Я поймала себя на этой мысли 31-го декабря. Утром я спешно резала пять салатов для гостей, которые должны были приехать ближе к вечеру. Вся кухня была занята кулинарными приготовлениями к новогодней ночи. По дому кругами ходил проголодавшийся муж и просил накормить его какой-нибудь простой будничной едой, но срочно. Я ужасно возмущалась: у меня же вся голова сейчас занята начатой селедкой под шубой и треской по-французски, и салатом из фасоли, и креветками, и еще целым списком праздничных изысканных блюд.

А муж требовал еды здесь и сейчас. Пусть простые макароны с килькой в томате из консервной банки, но немедленно подать сюда. Это казалось мне странным и неуместным, потому что я в текущем моменте отсутствовала: мыслями я жила уже на несколько часов вперед, когда должны были нагрянуть гости и сесть за наш стол, который к тому времени должен был ломиться от  того самого праздничного и изысканного.

Макароны с килькой я все-таки приготовила и вдруг обнаружила, что с наслаждением поглощаю их сама. Потому что новогодняя ночь — новогодней ночью, и через несколько часов будет селедка под шубой, креветки, шампанское и «Оливье» с индейкой для тех, кто не соблюдает пост, и предвкушать это пиршество в высшей степени приятно, но вот прямо здесь и сейчас я хочу простых макарон с банальными рыбными консервами из банки. Потому что в жизни важен каждый момент, а не только тот час, который официально объявлен временем чудесного исполнения желаний.

Церковный календарь и суточный круг богослужений могут показаться внешним людям вещами странными. Зачем каждый день отмечать день памяти тех или иных святых, когда есть великие праздники — Рождество, Пасха, Троица, Успение? Зачем освящать соответствующим чином каждое время каждых суток, когда есть торжественные бдения несколько раз в году? А именно поэтому — потому что важен каждый момент нашей жизни, а не только праздники и ключевые даты.

Это весьма вредная привычка — заменять простые радости повседневной жизни сладостным предвкушением грядущих великих событий. Полина покупает авиабилеты в Италию на распродаже за четыре месяца до вылета и все это время живет ожиданием грядущих прогулок по Риму: «Всего через четыре месяца я буду стоять на Авентинском холме! Через три. Через два. Через месяц. Уже через две недели! Ура, завтра вылетаю!»

Все это время Полина не живет. Она не чувствует простых повседневных радостей. Не видит первых проталин и не слышит запаха открывшейся пожухлой травы из-под сошедшего снега. Не радуется первым листьям, цветению вишни, а потом черемухи. Она полгода всем сердцем и всей душой живет в Риме, прекрасном и отдаленном. Четыре месяца до поездки и два после, обрабатывая и выкладывая в соцсети фотографии. Всё, что за стенами Рима — не важно.

Зоя знакомится с новыми мужчинами, доводит отношения до перехода в романтическую фазу, а потом ждет «того самого» главного свидания. Именно того, на котором они со своим возлюбленным сделают решительный шаг на следующий уровень — от просто поверхностного знакомства и дружбы к великой любви. Имея богатое воображение, Зоя предвкушает в каждой мельчайшей подробности великий и судьбоносный поцелуй, призванный соединить их во единое целое навсегда. То сладостное объятие, после которого они никогда уже не расстанутся.

Но этого на самом деле не случается никогда — ни свидания, ни объятия, ни поцелуя. Уверившись в ходе предыдущей встречи с мужчиной своей мечты, что для судьбоносного поцелуя в ближайшем будущем имеются все возможные основания и предпосылки, Зоя начинает откладывать следующую встречу на неопределенное «потом». На неделю, потому что прямо сейчас очень много работы. По прошествии авральной недели работы становится еще только больше.

Зоя отвечает на все сообщения очередного возлюбленного «прости, увидимся чуть позже», а потом просто потихоньку сводит отношения на нет. Сцены, разыгранной в ее богатом воображении и достойной финальных кадров лучшей из голливудских мелодрам, так и не случается никогда. Зою слишком сильно пугает, что в реальной жизни что-то может выйти не так гладко, красиво и романтично, как нарисовало ее воображение.

Помню историю и гораздо более трагичную. Одна наша знакомая старушка в возрасте уже за 80 сломала шейку бедра и начала откладывать все события на то время, когда у нее заживет перелом и она выпишется из больницы. Бабушка отказывалась принимать родных и близких, потому что не желала, чтобы они видели ее слабой, беспомощной и без парадной прически. Но ей не было суждено дожить до этого момента — до выздоровления и выписки. Не вставая с больничной койки, она так и умерла. Ее последние дни могли быть наполнены встречами с близкими людьми, прощальным теплом и искренней любовью, но она решила отложить все это на лучшее потом, а в итоге скончалась в одиночестве.

Откладывают свою жизнь на потом те, кто «не имеет памяти смертной», отрицает тот неоспоримый факт, что наша жизнь имеет неизбежный конец. В вашей воле отложить на завтра то, что можно сделать прямо сейчас, а в воле Божией или, с иной точки зрения, в воле судеб — то, что запланированное вами завтра может не настать для вас никогда.

Помню, как 4 ноября 2009 года встретила светлой памяти отца Даниила Сысоева, с которым мы тогда были достаточно близкими друзьями, на одном из многолюдных православных мероприятий. Отец Даниил позвал меня к себе в гости, а я ответила: «Батюшка, скоро у вас именины, вот тогда мы обязательно приедем». Именины отец Даниил праздновал 30-го декабря, в день памяти ветхозаветного тайновидца и пророка. А в ночь с 19 на 20 ноября 2009 года его застрелил ваххабит-фанатик.

Пожалуй, одна из самых главных премудростей — это смелость проживать всю свою жизнь в её полноте, секунда за секундой, не откладывая в долгий ящик, а прямо здесь и сейчас. Пока мы ещё живы…