Помню, что когда я была маленькой, то у моей бабушки в шкафу на дальней полке с самым дорогим и нарядным бельем хранились две ночные рубашки. Немецкие. Точнее, это сейчас я называю их ночными рубашками, а в детстве-то я была твердо убеждена, что никакие это не скромные ночнушки, а самые настоящие принцессинские платья с кружевами, рюшами и многослойными юбками. В таких не то, что спать ложиться, а и на королевский бал не стыдно поехать.

Когда дома никого не было, я надевала по очереди то одно «платье принцессы» — голубое, то другое — бледно-оранжевое — и танцевала в них перед зеркалом. Одно «платье» было длиннее моего роста и волочилось по полу шлейфом с оборками, а другое доходило всего лишь до пят.

Однажды бабушка вернулась внезапно, я попалась ей в «платьях», и меня ругали. Мне объясняли, что обе красивых рубашки — и голубую, и оранжевую — мне подарят на свадьбу. Потому что только невесты имеют полное право на такую красоту, а без такого серьезного повода, как свадьба, эти вещи нельзя доставать с верхней полки шкафа и вытаскивать из пакетов.

Кстати, когда у меня на самом деле была свадьба, про эти рубашки никто почему-то так и не вспомнил. Бабушка умерла годом раньше, и спросить о судьбе ночнушек было некого, да и я о них вспомнила только когда перевозила с одной квартиры на другую старый шкаф, а было это после свадьбы уже лет через несколько. Впрочем, я совершенно не уверена, что те предметы туалета, которые казались королевским сокровищем в мои восемь, точно так же поразили бы мое воображение в тридцать.

Кажется, мы живем в XXI веке, и большинство наших читательниц — это жительницы больших городов, где замужество давно уже перестало быть исключительно важной чертой, безвозвратно разделяющей женскую жизнь на совершенно одно «до» и совершенно другое «после». Перед свадьбой нам не разделяют косы надвое и не покрывают волосы повойником, потому что замужней женщине не подобает отныне показываться на людях простоволосой. К нам не начинают обращаться «мадам» вместо «мадемуазель» или «фрау» вместо «фройляйн». Мы часто даже не меняем девичью фамилию и не уезжаем на медовый месяц в свадебное путешествие, а уже через пару дней после замужества выходим на нашу привычную работу в нашем привычном офисном костюме. Тем не менее, девичья вера в то, что только после свадьбы-то настоящая жизнь и начинается, у многих незамужних дам остается непоколебимой.

Даша окончила университет уже три года назад, но отнюдь не спешит устраиваться на работу. «Зачем?», — считает она. — «Ведь я хочу выйти замуж, а после свадьбы все будет иначе, и вообще я мечтаю стать домохозяйкой». Но проходит один год, за ним второй, третий, а жениха на горизонте все нет, зато карманы постоянно пусты, и приходится то просить денег у родителей, то перебиваться случайными уроками английского. Подруги-ровесницы за это время сделали заметные карьерные рывки, хвастаются друг перед другом новыми сумочками и фотографиями с экзотических курортов, а Даше приходится в это время стоять в сторонке — ведь в ее сознании жизнь в достатке может начаться только после свадьбы и только благодаря трудам супруга.

Лена уже который год живет в унаследованной от бабушки квартире, старой и обшарпанной, хранящей в себе стариковские запахи лекарств и ветхой одежды. В отличии от Даши, она работает и вполне могла бы позволить себе ремонт. Но почему-то Лена уверена, что ремонт — это обязательная составляющая подготовки к свадьбе, а свадьба у нее пока не намечается. «Зачем делать ремонт? А вдруг мы с будущим мужем жить будем в другой квартире? А вдруг ему не понравится цвет обоев и плитка в ванной, которые я выберу, и придется все переделывать? Нет, лучше я не буду зря тратить время, деньги и силы, пока не встречу мужчину своей мечты», — думает Лена и продолжает день за днем, месяц за месяцем спотыкаться на ободранном линолеуме, закреплять изолентой вываливающиеся из стен розетки и в десятый раз вызывать сантехника, потому что отжившие свой век трубы в ванной текли и будут течь.

Катя работает много, даже очень много. На работе она просто живет. Или не живет, потому что ни на что другое, кроме работы, времени у нее не остается. Катя уже несколько лет не была в отпуске, давно забыла, что такое концерты, выставки, веселые посиделки с друзьями. Мотив у нее тот же: «Вот выйду замуж и тогда уволюсь, дам себе отдохнуть. А потом найду какую-нибудь другую работу не с таким интенсивным графиком». Каким образом она планирует найти в своем под завязку заполненном делами с 7 утра до 23 вечера ежедневнике время хотя бы для свиданий, которые в перспективе могли бы привести к свадьбе — загадка.

Может быть, замужество каждой из них не за горами. Свадьба будет через год или даже через полгода — кто знает. Только вот можно ли ее называть объективной причиной для того, чтобы месяцы и годы жить не той жизнью, которой тебе хотелось бы? Чтобы сидеть без интересного дела и без причитающихся за него денег? Чтобы лишить себя домашнего уюта, удовольствия выбрать обои на свой вкус и именно тот ламинат, на который утром приятно будет спускать босые ноги? Чтобы перестать себя загонять, истощать и мучить?

Да, многим трудно в это поверить, но незамужняя жизнь — ничуть не менее настоящая, чем замужняя. Она стоит того, чтобы ценить каждый ее день, час, минуту и наполнять их по мере сил маленькими и большими радостями. Так что, если вы хотите платье принцессы, то наденьте его прямо сейчас. Завтра может все измениться. Вы можете просто перестать его хотеть. А времени, когда оно могло бы вас радовать, уже не вернешь.