«Церковь против ЭКО? Подумаешь, церковь и против препарирования трупов была, кстати, по тем же самым причинам. А потом ничего, передумала. Зато сколько женщин могут познать радость материнства!». Или вот ещё такое: «Но ведь речь идёт не о том, чтоб себе собачку завести или зуб запломбировать. Речь идёт о человеческой душе! Выходит, жизнь другого человека настолько обесценивается… Одно дело, когда у меня аппендицит и я вмешиваюсь в ход событий, а другое дело — я так хочу деточку, но чтоб непременно носик как у меня, а глазки как у папы… »

Так почему же Церковь не одобряет новые технологии в деторождении? Попробуем разобраться.

ЭКО: что недопустимо

Иеромонах Димитрий (Першин), председатель Миссионерской комиссии при Епархиальном совете г. Москвы

Cогласно «Основам со­циальной концепции Русской Православной Церкви» высшей ценнос­тью врачевания является жизнь человека и его душа. Библейские запове­ди и гиппократовское «не навреди» осеняют чело­веческую жизнь с момен­та зачатия независимо от того, каким образом оно осуществляется. С этого момента каждый из нас – это живая душа, образ Божий, призван­ный к встрече со своим Творцом. Поэтому, гово­ря об ЭКО, мы должны заботиться и о роди­телях, и о ребенке. Вот почему три аспекта ЭКО, с христианской точки зрения, пред­ставляются абсолютно неприемлемыми.

Во-первых, создание и утилизация «запасных» эмбрионов. Эффектив­ность ЭКО невелика (око­ло 20%), кроме того, оно опасно для женщины. Гормональная стимуля­ция яичников, с помо­щью которой получают яйцеклетки, чревата серьезными осложнени­ями. Чтобы не рисковать, для повторных имплан­таций замораживают «запасные» эмбрионы. Но если этих импланта­ций не происходит, чело­веческие жизни зачастую становятся сырьем, из которого извлекают стволовые клетки, де­лают фармпрепараты и даже косметику. Это бесчеловечно.

Во-вторых, суррогат­ное материнство. Технология ЭКО позволяет вовлечь в процесс создания новой жизни до 5 человек: двое заказчиков, двое доноров и суррогатная мать. При этом учитывается стремление «заказчиков» получить ребенка, но не учитывается право самого ребенка быть ребенком своих родителей, быть ими зачатым и выношенным. В том случае, если ребенок узнаёт об истории своего появления на свет, возможны тяжелые переживания и депрессии, связанные с кризисом самоидентичности. Чьих родителей он ребенок — биологических, социальных или суррогатной матери?

У таких детей часто возникает желание найти тех, чьи гены они восприняли и чья любовь хранила их под сердцем во время их внутриутробного развития. Поскольку эта информация относится к области врачебной тайны, данная ситуация может обернуться для детей «из пробирки» серьезными нравственными и душевными страданиями. Кто дал нам право обрекать их на эти страдания?

Когда малыша отдают «заказ­чикам», разрывается глубинная связь между ним и матерью, носив­шей его под сердцем. Это травмирует их обо­их. А само материнство низводится до уровня коммерческой услуги, доступной и лицам, не вступившим в брак, и гомосексуалистам.

В-третьих, использова­ние донорских клеток. Брак – это таинство двоих, в котором нет места для «третьей стороны». Именно на моногамный брак Бог благословляет человека в раю, как и Христос Свое первое чудо – умножение­ вина совершает именно во время брачного торжества. Кроме того, и у ребенка есть право быть ребенком своих родителей.

Тем самым «Основы» не возражают против ЭКО, в котором участ­вуют только родители (никаких суррогатных матерей, доноров, эк­спериментов с выбо­ром внешности) и не создается «запасных» эмбрионов. Чтобы избе­жать последнего, можно криоконсервировать не эмбрионы, а яйцеклетки.

Именно так процедура ЭКО регламентирована в итальянском законо­дательстве, которое в этом сегменте могло бы стать основой и для российского.

Тем не менее остается такая проблема ЭКО, как повышенная ве­роятность патологий и заболеваний.

