Как-то так сложилось, что до своего замужества мы с мамой жили душа в душу, я во всем разделяла ее точку зрения, поддерживала и не смела перечить. Со стороны казалось, что это идеальные отношения с удивительным взаимопониманием. Нам завидовали знакомые, говоря, что им бы хотелось иметь с детьми именно такие «высокие» отношения.

Казалось, что наше мировосприятие было совершенно идентичным в любых областях: религия (даже духовник один), политика, критика происходящих в обществе изменений, восторженные отзывы и осуждение чьих-либо поступков, совместные планы и отпуск…Мама не разделяла разве что моего увлечения цветоводством и аквариумом, вызывая чувство вины за эту инаковость…Даже позволить себе обратить внимание на своего будущего мужа я смогла только после неоднократной маминой похвалы в его адрес.

Но вот произошел переломный момент: создание семьи. Никто не ожидал, что наши отношения так круто изменятся. Сначала первые размолвки списывались на нервное перенапряжение в связи со свадьбой; потом все ждали, что момент всеобщего сближения и взаимопонимания наступит, когда родится ребенок. Но этого не произошло, наши отношения все ухудшались и ухудшались, хотя, казалось бы, никакой объективной причины не было.

Помню, что часто я говорила: «Мама, ведь наш конфликт невозможно охарактеризовать одним предложением: из-за чего мы ссоримся?». Но ответ всегда был какой-то неопределенный: «Ты меня не понимаешь, а если ты не понимаешь, то я не смогу тебе объяснить». Сейчас мне кажется, что если бы мама описала, что она чувствует, все было бы проще. Впрочем, если бы я сделала то же самое, было бы неплохо. Но мы привыкли говорить о том, что думаем, а мысли не всегда отражают истинное положение вещей.

Так прошло несколько лет, за которые взаимопонимание было полностью утеряно. Я боялась сказать маме о том, что мы купили квартиру, о том, что я в очередной раз забеременела… А мама объявила, что все наши отношения с ней до моей свадьбы были ложью, иначе бы не было таких радикальных изменений в общении. То есть ложью были все мои сопереживания и попытки помочь ей пережить развод с её мужем, моим папой, вся та поддержка, которую я оказывала ей, буквально проживая с ней вместе каждый сантиметр её боли… Наверное, для нее проще было все это стереть, чем объяснять себе, как мы могли оказаться на краю гибели наших отношений.

Но мама есть мама. Особенно моя. Потому что слишком близки мы были. И слишком долго. Её авторитет, её одобрение, её благословение – все эти вещи до сих пор мне очень и очень важны, и до сих пор я пыталась заполучить их в те короткие встречи, пока мы общались.

Так было и в последний раз, когда она спросила, как у меня дела, а я принялась объяснять, что мне трудно сейчас определиться в жизни, я хочу быть с детьми, хочу сама их воспитывать, а не перепоручать это няне или детскому саду, но вместе с этим, мне нужна какая-то профессиональная занятость.

Сначала на мамино «я тебя не понимаю», я принялась объяснять еще раз, в чем трудность: быть рядом с детьми и работать одновременно не получается, тем более, что младшая дочка еще даже не ходит в садик. Кроме того, я боюсь, что не справлюсь, что у меня не хватит сил. Но мама также уверенно произнесла:

— Я не могу тебя в этом понять: не можешь работать – сиди дома.

— Но я устала от бытового однообразия, от этого бесконечного приготовь-убери-погуляй-займи-постирай… и все по кругу…

— Ну тогда иди работать… я всегда работала. И однообразие у меня всегда было.

Потом разговор плавно перетек на примеры из жизни наших знакомых, но мама продолжала отрицать сам факт того, что в моём повествовании есть хоть какой-то вопрос. Казалось, что это только моя проблема, и только я во всем свете не могу ее решить. Это был тупик. И последующие несколько дней я все думала, отчего же я не могу донести до самого родного и близкого человека такие простые истины?

Я мысленно прокручивала все доводы за и против, аргументировала, объясняла себе и строила свой будущий разговор, чтобы все-таки достучаться до мамы. И тут я обнаружила, что чем дальше я углубляюсь в озвученные темы, тем больше выявляет себя различие в их восприятии самой этой темы мной и мамой. Иными словами, мы уже давно смотрим на мир по-разному, в том числе на пользу детского сада, доступность и необходимость работы для мамы, легкость и желанность ведения домашнего хозяйства…Я не смогу ничего объяснить маме просто потому, что она не хочет меня понимать, не хочет разделять мои доводы, мои взгляды на жизнь.

Но ведь и я не этого ждала от нее. Я уже давно никому не навязываю свое мнение и не пытаюсь переубедить или привлечь «на свою сторону». Взрослая семейная жизнь научила меня уважать чужое мнение и не бояться его.

Тогда чего же я хотела от мамы? Чего я так безутешно жду последние годы? Все-таки понимания. Но это понимание касается не того, о чем я думаю, а того, что у меня на сердце и на душе… Моих чувств и ощущений. Да, я хотела, чтобы она поняла, что мне ТРУДНО, что я ПЕРЕЖИВАЮ, что мне СТРАШНО, я НЕ УВЕРЕНА В СЕБЕ, я боюсь, я устала…И фраза «я не могу понять тебя в этом» звучит и воспринимается как «тебе не трудно, проблем нет, ты все выдумываешь на пустом месте и т.п.». Отрицание чувств и переживаний другого нивелирует и его внутренний мир, и его самого.

И тут мне стала ясна простая вещь: понять другого – это не значит разделить все его взгляды на жизнь или поддерживать его мнение (хотя это тоже помогает). Понять другого – это признать его право чувствовать то, что он чувствует. Очень странный и неожиданный вывод, к которому, пожалуй, надо привыкнуть. Интересно, а что на самом деле чувствует моя мама?