Читайте также: Заседание 46. Школа сказок. Глава четвертая

Теперь вернемся на несколько часов назад… Ибо та давняя и удивительная ночь достойна того, чтобы рассказать о ней дважды.

Над башнями замка взошла луна, а лягушка Жабита все сидела в горестном раздумье.

«Это конец!» — думала она. – «И все из-за меня. Видимо, я была плохой учительницей. Зря учитель доверил мне Школу. При нем бы никогда такого не произошло!.. А теперь Школы больше нет, и сказки мои никто уже слушать не станет. Мне придется вернуться в пруд!»

Эта мысль привела лягушку в полное отчаяние. Жабита медленно обвела взглядом кухню: большие деревянные скамьи, столы, холодный очаг, пыльные горшки, котлы и сковородки по углам.

«Ах, неужели мне придется всё это покинуть?» — вздохнула лягушка. – «Увы, теперь я не имею права находиться в этом священном месте!»

Бывшая учительница спрыгнула с табурета и поскакала к небольшой двери, находившейся рядом с очагом. Она отправилась прощаться с любимым замком.

За маленькой дверью, как обычно, было прохладно, тихо и пыльно. И совершенно темно. Но Жабите свет и не был нужен: на этой узкой лесенке ей был знаком каждый камень.

Разумеется, чтобы обскакать замок целиком, маленькой лягушке потребовались бы не одни сутки. Поэтому она решила навестить только самые любимые места.

Лягушка скакала по длинным  гулким  коридорам, мимо полуоткрытых дверей, мимо тихих пустых покоев со сводчатыми потолками, по холодным каменным лестницам. Прыгала порой в темноте, а порой полная луна освещала ее путь, заглядывая в тусклые от пыли и старости окна.

Наконец лягушка добралась до самого большого зала с полом из разноцветного камня, с резными колоннами и росписью на стенах. Это был тронный зал, в конце него было устроено возвышение с тремя ступеньками: когда-то там стоял королевский трон.

Жабита не спеша поскакала вдоль стен, разглядывая при скудном свете старинные фрески, полускрытые паутиной.

«Вот Великая битва Востока и Запада», — вспоминала лягушка, — «вот королевская охота, вот состязание стрелков из лука… Вот сказание о Великом Коне с Поднебесных гор, а это…»

А это была дверь, за которой начиналась лестница, ведущая в королевские покои. Она была слегка приоткрыта, но вот уже сто лет никто не дерзал переступать ее порог. Старый попугай строго-настрого запретил своим ученикам даже приближаться к ней, боясь, что его подопечные нарушат приказ, данный сто лет назад именем короля.

Лягушка Жабита частенько сиживала перед запретной дверью, завороженно вглядываясь в таинственный сумрак. Сквозь щель при дневном свете можно было разглядеть лишь первые несколько ступенек лестницы, ведущей куда-то вверх. Сейчас там царила тьма.

Эта дверь всегда манила лягушку своей загадочностью, но сегодня Жабита почувствовала, что просто не сможет уйти, не заглянув за нее хоть одним глазком.

«Я не буду переступать порог», — пообещала себе лягушка и осторожно подползла к двери.

Дверь была толстая, дубовая, резная, порог — широкий, истертый за века множеством ног. Лягушка подползла к самому его краю, и ее передние лапки окунулись в пыль — уже за порогом.

«Я нарушила приказ!» — ужаснулась Жабита.

Она поспешно отдернула лапки, со страхом думая, что же теперь ей за это будет, но тотчас случайно глянула наверх.

Из-за поворота лестницы пробивался тонкий лунный луч, освещая далекие верхние ступени. Что вдруг повлекло лягушку вперед со столь неодолимой силой? Что заставило ее забыть наказы учителя и собственные горести? Неразгаданная тайна властно позвала её за собой, и Жабита со странным чувством ужаса и восторга стала наощупь взбираться по высоким ступеням.

Лестница оказалось длинной. Она изгибалась винтом внутри круглой башни. Слабый свет пробивался сквозь маленькие узкие окна. Окон было мало, и лягушка на своем пути то и дело окуналась во тьму. Наконец Жабита оказалась перед второй дверью.

