Жена — добытчица, муж — для души?

Около года мы не виделись, но у полки в книжном кафе я без труда узнала его даже со спины. Все тот же пиджак в клеточку, сильнее наметившаяся лысина, в руках — «Диспут с Пирром» преподобного Максима Исповедника — без сомнения, Леша, ну кто же еще это может быть!

Мы очень обрадовались друг другу и решили отметить встречу чайником чая с жасмином. Ведь знакомы-то мы с Алексеем, даже страшно подумать — с 1991 года! А состоялось наше знакомство во время разбора кирпичей в колокольне одного московского храма, ныне сияющего благолепием, а тогда лежавшего в руинах. Нам есть, что вспомнить: перенесение мощей преп. Серафима Саровского, когда он доехал в Дивеево, а я нет, потому что у меня были вступительные экзамены в институт, первое бумажное издание многотомника святителя Иоанна Златоуста, первый слух о чудотворице блаженной Матроне и панихиды ей, еще у могилки на Даниловском кладбище…

— Леша, ну, рассказывай, как дела-то?

— Да вот, жениться надумал. Пора, а то и не заметишь, как сороковник стукнет. Помнишь Володю из Сретенского? Ты его в лицо точно должна помнить — он всегда на Рождественские чтения приходит, на все большие крестные ходы, на пикеты против сект, порнографии и ювенальной юстиции. Странный такой, у него еще челюсть немного дергается. Лет ему уже за пятьдесят, живет один. Я как на него посмотрю, так и думаю: надо бы жениться, пока от одиночества не стал как Володя — еще одним городским юродивым, сублимирующим нерастраченную половую энергию в бурную общественную деятельность.

— А невеста-то на примете есть?

— Есть, Оля, и даже целых три.

— ?!

— Знаешь, на тридцать пятом году жизни я осознал, что мир изменился. Раньше, когда мы с тобой в Н-ском храме батареи красили и выметали строительный мусор, кого в Церкви можно было встретить? Бабок, конечно. Это само собой разумеется. Еще девиц, которые замуж хотят. Попадьей стать — это, конечно, предел их мечтаний, но можно и просто за церковного хорошего человека. Ну, и нашего брата — ударившегося в религию гуманитария. А наш-то брат гуманитарий среди благочестивых девиц не особо котируется как жених — им мужа-то подавай такого, чтобы не работать, хозяйство домашнее вести и детишек рожать, сколько Бог даст. Так что аспирант-историк, немного подрабатывающий в книжной торговле, не очень подходит на роль идеального мужа в данной картине мира.

Но мрачные девяностые миновали, и я начал замечать, что в Церкви появляется все больше прихожанок нового типа. Это — барышни около тридцати, образованные, хорошо зарабатывающие, ухоженные, успешные и одинокие. Сначала я как-то побаивался к ним подойти: куда мне с моим свитером в катышках да в гламурный ряд. А потом, однажды, подзывает меня отец Сергий после литургии и говорит: «Алексей, тут тобой одна девушка интересовалась. Спрашивала, женат ли. Очень, говорит, ты ей нравишься». И улыбается так батюшка с хитрецой: мол, будь мужиком, не растеряйся.

Так я и познакомился с той из трех невест у меня на примете, у которой есть собственная турфирма. Еще она страстный автомобилист и даже участвует в каких-то ночных гонках.  Вторую чудесную барышню, сотрудницу  «Лукойла», я встретил в одной богословской теме на форуме Кураева. А с третьей, руководительницей пиар-отдела одной замечательной компании, которая производит мои любимые сырки, я познакомился на Канавке в Дивеево. Она туда приехала о женихе молиться — все в жизни есть: и красота, и талант, и деньги, только любви нет. Пиарщица еще стихи неплохие пишет, одно стихотворение даже мне посвятила: «Странный как в полдень туман, неожиданный как динозавр»…

— Оль, вот как ты думаешь, кого мне, в конце концов, выбрать? Турфирму, «Лукойл» или пиарщицу?

Признаться честно, подобная постановка вопроса меня совершенно убила. «Лукойл»? А где же любовь, где живой человек, его индивидуальность, его чувства, а не просто бейджик с названием фирмы и указанием должности? «Турфирма»? А если бы она не была владелицей собственного небольшого бизнеса, а работала, например, в библиотеке, и получала раз в месяц такую сумму, которую сегодня легко отдает за приглянувшуюся незапланированную кофточку, это меняло бы дело коренным образом?

У меня совсем не было настроения ссориться с Лешей, поэтому я сослалась на вымышленные неотложные дела, быстро расплатилась за чай (от него-то совершенно точно не дождешься даже разделения счета пополам, проверено многолетним опытом!) и выбежала из книжного кафе на бульвар.

Но даже в отсутствие живого, плотью облеченного Леши, его образ не покидал меня и разрывал мое сознание на части тяжелейшим внутренним конфликтом. «И это… и это итог всего того пути, который мы за все эти годы проделали? Ежевоскресные литургии, молитвы, советы духовника, паломничество к святыням, и вот результат — мне бы жену побогаче, потому что сам не хочу и не умею работать? Прочитанные, бессонными ночами переговоренные на кухнях многотомники святых отцов — и вот такое безыдейное сватовство? Что общего между Паламой и «Лукойлом»? Где в его системе ценностей отведено место Златоусту, сказавшему: «Кто взял богатую жену, тот взял себе более госпожу, нежели жену?» Эх!

Следом за прокурором в моей голове выступал и Лешин адвокат: «Оль, ну ты сама подумай. Леша — человек особенный, утонченный, неотмирный. Он историк, знаток древнегреческого языка и латыни, общепризнанная энциклопедия по любым гуманитарным вопросам. То, что при этом он зарабатывает чисто символически, не его вина, а беда нашего государства. К тому же, он при этом умеет быть интересным собеседником, не зануда, способен очаровать девушку своей эрудицией и манерами дворянина из позапрошлого века, точнее, бесподобной галантностью в любых обстоятельствах, которые только не требуют раскрытия собственного бумажника.   Ведь он не обманывает своих «лукойловских» знакомых, правда? Он честно признается, что не может оплатить даже свой чай в кафе. Если после этого его потенциальные невесты не убегают опрометью, то отношения с ним — это их добровольный выбор, не так ли?»

Лет через семь я встретила Лешу на патриаршей службе в Храме Христа Спасителя. С ним была жена — худенькая, очень ухоженная, в норковой шубе. Ловко балансируя в сапогах на тоненьких высоченных шпильках, она несла к Чаше младенца. Посолидневший Леша вел причастию еще двоих детей — девочку лет шести и мальчика лет четырех.

«Привет! — бросил он мне после службы радостно. — Как она, жизнь-то? Путешествуешь? Держи нашу визитку на всякий случай, у нас турфирма своя. Если вдруг надумаешь в Таиланд, мы тебя отправим наилучшим образом».

Судя по тому, как стартовал с набережной их семейный джип, в том давнем «споре богинь» победила именно она — «Турфирма», по совместительству — отчаянная стритрейсерша.

И еще подумалось — а вдруг они просто счастливы?