«Бедные, бедные…» — думала она о мужчинах и женщинах одинаково.
В. Вулф

У меня есть отличное название для романа-эпопеи: «Война и любовь». Потому что в мире, грубо говоря, есть только эти две движущие силы. Причём первая движет в основном мужчинами, вторая — женщинами. Как правило. И все мотивы мужчин — из соперничества, из борьбы, из вражды и войны. Диурн, если уж брать философские категории. А любовь — это ноктюрн, противоположность. Разве только поэт скажет: «И море, и Гомер — всё движется любовью…»

Помню, как мне хотелось знать, любит ли меня мой будущий муж. Мы были знакомы уже 2 месяца, и я определилась «с первого звука». Но вот он ни разу об этом не заговорил, и я терялась в догадках. Даже придумала себе в Москве далёкую соперницу.

И вот он приехал, мы встретились на Орловском мосту и отправились на Качу. Там на пляже знакомые стояли с палатками, а у нас и палатки не было, но это было даже лучше.

Мы спали на берегу прямо на соломе (откуда она взялась, если вокруг только море и песок?) под низким небом. До сих пор помню: необъятное море плещется у ног, а над головой — бездонное звёздное пространство…

В тот вечер мы гуляли вдоль берега, и К. удержал меня за руку. В то же мгновение ровно на то место, куда я должна была ступить, как будто прыгнул огромный зверь — упал обломок скалы. Произошёл обвал. Было жутко страшно, но я смеялась.Тогда К. сказал мне, что любит меня. И я заплакала… Соль от слёз мешалась с морской водой, мы целовались и запивали всё это «Старым нектаром» прямо из бутылки, по очереди, а звёзды спускались всё ниже и ниже, пока не утонули в море…

Если бы мужчины и женщины — все-все — жили только любовью, это и был бы рай на земле. Но увы — это ощущение полного счастья и гармонии, оно так мимолётно! Буквально на следующее утро человек, который казался самым чутким и самым нежным, может вообще не замечать твоего присутствия, или раздражаться по пустякам, или просто сказать: «Я уезжаю!» И пропасть на неделю, месяц, два… Однажды я спросила: почему он не звонит, когда уезжает, даже не пытается связаться, узнать, как я и что?

Мы прожили уже больше 20 лет вместе, у нас куча детей, но он уезжает каждый раз, как будто исчезает из моей жизни насовсем. Почему? И только недавно он мне ответил: «Когда я рядом с тобой, побеждает ноктюрн. Когда я уезжаю, я обретаю диурн и боюсь его потерять.» Мужчины держатся за свою маскулинность и не желают сдавать позиции. Когда они не с нами, они умирают для нашей любви, зато открываются войне. У моей дочери есть друг-журналист. Сейчас он уже больше месяца находится в Славянске, терпит там всевозможные опасности и лишения и делает это исключительно добровольно, по велению сердца. Он говорит, что хочет рассказывать людям правду об этой войне. А дома его ждут жена и маленький сын. Дома его ждёт любовь. Но пока побеждает война.

А мне вспоминается собственная юность. Вот К. собирается уезжать.Мы сидим вдвоём в симферопольском общежитии, пьём чай «на дорожку», любуемся гурзуфским пейзажем на стене, и вдруг одновременно произносим: «Поехали в Гурзуф!»

И мы поехали. Просто вышли на Ялтинскую трассу и сели в троллейбус. В Алуште мы зачем-то вышли, погуляли по набережной, выпили кофе в кафешке. И то, и другое нам не понравилось. Даже закат оказался каким-то скучным. Последний троллейбус на Гурзуф мы пропустили. К. начал поговаривать: «А не вернуться ли в Симф?» (Это сейчас я хорошо изучила его привычку на финише стремиться к исходной точке, а тогда была в полном недоумении.)

— Как вернуться?! Мы же хотели в Гурзуф!

— Так вот, троллейбусы не ходят!

— А может, автобус есть?

И мы всё-таки добрались до цели путешествия. Был уже поздний вечер, почти ночь, мы шли по пустым и гулким улочкам, поднимались всё выше от моря, стучались в какие-то двери и калитки, но сезон закончился, хозяева осторожно выглядывали, подозрительно осматривали нашу парочку и отвечали: «Не сдаём!» Крымская осень бывает весьма неприветлива. В конце концов мы обнаружили гостиницу. Это было очень своевременно, потому что даже мне в голову начала закрадываться мысль: «А не вернуться ли в Симф?»

А утром я впервые ощутила жгучую ревность: К. ушёл встречать рассвет. Без меня. С этого момента я начала его ревновать к нему самому, ко всему тому, что не сливается со мной, не включает меня. Это очень сложное чувство, его можно понять, но невозможно преодолеть. Да и надо ли? Даже сейчас муж уезжает, и у меня начинает щемить сердце, я ощущаю тоскливое одиночество, хотя вокруг меня постоянно вращаются наши шестеро детей (и один зять). Это чувство уже не такое безысходное, да. Первое время я была буквально опустошена:

Ни жизни, ни печали, ни тревоги —

Нет ничего: пустая оболочка.

И даже строчки нет. И эта строчка

Рассыплется, лишь тронь ее немного,

И даже не рукою, просто вздохом,

Не вздохом даже — легким дуновеньем

Руки, лица, невнятности движенья…

Иль хохотом луны, иль звезд горохом.