Здесь каменные ступени заканчивались. Вверх мимо двери уходила узкая деревянная лесенка, сильно обветшавшая от времени. Жабита поняла, что дальше наверх ей лезть не нужно: перед нею была дверь точь в точь такая же, как внизу.

В отличие от первой, она была заперта. Но для маленькой лягушки это не было помехой. Жабита выдохнула весь воздух и протиснулась в узкую щелку под дверью.

Она очутилась в большом светлом покое. В одной из стен было три больших стрельчатых окна, набранных из цветных стекол, заключенных в красивый переплет. Причудливые тени от этих окон ложились на узорный пол и на непонятные предметы, стоявшие в комнате. Жабита кое-как определила назначение некоторых из них.

Здесь был стол на гнутых ножках, совсем не такой, как на кухне, несколько сидений. На стенах висело нечто похожее на фрески из Тронного зала, но сделанное из чего-то мягкого (гобелены, конечно, но лягушка тогда про них не знала). Жалко, что луна то и дело пряталась за облака и не давала все как следует разглядеть. Однако Жабита заметила, что в комнате есть еще три двери. Но две из них были маленькие, а одна — большая, похожая на те две, что уже миновала Жабита на пути сюда. Лягушка поняла, что именно эта, третья дверь — главная, и поскакала к ней.

Она уже готова была продолжить свой путь к неизведанному, но у порога третьей двери зачем-то обернулась. В тот же миг в окно глянула луна, и комната озарилась холодным бледным сиянием. Жабита испуганно квакнула: со стены, противоположной окнам, на нее смотрело чье-то лицо!

Знакомая со старинными росписями, Жабита поняла, что лицо это человеческое, не живое, а нарисованное, но нарисованное совсем иначе, чем на стенах Тронного зала. Если бы рядом оказался попугай, он бы объяснил своей ученице, что перед нею висел портрет, написанный много позднее фресок. Но лягушка вряд ли стала бы слушать объяснения: не помня себя от восторга, она смотрела на это прекрасное лицо и была не в силах оторваться. На портрете была изображена синеглазая девушка с длинными черными косами. На голове у нее серебрилась маленькая корона. Девушка улыбалась, хотя глаза ее были печальны. Сразу было видно, что она очень добрая, нежная и кроткая.

И все же в этом светлом видении было что-то зловещее. Лягушка сначала не могла понять — что именно, а потом поняла: тени от оконного переплета ложились на портрет черными квадратами, и от этого казалось, что девушка глядит на мир сквозь темничную решетку. Изображение тюрьмы с узниками лягушка также видела на стенах замка. Но там все было как бы не по-настоящему. А эту девушку Жабите вдруг стало невыносимо жаль. Жабита смотрела в глаза прекрасной пленницы и думала: кто она, что с ней стряслось, как помочь ей?..

«Да это же просто рисунок!» — очнулась она. – «Безобразие, что я себе позволяю? Расстраиваюсь из-за исторического памятника! Это ненаучный подход. Ученый должен иметь холодную го…»

Но тут Жабита вспомнила, что она уже никакой не ученый… А стало быть, и холодную голову ей иметь необязательно!..

При этой мысли лягушка, сама себе удивляясь, испытала огромное облегчение. Жабита вдруг поняла, какое это счастье — не думать, будто знаешь все на свете, никого не учить, никому не служить примером, а быть простой лягушкой, любить сказки и верить в чудеса!.. Жабита почувствовала себя так, будто она сама долго была в темнице, а теперь вышла на волю. С легким сердцем она снова повернулась к портрету.

— Я сейчас вернусь, — пообещала она печальной девушке, словно та, как и мечталось лягушке, была живая и могла слышать ее слова, — только взгляну, что там, дальше, и снова приду к тебе!

