Момо был не просто вежлив и обходителен. Он улыбался столь чарующей улыбкой, что у Гали каждый раз заходилось сердце: такое, оказывается, случается не только в сказках. Он принялся ухаживать за ней с первой минуты встречи,  сразу перешел на «ты», называл ее сына своим (что, надо признать, ее слегка смущало). А за пару дней до ее отъезда домой предложил выйти замуж. Галя не знала, что делать: в Москве у нее остался муж.  Давно постылый, угрюмый, алкоголик, ежедневно громко страдающий по утрам от того, что он извелся, не работая, от того, что он вынужден сидеть у нее шее, но – муж.

Пообещав писать, она улетела в Москву, где поняла, что их с Момо любовь и есть то великое и настоящее чувство, о котором она читала в книгах, причем не только в тех дамских романах, что она скупала на вес, как макулатуру, а в той прошлой, приличной литературе, которую в общемировом пространстве принято называть классикой. Галя развелась с мужем, продала свою часть бизнеса подруге и, взяв сына, улетела  в Тунис, откуда как-то внезапно написала на facebook, что вышла замуж. Пара постов о счастливой жизни (без фотографий, правда, что слегка интриговало), потом Галя затихла, а через 4 месяца она вернулась в Москву. Мгновенно сдала квартиру в центре столицы и переехала в неведомый спальный район, перестала общаться с теми, кого считала друзьями.

Словом, постаралась исчезнуть, чтобы никогда не иметь даже малейшей возможности рассказать о том, что с ней произошло… Но мне удалось выяснить, что, приехав в небольшую деревню (а вовсе не в столицу, как ей обещал Момо), она обнаружила, что он снимает комнату у родителей. Там помещался письменный стол, коробка с одеждой и двухъярусная кровать: на втором этаже жил младший брат, поэтому родители делали старшему скидку. Из остальных благ первым она ощутила на себе зарплату мужа в 300 евро, весьма специфические отношения с родителями, впечатляющие традиции в области кухни, гигиены и летающих тараканов. А также тот (совсем незначительный по мнению мужа) факт, что Момо не рассматривал русскую жену как преграду его плейбойским устремлениям.

Ни для кого не секрет, что лето – пора отпусков. И все мы стремимся провести этот микроскопический отрезок времени, сообразуясь со своим пониманием установки «как можно более плодотворнее и интереснее». Каждая из нас это понимает по своему, сообразуясь с личными способностями и потребностями. Для одной просто необходимо прийти в себя путем трансформации в желе, поэтому она выбирает пляжный режим. Вторая реабилитируется только на шоппинге, предпочитая бесконечные выискивания той самой, заветной и нужной кофточки с бокалом шампанского в руке культурным ценностям. Третья оживает и  способна дышать только на ледниках или в горах. И чтобы вокруг не было ни души. По возможности, на десять километров в радиусе.

Но, даже оказавшись на вершине горы Джомолунгмы, спустившись в кратер вулкана или оказавшись в Милане в сезон августовских распродаж (то есть тщательно выбирая комфортные условия отдыха), большая часть незамужних дам подсознательно оставляет себе небольшой зазор, люфт, так сказать. Небольшой совсем, ровно такого размера, куда поместится вероятность найти заморского принца и разыграть счастливый сценарий вплоть до замужества.

Будем честными, выйти замуж за иностранца российские девушки мечтали всегда. Даже пребывая в ранге советских комсомолок, строительниц коммунизма с чистой биографией, преданных делу Ленина и своей Родине. Родина Родиной, а они-то знали: за границей принцев готовят лучше по определению. Некоторые сразу определялись с мечтами. Еще одна партия – женщины, побывавшие замужем  за «нашими»: быстро разведясь, они  меняли установку с «плохонькой, но мой» на «выйти замуж по переписке». Большая часть, как Галя, попытавшая счастья в Тунисе, бросались в брачные сети разбора чинов, званий и – что самое страшное – национальных особенностей и устоев.