Но до­пустим ли эксперимент над ребенком без его согласия? Тем более эксперимент, о котором заранее известно, что он может причинить ему боль и страдания? В свете христианской этики и Нюрнбергский кодекс, и Хельсинкская декларация налагают на подобные опыты однозначный запрет. Проблема в том, что при ЭКО согласие не­возможно испросить в принципе, поскольку сама жизнь возникает в его результате. Так можно ли считать же­лание получить «своего ребенка» достаточным основанием для того, чтобы его здоровье оказалось под угрозой? Согласно «Основам…» ответ на этот непростой вопрос остается за без­детной семьей. Ни от крещения, ни от иных таинств Церкви дети, полученные методом ЭКО, не отлучаются. Но вот родителям, пре­жде чем решиться на него, стоит посовето­ваться с духовником.

И последнее. Среди моих знакомых более десяти бесплодных семей (от 6 до 10 лет бездетности) самым естественным образом зачали и роди­ли собственных детей вскоре после того, как начали нянчить усынов­ленных малышей.

Бесчеловечное отношение к человеку?

Протоиерей Александр Ильяшенко

Материнство – это нечто святое, Богом созданное. Современные технологии позволяют, во-первых, бесчеловечно относиться к человеку, а во-вторых, бесцеремонно вторгаться в некоторые сферы его жизни – сферы тонкие и безусловно ранимые. Не везде нужно и можно влезать со своими новыми технологиями.

Я бы не сказал, что проституция и суррогатное материнство — одно и то же, но и здесь и там бездушное, варварское отношение к женщине не как к личности, а как к объекту. Безусловно — это надругательство над женщиной, согласившейся стать суррогатной матерью, над ее душой и телом.

— А как быть с денежным вопросом? В суррогатные матери идут часто ради того, чтобы заработать денег для собственного ребёнка?

— Мне кажется, неправильно мерить какими-то количественными мерками данную проблему, потому что на самом деле проблема духовная, а не материальная. Нельзя продать Родину, нельзя продать честь, нельзя продать верность и т.д. Это все понятия, ценность которых не выразить ни в каких материальных единицах, в том числе и в денежных. Конечно, покупатели имеются в избытке, но, как говорил один из персонажей Куприна: «не все продается, что покупается».

— Почему в связи с суррогатным материнством обсуждают и то, можно или нельзя крестить такого ребёнка?

— Крещение – это ведь не оберег какой-то. Крещение, безусловно, необходимо человеку, который будет жить по-христиански, значит, крестить ребенка необходимо, если его родители – добрые христиане сами живут, и его будут воспитывать по заповедям Божиим. Если ребенка никто не собирается воспитывать христианином, то может и не надо его крестить? Так что это вопрос к родителям: будут ли они его в храм водить, будут ли причащать, будут ли учить тому, чему учил нас Господь, или он будет расти безбожником, эгоистом и развратником?

— А какая из двух женщин является матерью: та, что выносила или та, что дала свой генетический материал?

— Думаю, что больше мать та, что выносила. Ведь это она дает ребеночку свою кровь, питает его, заботится эти девять месяцев. Но в жизни складывается  иногда и так, что родная мать отказывается от своего дитя, что его усыновляют другие люди, и он, даже зная об этом факте, считает именно их своими настоящими родителями. Ведь родство – это не только физическое понятие, но и духовное.

Преступление против женской природы

Протоиерей Алексей Уминский 

— Как Православная Церковь относится к суррогатному материнству?

— Когда мы говорим о желании человека, живущего вне Церкви, он и то, скорее всего, задаст себе вполне резонный вопрос: а насколько это естественно для человека, для его природы  вообще? Насколько естественно подсадить свою сперму женщине, использующей себя в качестве курицы, в качестве инкубатора, а потом взять у нее ребенка, которого она родила, и присвоить себе? Что в этом ребенке твоего?

Наверное, можно ставить много экспериментов над разными животными, деревья прививать… Но мы же должны отдавать отчет, где биология, а где человеческая жизнь. Если люди — это только биология, то размножаться можно по-разному — почкованием, например.