С этими словами лягушка посмотрела на дверь. Внезапно ей стало страшновато. Она попробовала заглянуть в щель под дверью, но ничего не увидела, — почувствовала только, как из-за порога потянулся по пыли тонкий сквозняк, и протяжный жалобный скрип донесся неведомо откуда. Жабите стало еще страшнее. Она едва не отказалась от своего смелого замысла, но девушка с портрета по-прежнему смотрела на нее, словно просила о чем-то, и лягушка вспомнила, что пообещала ей, прежде чем вернуться, взглянуть — что там, в соседней комнате.

«Я должна это сделать!» — решила Жабита и, зажмурившись, нырнула под дверь.

Открыв глаза, лягушка сначала подумала, что в этом покое нет окон: здесь было совершенно темно. Но в следующий миг поняла, что окна (их тут было два) закрыты ставнями. Стало ясно также, откуда доносился скрип: один ставень покосился и висел, качаясь на одной петле.

Порыв влажного ночного ветра распахнул сломанную створку. В окно заглянула луна. В комнате сразу стало светло, и лягушка приметила у противоположной стены в неглубокой нише большую кровать. У стен стояли пыльные сундуки, а на стенах было развешано оружие.

Страх мигом улетучился. Восхищенная своим открытием, Жабита решила рассмотреть все повнимательнее. Первым делам лягушка поскакала к стене, на которой висело оружие. При виде него у Жабиты глаза разбежались, а сердце зашлось от восторга.

Благоговейно раскрыв рот, Жабита любовалась длинными мечами с позолоченными рукоятями, кинжалами в серебряных ножнах, украшенных самоцветами, щитами, которые в ясный день, должно быть, сверкали ярче солнца, тонкими кольчугами — и перечислить нельзя всего того, что предстало очарованному взору маленькой лягушки.

От оружия Жабита перешла к сундукам. Заглянуть внутрь она, конечно, не могла, но и на их тяжелых окованных железом крышках лежало немало интересного: на одном сундуке лягушка увидела шлем, на другом — седло с попоной и уздечку. Сбруя была сплошь разубрана золотой бахромой.

Лягушка долго прыгала по комнате и никак не могла насмотреться на всю эту роскошь. Но вот беда: от долгого путешествия по замку Жабитина кожа совсем высохла, покрывшись пылью. Лягушке уже и дышать было тяжело. Но она не растерялась: прыгнув на сундук, Жабита перебралась на то окно, где были сломаны ставни. Подоконник после вечернего дождя был мокрый, а в мелких впадинах выщербленного временем камня скопилась вода. Жабита с удовольствием плюхнулась в одну из лужиц. Свежий ночной ветерок повеял на зеленую путешественницу, и она почувствовала себя совсем хорошо.

Теперь можно было возвращаться в чудесную комнату. Неисследованной оставалась только кровать, поэтому лягушка решила быстренько взглянуть на нее, а после еще раз полюбоваться на воинское снаряжение (больше всего лягушка любила истории про битвы и поединки).

Жабита добралась до кровати и тотчас решила, что это самый пыльный и скучный предмет из всех, что она здесь увидела. То, что лягушка вначале приняла за занавески, вблизи оказалось лохмотьями старой паутины.

Лягушка уже собралась вернуться к своим любимым мечам и кинжалам, но тут ей почудилось, что в куче наваленного на кровать тряпья что-то тускло блеснуло. Само собой разумеется, Жабита сочла необходимым выяснить, что же это такое, и поползла вперед, путаясь в паутине.

Добравшись до загадочного предмета, лягушка поняла, что это драгоценный камень (такими же камнями было украшено висевшее на стенах оружие, а в том, что камни — драгоценные, Жабита не сомневалась ни на минуту: ведь оружие, как-никак, королевское!)

«А вдруг это еще один меч или какая-нибудь другая интересная вещь!» — подумала Жабита и принялась лапками разгребать паутину, желая определить, к чему же приделан этот красивый зеленый камень.

Итог труда поверг ее ужас.

Благодаря ее усилиям из плена липкой паутины на свет была явлена… человеческая рука! На одном из ее пальцев мерцало золотое кольцо с большим ярко-зеленым камнем!