Я давно поняла разницу между своей и его любовью. Для меня мы двое неразделимы, и в этом смысле евангельские слова про плоть едину мне очень понятны: это не физиологическое единство, это внутренняя гармония, это полное слияние всех стремлений и интересов. Я могу полноценно жить только в этой полноте.  Для него нужна возможность отстраниться, почувствовать свободу, ощутить способность к противостоянию и борьбе (если надо, то борьбе и со мной — со всепоглощающим влиянием женского начала). Не могу сказать, что это открытие меня обрадовало. Но оно дало мне важное знание о нас двоих. Наверное, вы уже поставили мне диагноз: эгоизм, со-зависимость или что-то ещё. Но мне кажется, это нормальное состояние нормальных людей: женщина притягивает мужчину, поглощает своей любовью и заботой, погружает в покой и негу, а мужчина инстинктивно сопротивляется, изо всех сил сохраняя свободу своих действий и передвижений. Может, в этом и заключается корень всех разногласий? Мужчине периодически нужна не столько рыбалка или баня с друзьями, сколько подтверждение возможности распоряжаться собой «в полный рост». Он должен чувствовать, что в любой момент он готов пойти на войну.

А в Гурзуфе мы целый день гуляли по парку, пили кофе на набережной (и то, и другое было просто великолепно!) День был пасмурный, парк — красивый, и когда мы нашли, наконец-то, пушкинский дуб, К. раскрыл наугад карманную Библию и начал читать своим сильным голосом о том, что небеса разверзлись. В этот самый момент тучи над нами раздвинулись, и яркие лучи раннеосеннего солнца осветили этот столетний дуб и нас двоих… Потом мы ужасно жалели, что не запомнили тот стих — то место из Библиии, которое читали.

И помню, именно под этим дубом мы впервые заговорили о своём доме. К. сказал, что мы построим дом, «где нас никто не найдёт», а я предложила завести «дом на колёсах», чтобы можно было жить и путешествовать. Мне казалось, это очень хорошая идея, но К. промолчал. Теперь-то я знаю, что он молчит, если не считает идею разумной. Но меня можно простить: о его задумке про «семь я» я ещё ничего не знала. Это на свадьбе он провозгласил, что детей у нас будет не меньше пяти: папа, мама и дети должны составлять эту счастливую «семёрку».  Это какой же «дом на колёсах» вместит такую ораву? Честно говоря, мне стало страшно от этой программы-минимум: я сама росла одна у мамы, да и у бабушек-дедушек было максимум по двое детей, а тут… Есть такие моменты в жизни, которые определяют ход событий. Тогда понимаешь, что так всё и будет, и сопротивление бесполезно.

Вообще жизнь кажется мне очень непростой и непрямой дорогой, на которой то и дело встречаются перекрёстки или ответвления. Получается, ты постоянно стоишь на развилке, перед выбором: свернуть ли, пойти прямо или в противоположную сторону. А если ты сделал неверный шаг, Господь обязательно вернёт тебя в исходную точку, только на новом уровне, и ты опять сделаешь свой выбор.

Мы сидели на Матросском бульваре, в коляске возилась маленькая Катюшка, а мы обсуждали вопрос: ехать ли жить в Москву или остаться в Севастополе? Тогда мы выбрали Москву. Прошло 15 лет. Мы сидели на Матросском, в коляске возилась маленькая Ульянка, и мы обсуждали тот же вопрос. Только лавочка была другая: та не выдержала времени. А мы выдержали. Теперь мы выбрали Севастополь, потому что нашим пятерым детям здесь было безусловно лучше. И потому что в Москве мы не смогли построить тот самый дом… Дом с большой буквы. Идея дома в какой-то момент стала жить вне нас, она сама собой оформилась, выросла из мечты в конкретный участок земли, в архитектурный проект, в строительные леса и бригады, с которыми приходилось бороться (вот где муж нашёл применение своим диурнистическим стремлениям!) Порою мне вообще не верится, что всё это как-то очень быстро и почти волшебно сложилось в большой, вместительный, просторный, а главное — наш, свой дом! Дом, где теперь проживает наша «восемь-я», потому что у нас здесь родился уже шестой малыш — девочка Еленка. Родные шутят: вы идёте с опережением графика.

Я думаю, что дом воплощает в себе как раз ту самую идею, которая способна соединить мужское и женское. Женское — потому что это модель гнезда, норы или пещеры, такой же глубокой и надёжной, как материнская утроба. Но и мужчины закрепили идею дома в известной поговорке про дом, дерево и сына. Потому что при любых обстоятельствах дом нужен мужчине как символ, который он может и должен защищать от всех внешних врагов и обстоятельств, от всех мировых катаклизмов. И ещё: ему спокойнее уходить из дома в свои «путешествия к себе», зная, что ему есть куда вернуться. А женщина при этом чувствует, что уютный семейный очаг не даст ему вырваться насовсем.

Так наступает некая гармония — самое важное состояние в семейной жизни. Да и в жизни вообще. И только тогда мы можем говорить и думать «о мужчинах и женщинах одинаково», причём это будет не о том, что они «бедные, бедные», а о том, что любовь даёт им такое богатство, которое нигде и ни в чём больше не найдёшь. Даже в войне…