Заседание 108. Возвращение короля. Глава 5

Читайте также: Заседание 105. Возвращение короля. Глава 4

Удивительные сны снились мне на сей раз. Мне приснился пони Подарок и странник, снежная поляна и мертвый воин, который лежал на белом снегу, словно на пуховой перине. Не вставая со своего сияющего ложа, он посмотрел на меня ясными синими глазами и тихо сказал: «Поспеши!» Я немедленно проснулся и вскочил с кровати. Тетушка Анэ как раз пришла меня будить.

Вид у нее был очень занятой. Увидав, что я проснулся, она похвалила меня и тотчас убежала. Я оделся и пошел в столовую.

Там царило необычайное оживление. Доктор Иолли, тетушка Миллу, Лен, Анэ и вчерашний гость громко спорили о чем-то. Заметив меня, тетушка Миллу усадила меня за стол, налила молока, положила передо мной булку и тотчас про меня забыла. Я принялся за завтрак, с любопытством прислушиваясь к разговору друзей.

— Итак, вы утверждаете, что у доктора Ивара было еще одно имя? — спрашивал гость.

— Да, утверждаю, — отвечала Миллу, — и оно было как-то связано с этим украшением…

Алмазный венец по-прежнему лежал посреди стола.

— А это украшение было связано еще с чем-то, — сказал Лен, — оно, кажется, давало Ивару право куда-то поехать…

— Но куда? — удивилась Анэ.

— Это мы и хотим выяснить, — немного сердито ответил ее муж.

— Так, постойте, — вмешался доктор Иолли, — давайте еще раз сначала. Когда мы увидели нашего малыша, — он кивнул на меня, — мы поняли, что он на кого-то похож…

— Он похож на Ивара, — продолжила тетушка Миллу.

— Я похож на маму! — крикнул я.

— Вот именно! — воскликнул доктор Иолли. — А она, кажется, приходилась родственницей Ивару…

— Значит, мы должны ехать в Эффру, — сказала Анэ, — и расспросить ее…

— Но ведь она… — тут доктор замялся.

— Иолли, ты же врач, — тихо промолвила тетушка Миллу, — ты можешь хотя бы попытаться помочь ей…

Сборы были недолгими. Вскоре мы были уже в дороге. Мы двигались в ту сторону, которая когда-то называлась западом.

Мы ехали довольно медленно. Карета доктора Иолли была до отказа забита нами и нашими пожитками. Две купленных нарочно для путешествия лошади тащили ее с некоторым трудом. За каретой на привязи шли пони Подарок, вороной Ветер и серый Дымка: пони ни за что не хотел отправляться в дорогу без них.

Это путешествие мне очень понравилось. Сидя в карете, мы слушали истории, которые рассказывал нам наш странник. Он повествовал о разных городах и о множестве хороших людей, которых он встречал по пути. Друзья говорили, что эти истории вселяют в них надежду. А мне просто было интересно их слушать.

И постоялые дворы больше не пугали меня. Я смело садился за стол вместе с моими друзьями, и слушал, как доктор Иолли толкует о разных делах с незнакомыми путешественниками. То, что они пили из больших кружек, по-прежнему было невкусным. Зато теперь я понимал, о чем они беседуют.

Многие путешественники держали путь на запад, туда, где когда-то была страшная пустыня под названием Скуронд.

— Теперь там как везде, — рассказывали путники, — волков почти нет, травка кое-где появляется…

— А тучи? — спрашивал доктор Иолли.

— Нет там никаких туч, — отвечали ему, — давно уже нет… с самого землетрясения.

Эти новости тоже вселяли в моих друзей какую-то непонятную надежду. Когда наставало время ложиться спать, мы расходились по комнатам, но разговоры не смолкали еще долго. Гостиничные кровати больше не казались мне такими уж неуютными — наверное, потому что тетушка Миллу заставляла гостиничных слуг класть под одеяла грелки.

Какою бы долгой ни была наша дорога, она все-таки привела нас в мою родную Эффру.

Отец, к счастью, оказался дома. Не то чтобы он обрадовался гостям, но он хотя бы велел слугам впустить нас в дом. Доктор Иолли сказал ему, что он приехал сюда, чтобы заняться лечением моей мамы. Отец вздохнул и сказал, что проку от этого, скорее всего, не будет, но попытка не пытка.

Вернувшись домой, я первым делом побежал на конюшню. Обняв шею моего любимого коня, я начал рассказывать Гнедому обо всем, что со мной приключилось. Наш разговор затянулся настолько, что друзья хватились меня. Тетушка Миллу отправилась меня искать. С нею пошел отец. Я услышал их голоса, когда они подходили к дверям конюшни.

— Он все время пропадает здесь, в гостях у своего дяди , — говорил отец.

— У кого, простите? — удивилась тетушка Миллу.

Услышав ее голос, мой Гнедой неожиданно заржал, да так громко, что я испугался. Когда Миллу вошла в конюшню, Гнедой бросился к ней, совсем позабыв про меня… Но я не успел обидеться. Мой отец, погладив Гнедого по шее, грустно сказал удивленной Миллу:

— Это мой брат Инго…

Через несколько минут у нас в доме стало две больных женщины.