Жабита оторопело уставилась на свою находку, и вдруг ее осенило.

«Камень зеленого цвета называется изумруд! Кольцо с изумрудом — это перстень королей Илиантэ! Ой-ой-ой! Так значит, это…!»

Жабита попыталась собраться с мыслями. Итак, перед нею действительно была королевская рука. Это было потрясающее научное открытие, но Жабита даже забыла обрадоваться, размышляя, что же делать теперь?

«Рука теплая, — лихорадочно соображала лягушка, — значит, человек, то есть, король жив. Раз жив, значит, не умер. Раз не умер, значит — спит… Но разве можно спать так долго?..»

Жабита подумала, что неплохо было бы взглянуть спящему королю в лицо. Добравшись до небольшого холмика, который возвышался в изголовье постели, Жабита на некоторое время замерла перед ним, не решаясь осуществить задуманное.

Вдруг она почувствовала под собой какое-то слабое движение и поняла, что король вздохнул во сне. И лягушка решилась. Протянув лапку, она стала потихоньку стаскивать с холмика серое паутинное покрывало.

И вот в призрачном свете луны перед нею засияло золото вьющихся волос (паутина цеплялась за буйные завитки, но лягушка продолжала тянуть, отползая назад), показался бледный лоб, густые темные брови, сомкнутые ресницы… Убрав остатки паутины, Жабита подползла поближе и стала вглядываться в лицо короля.

«Как же его зовут?» — пыталась вспомнить она. – «Что нам рассказывал учитель?.. У предпоследнего короля Илиантэ было два сына: принц Инго, который любил лягушек, это я помню, а второй… ага, принц Халле. Принц Инго был еще мал, когда погиб его отец, и последним королем Илиантэ стал…»

Лягушкины мысли остановились. Перед нею в глубочайшем сне, слегка повернув голову к двери, словно кого-то ожидая, покоился безвестно сгинувший сто лет назад государь Халле Илиантэ Пятый.

Маленькая Жабита с трепетом всматривалась в его лицо. Оно ей понравилось. Видно, что король Халле был храбрым и честным…

«Та девушка на портрете, — вдруг подумалось лягушке, — ведь это она, принцесса Иннеле, его невеста! Он ждет ее! Бедный!..»

Жабита грустно вздохнула и подумала, что, как бы там ни было, а короля нужно будить.

Прекрасно понимая, что обычный сон нипочем не может продолжаться сто лет, умная лягушка рассудила, что государь Халле Илиантэ Пятый просто-напросто заколдован, и его просто-напросто надо расколдовать. А как это сделать, известно даже жеребенку!..

«Короля нужно поцеловать, и тогда он проснется!» — подумала Жабита. – «Так было в сказке про спящую принцессу! Только… Ох, вот незадача! Попугай никогда не объяснял нам, как это делается!..»

Лягушка сникла. Других способов она не знала. Прочие способы снятия чар никак не подходили к данному случаю.

«Вода, к примеру», — пригорюнившись, размышляла Жабита, — «живая и мертвая. Она тут совершенно ни к чему. Ведь мертвая используется для заживления смертельных ран, а живая — для оживления мертвецов. Но попугай не говорил, что король Халле был ранен — а стало быть, и заживлять нечего. И оживлять некого, ведь король и так жив. Он просто спит, просто спит, просто…ПРОСТО?!»

Жабита аж подпрыгнула на месте.

«Так может, ПРОСТОЙ водой попробовать?!»

Не теряя ни мгновенья, Жабита поскакала к спасительному подоконнику, набрала полный рот воды и пустилась обратно.

«Только бы получилось!» — подумала она, запрыгивая на бледное чело короля Халле.

Ах, почему рядом не было ни одного певца из тех, что в стародавние времена слагали сказания о великих подвигах славных героев! Неужели прекрасное деяние маленькой лягушки не было достойно того, чтобы о нем складывали песни и баллады? Увы, подвиг скромной Жабиты не был подобающим образом воспет в веках. Врочем, в тот миг она вряд ли мечтала о славе. Наградою же ей стало чудо: король проснулся!..