С Катей Ч. мы не только вместе учились в музыкальной школе играть на виолончели, но и получали образование в одной школе. Закончив ин-яз, она получила распределение в посольство некой африканской республики, где с удивлением узнала, что практически каждый из работников посольства хотя бы один раз женился на русской. Оказывается, в тех местах, откуда они родом, нереально круто открыть парикмахерскую или прачечную, где небольшого роста темнокожих аборигенов будет обслуживать «бледнолицая». Замечу, что посольство не закрылось, и по сей день оно исправно поставляет парикмахерш и кондитерш маленькой, но гордой далекой стране: ведь дипкорпус полностью обновляется с завидным постоянством.

Африка, конечно, завидный континент в плане многочисленности мужского населения, но уж больно неизведанный. В этой связи, конечно, куда интереснее оказаться женой европейца. Скажем, галантного, обаятельного и обходительного француза. На поверку, правда, оказывается, что эта нация – одна из наименее совместимых с нашими сородичами, которые любят рассказывать о своей загадочной русской душе. Мало того, что они зануды и педанты, французы (в массе своей) не слишком образованны и считают французский язык единственно достойным изучения. Кроме того, стоит иметь в виду, что французский принц, как минимум, страшно удивится, если его нареченная из России объявит, что, становясь европейской гражданкой, она планирует перестать работать.

О неработающей жене не помышляют ни австрийцы, ни немцы. Больше того, нормальная практика для каждого представителя языковой романо-германской группы — завести «маленькую черную книжечку», в которую он примется записывать все семейные расходы, вплоть до самого маленького евро, ожидая, что жена полностью возьмет на себя свою половину ежемесячных трат. Еще хуже с приобретением нового «платьишка» по принципу «хочется» или «если депрессия, надо сменить шляпку». Даже если оплатить эту покупку деньгами, «подаренными дедушкой на Рождество», столь расточительный шаг будет воспринят с нескрываемым ужасом. Ведь потраченную сумму можно было использовать на дело – погасить часть кредита за дом или машину, заплатить налоги, поехать на выходные в горы на свежий воздух (даже если вы терпеть не можете ни то, ни другое).

Вот, кстати, с горами связана еще одна европейская держава. Казалось бы, близкая нам по духу, признанная наставницей и учительницей в христианской жизни. Понятно, что речь идет о Греции. Веселые, умные, открытые, любвеобильные православные греки – можно ли найти женихов лучше, чем в этой прекрасной, дикой, необузданной стране с тысячелетними традициями и многовековыми устоями? Они не пошатнулись ни вовремя многолетних изнурительных войн, ни от обилия интеллектуальных работников в самых различных сферах от политики и философии до математики и богословия. Тем более, не изменилась ситуация от  легкого налета евросоюзной цивилизации. Во-первых, многовековые традиции красивого ухаживания за невестой оборачиваются совершенным равнодушием к семейным проблемам, жене и детям. Во-вторых, Греция как не планировала, так и не собирается предавать устои шовинистического уклада, где всегда будут превалировать взаимоотношения между мужчинами. Ну а тем, кто верит, что это страна с православными традициями, следует иметь в виду, что, женившись и обзаведясь наследником, нормальный традиционный грек обычно утрачивает интерес к жене. Продолжая выделять ей денег на содержание он, тем не менее, постарается найти ей отдельное жилье, а сам станет жить в ритме свободного холостяка.

Список этот можно было бы продолжать до бесконечности, и все же каждое лето тысячи российских девушек будут вновь штурмовать туристические агентства в поисках лучшей жизни, самого незабываемого отдыха и с надеждой встретить свою заморскую половину. Кое-кто, безусловно, догадывается, что разница в менталитете имеет значение, но на смену этой неприятной мысли быстро приходит другая: «Я его переделаю». «Со мной он станет другим», — искренне верит каждая ищущая русская принцесса, не задумываясь, способна ли она сама измениться.