Услыхав печальную историю о том, как папин брат, красивый юноша по имени Инго, превратился в коня, чтобы спасти моих будущих родителей от бешеных скурондских волков, тетушка Миллу побледнела, а потом вдруг расхохоталась, как безумная. Папа с трудом притащил ее домой (Гнедой, беспокоясь, шел следом). Там доктор Иолли напоил тетушку каким-то лекарством, от которого она уснула, как убитая. Потом она еще несколько суток лежала в постели и плакала. Потом она попросила отца рассказать все по порядку.

Отец вздохнул и начал рассказ с того, как они с Инго поехали в Скуронд, чтобы найти и увезти оттуда мою маму. Инго сказал, что пленницу нужно будет выкупить. Для этого нужно было подарить какой-то Черной Пропасти что-нибудь ценное. Отец решил отдать ей маленький желтый камень на золотой цепочке. Это был очень странный камень. Когда отец и его брат оказались в Черной Долине (говоря о ней, папа ужасно побледнел), они почувствовали, что живы только благодаря этому камню. Они шли к Пропасти, понимая, что умрут, едва отпустят золотую цепочку. Но пути назад не было: что-то влекло их вперед с неодолимой силой. Оказавшись у края Пропасти (тут отец побледнел еще больше), они с Инго бросили камень в страшную бездну… Внезапно земля затряслась; края Пропасти сомкнулись с грохотом, который был похож на рев смертельно раненого чудовища. И тотчас на землю пала непроглядная тьма. Рухнув ниц, отец неожиданно вспомнил, что камень назывался Слеза Солнца. Как только он исчез в бездонных глубинах Пропасти, солнце, сиявшее в далеких Небесах, над вечными тучами, погасло…

Но и сами тучи неожиданно развеялись! Подняв голову, мой отец увидал звезды, печально мерцавшие в черных небесах. Смертельный яд, наполнявший воздух Черной Долины, исчез вместе с Пропастью… И тогда в Долину ринулись стаи бешеных скурондских волков.

Инго ничего не оставалось делать, как превратиться в коня. Он сумел ускакать от волков и отвез отца на окраину западной земли. Там волков не было. Там, среди скалистых гор, отец нашел мою маму. Он едва смог поймать ее. Она испугалась его до смерти. Ему пришлось связать ее, чтобы она не вырывалась. Инго привез их домой…

Закончив свою печальную повесть, отец еще раз вздохнул и виновато развел руками. Тетушка Миллу сдавленным голосом поблагодарила его за правдивый рассказ, встала с постели и пошла на конюшню.

Я не скажу, что с той поры Гнедой перестал со мной дружить. Просто он гораздо больше подружился с тетушкой Миллу. Когда бы я ни появился на конюшне, я видел, как они молча стоят рядышком и о чем-то вздыхают.

Зато у меня теперь был настоящий говорящий пони! Подарок недолго строил из себя недотрогу. Ему было одиноко. Он скучал по лягушке Жабите, которая, как он говорил, спала в сумочке у него на груди, и по своему доктору Ивару, которого я тоже никогда не видел. Но пони любил вспоминать о нем, и я с радостью слушал его рассказы.

Доктор Иолли тем временем пытался вылечить мою маму. Лен, который тоже готовился стать врачом, помогал ему. Но больше всего проку, пожалуй, было от тетушки Анэ.

Она очень жалела мою бедную маму. А маме, кажется, понравилась красавица Анэ. При первой их встрече мама робко взглянула на нее, а потом протянула руку и осторожно дотронулась до ее роскошных золотистых волос. Тетушке Анэ, конечно, было приятно ее восхищение. Она немедленно сказала маме, что у нее тоже прекрасные волосы, только их нужно как следует расчесать: слуги причесывали маму редко и кое-как. Тетушка Анэ немедленно взялась за дело, и вскоре они с моей мамой стали неразлучными подругами.

Благодаря Анэ, мама перестала бояться людей и вскоре смогла выходить из своей комнаты. Иногда она даже сидела с нами у камина, удивленно прислушиваясь к рассказам нашего странника. Анэ учила ее вышивать… И зря. Однажды, показывая маме новый стежок, учительница укололась. Разумеется, это был сущий пустяк. Но, когда на кончике пальца у нее показалась кровь, моя мама смертельно побледнела и, вскрикнув, бросилась к Анэ, словно той грозила какая-то ужасная опасность. Мама в отчаянии обняла тетушку и лишилась чувств. Доктор Иолли отнес ее в спальню. Вернувшись, он сказал, что, похоже, все лечение пошло насмарку.

— Увы, как жаль! — сказал он моему отцу, когда тот приехал домой. — Я надеялся, что ваша жена вскоре начнет разговаривать… Признаться, я мечтал расспросить ее кое о чем…

— Ну так спросите меня, — вздохнул отец; он был огорчен услышанным, — пожалуй, я знаю все, что знала моя бедная Иннеле…

— Я хотел спросить, откуда она родом, — сказал доктор Иолли.

— К сожалению, я не смогу дать вам точного ответа, — покачал головой отец. — Я этого не помню. Хотя мой брат Инго как-то раз предположил, что дом Иннеле был где-то в Мертвых Землях…

Итак, наше путешествие продолжалось.