешь?». Любовь заботится об объекте любви так же, как о себе. И тут мы опять выходим с бытового уровня на уровень заповеди «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Но только опыт обращения к своей божественной составляющей, опыт правильного к себе отношения, сочетающего духовную силу с ощущением собственной тварной несовершенности, позволяет любить другого по-настоящему.

Видеть в нем лучшее и позволить ему быть другим, ошибаться. Потому что он — такая же искра негасимого света, одетая в тленные мясные ризы, позволяющие переживать собственно физическую сторону любви. Тогда два мутных неукротимых потока плотского влечения, легко переключаемых с одной человеческой особи на другую, войдут в свои берега – и сольются воедино.

Безусловно, гармоничное взаимодействие мужчины и женщины, их забота друг о друге, внимание друг к другу так же ведет к развитию таланта безусловной любви, как следование заветам христианства. Это та любовь, которую предложила князю Петру дева Феврония, угадав в нем своего суженого — любовь спасающая, окрыляющая, становящаяся как телесным, так и духовным лекарством. Любовь как Путь, за отклонение от которого князь был наказан возвращением  болезни. Любовь как Откровение (вначале Петр отвергал даже мысль о том, чтобы жениться на простолюдинке). Любовь как мудрость женщины, которая способна смягчить и умиротворить любую силу, любую гордыню, преодолеть любые предрассудки. Любовь как «неотчуждаемое имущество», которое превыше всего. Когда бояре пытались изгнать Февронию из Мурома, ей было поставлено условие: взять все, что она захочет. Она же пожелала забрать с собой только своего супруга.

Любовь как покорность женщины мужчине в самом высшем и одновременно природном смысле этого слова. Когда бояре просят Петра вернуться на княжение, он отдает это решение на откуп супруге. Та же, как это и подобает истинной христианке, оставляет выбор за мужем. Покорна ли вода, принимающая форму сосуда или ласково обтекающая нас, когда мы плывем? Она держит нас, хотя мы тяжелее. Она дает отдохновение пересохшей земле, без нее не растут цветы и трава. Так и Феврония «напояла мужа своего вселенскою мудростию», да она и была рекой настоящей женской мудрости.

Как бы парадоксально это ни звучало для светского ума, жизнь Петра и Февронии может являться эталоном брака и для невоцерковленных людей. Почему? Потому что любовь — категория вечная и непреходящая, не подверженная инфляции и девальвации. «Любовь никогда не перестает». Да, современной эмансипированной женщине, привыкшей быть «наравне» (а на самом деле – потерявшей свою сущность в бесконечной игре по мужским правилам), сложно принять мысль о второй роли в семье, о главенстве супруга, о смирении и долготерпении.

Но в то же время это единственный путь к миру и ладу в семье, к согласию и правильному взаимодействию между мужем и женой, которое ведет к постепенному возвышению обоих. Брак как Путь, как духовный рост, как взаимообогащение любящих душ вполне возможен и в наше время, достаточно лишь постоянно уделять внимание – не внешнему, не наносному, а тому, что горит внутри. Любовь не становится меньше, если отдавать ее. И чем щедрее мы ей делимся, тем больше ее становится в мире. Потому что она никогда не перестанет.