Если мы говорим о человеке, который создан по образу и подобию Божьему  для вечной жизни, то тогда все встанет на свои места. И когда Господь говорил Адаму и Еве: плодитесь и размножайтесь, то понятно, что он имел ввиду. А суррогатное материнство – это способ размножения не людей, а, скорее, неких человекообразных существ или высокотехнологичных животных,  которые забыли о том, что они люди, или еще этого не осознали.

— Православная церковь не раз сравнивала суррогатное материнство с проституцией (торговля собственным телом ради денег и получения удовольствия – в данном случае  чьего-то удовольствия быть родителем), Вы поддерживаете такую же точку зрения?

— Нет, проституция – это торговля телом для получения сексуального удовлетворения. Хотя в фигуральном смысле «проституцией» можно назвать все что угодно. Женщина, торгующая собственными детьми, – это не блудница, это уже что-то другое.

— В современном обществе суррогатное материнство – это услуга. Причем услуга платная, стоящая немалых денег. Возможность заработать – это для большинства женщин как раз тот фактор, который заставляет их становиться суррогатной матерью. А если она не берет за это денег, а просто вынашивает ребенка из желания помочь? Такие случаи тоже имели место быть…

— Я не вижу принципиальной разницы между тем, заработала ли она, выносив ребенка, или отдала его в чужие руки бесплатно. Это все-таки сильно отличается от того, как это было в Ветхом завете, когда наложница Агарь родила от Авраама на коленях Сарры Измаила, потому что Сарра была бесплодной. Но она не разлучалась со своим сыном, она была ему матерью, и он ее знал. Главный-то вопрос в чем? Суррогатная мать отрекается от своего ребенка, выбрасывает его из чрева, из своего сердца, из своего ума. И младенец не может не чувствовать, что его бросили, не может не испытывать боль от разрыва с матерью.

— А какая из двух женщин является матерью: та, что выносила, или та, что дала свой генетический материал?

— И так, и так может быть. Мы знаем случаи, когда, выносив ребенка, женщина оставляет его в роддоме, когда его воспитывают другие люди. Эти женщина совершают очень тяжелый в нравственном отношении проступок, и он лишает ее впоследствии права быть матерью для этого ребенка.

Права родительские получает тот, кто забирает его. Они становятся родителями, а матерью – женщина, которая не рожала его. В суррогатном материнстве все сложнее. Женщина, которая принимает во чрево ребенка, зная, что отдаст его потом в чужие руки,  с самого начала идет на преступление. Преступление против себя самой, против женской природы.

— А если говорить о других вспомогательных репродуктивных технологиях, которыми располагает современная медицина, — таких, как ЭКО, искусственная инсеминация и др., — здесь не усматривается преступление против природы?

— Это тоже не совсем естественный способ, но все-таки более естественный, чем суррогатное материнство. Нельзя сказать однозначно, что в нравственном ключе это безукоризненно. Но в случае того же ЭКО берется семя отца, клетка матери… Эти два человека  связаны друг с другом браком. Чтобы родить ребенка, они используют какое-то научное изобретение, помогающее женщине выносить плод.  И, родив, мать не откажется от него. Искусственное оплодотворение – это технический момент. Суррогатное материнство – нравственный аспект.

— А если ребенка, рожденного суррогатной матерью, родители соберутся крестить впоследствии, им откажут в этом?

— Может быть, и не откажут. Все же знают историю с крещением суррогатного ребенка Филиппа Киркорова. Из этого даже шоу устроили, которое зрителей в определенной степени завело… Раньше представление с куклами устраивали, а теперь с живыми детьми… Вопрос на самом деле серьезный. Можно было бы, например, определить, что таких детей можно крестить только в случае смертельной опасности, например. А вообще таким семьям отказывать в крещении, потому что жили они не по-христиански.

Христиане знают, что Церковь не одобряет суррогатный способ рождения детей. И если они идут на это, значит, изначально позиционируют себя не как христиане. А Православная Церковь не может крестить детей не христиан. Конечно, если они покаются, и их покаяние будет признано, то ситуацию, наверное,  уже можно будет рассматривать под другим углом. Родители, которые даже формально были крещены, должны подготовиться к крещению ребенка, свидетельствовать о своей церковности, вере во Христа. Суррогатное материнство свидетельствует об обратном.

Беседовала Ольга Щербакова