Блаженная Ксения Петербургская. Бывают ли святые любимыми?

«Любимый святой» — фраза, звучащая почти кощунственно. Это ведь не книга, не щенок, не мороженое или погода. Святой — символ мудрости и милосердия Бога, к нему следует обращаться с молитвой, просить о помощи, а не «любить». И тем не менее одни идут за заступничеством к Николаю Угоднику или Георгию Победоносцу, другие припадают к иконам Матронушки или Варвары. Возникает особая связь, доверие, становится проще поделиться невзгодами, покаяться в грехах — словно бы говоришь с родственником, с наставником. Я тоже так поступаю.

Давным-давно, в 90-м году прошлого века 16-летняя я уехала вместе с семьей из прекрасного Ленинграда в другую страну. На подростковое одиночество наложились незнание языка и местных реалий, потеря родного города, друзей, книг… Я ужасно тосковала по дому, подруга, чтобы подбодрить, прислала в письме бумажную иконку размером чуть больше спичечного коробка. Это была Ксения Петербургская. На тот момент я не знала ничего ни о православии, ни о святых. Но сразу почувствовала поддержку, особенное тепло — словно в гости приехала мудрая бабушка.

Я носила эту иконку с собой, не расставалась с ней ни на учебе, ни в путешествиях. Молилась, коряво и неумело, разговаривала с Ксенией, просила её помочь. И спустя три с половиной года вымолила-таки своё чудо — вернулась домой, в Ленинград, на пустое место, без профессии, дома, родных и денег. Несколько месяцев я фактически бомжевала, имея все шансы опуститься на дно. Осознание, что Ксения бродила по тем же самым мокрым улицам, не зная, где преклонить голову, помогало мне выживать.

И всё получилось — помогли друзья, нашлось местечко в керамической мастерской, потом из Питера я попала в Москву, торговала книгами, писала стихи и сказки, самоучкой освоила компьютер… Путь от никчемной девочки до журналиста и литератора оказался весьма тернистым, иконка потерялась в одном из бесчисленных переездов. А образ Ксении остался рядом — из множества святых она стала для меня самой близкой. Какой же она была — любимая петербуржская святая?

Дата рождения неизвестна, год неизвестен — с 1719-го до 1735-го, происхождение тоже неясно. Можно только строить предположения, были ли родители Аксиньи Григорьевны (так звучали мирские имя и отчество святой) купцами или дворянами, откуда они приехали. Судя по тому, что её муж, полковник-преображенец Андрей Федорович Петров, пел в церковном хоре при царском дворце и оставил вдове дом на Петроградской — семья не бедствовала. Судя по высокому чину супруга, у них с Ксенией была большая разница в возрасте. Возможно это стало причиной бездетности брака, но никак не повлияло на взаимную любовь.

Скорее всего, супружество проистекало благополучно и заурядно — «все счастливые семьи счастливы одинаково», как писал Толстой. Утренний кофий, свежие сливки от чухонки-молочницы, проводы мужа на службу, воркотня с кухаркой и горничной, вкусный ужин, разговоры о службе и новостях из газет, совместная молитва и мирный сон. По субботам—– баня, по воскресеньям —  служба в церкви, прогулка по Невскому, фонтаны, лодочки, экипажи. Может быть, Ксения даже успела побывать при дворе императрицы Анны Иоанновны.

Всё рухнуло в одночасье. Полковник Андрей Федорович Петров скоропостижно скончался, не успев исповедаться и причаститься. У молодой вдовы был выбор — потосковать и ещё раз выйти замуж, стать единой плотью с новым супругом. Привлекательная, состоятельная 26-летняя женщина легко составила бы чье-нибудь счастье. Но Ксения решила иначе — попытаться спасти умершего мужа, положить за него свою душу. Неизвестно, откуда у неё появилась странная мысль говорить всем «это Ксеньюшка умерла», требовать называть себя «Андрей Федорович», одеться в мужний мундир и так явиться на кладбище.

Этим дело не ограничилось. Вдова раздала все имущество беднякам, а дом подарила подруге, с условием пускать на постой нищих. Перепуганные родные обратились к властям, требуя признать Ксению недееспособной. Но чиновники развели руками — при беседе вдова выказывала полную ясность рассудка.

Семье пришлось смириться, нажитое за годы службы ушло питерским беднякам, а Ксения отправилась бродить по улицам, ночуя, где придется, и кормясь, чем Бог пошлет. «Господь питает птиц небесных, а я не хуже птицы. Пусть воля Его будет». По указу Петра её, как и других нищих, не пускали в церковь, не разрешали стоять на паперти. Обыватели смеялись над ней, окликая «Андрей Петров» и любуясь, как она отзывается. Мальчишки дразнили бродяжку, кидались камнями и грязью — совсем как нынешние подростки поступают с бомжами. А она смиренно принимала всё, что ей доставалось.

Не осуждала, не хулила, только раз погрозила палкой зарвавшимся огольцам. Не просила милостыню и брала лишь копейки «с царем» — изображением Георгия Победоносца, чтобы потом оделить подаянием бедняков. Выбредала ночами из города и молилась в полях, потому что чувствовала себя там ближе к Богу. Когда мужний мундир истлел, одевалась в зеленые юбки и красные кофты или, наоборот, красные юбки и зеленые кофты, в цвет Преображенской формы. В любой мороз ходила в туфлях на босу ногу, без шубы или платка. В смешном и страшном подвиге юродства она всецело положилась на Божью волю, и Господь не оставил Ксению.

Понемногу она завоевала уважение и доброжелательность горожан. Купцы обратили внимание: стоит Ксеньюшке отведать хоть моченое яблочко, взять из лавки хоть носовой платок — и торговля весь день будет удачной. Извозчики зазывали её посидеть в экипаже, зная, что после отбоя не будет от клиентов. Матери протягивали больных детей — если блаженная поцелует или погладит по голове, малыш выздоровеет. А внимательные люди стали прислушиваться к бессвязным на первый взгляд речам и просьбам Ксении.

Своей подруге, вдове Прасковье Антоновой, той самой, которой достался дом полковника, она посоветовала: «Иди на Смоленское кладбище. Бог тебе сына послал». Вдова послушалась Ксению, отправилась в указанное место и по дороге стала свидетельницей катастрофы — извозчик сбил неизвестную беременную женщину, та тут же на мостовой родила сына и умерла. Прасковья воспитала мальчика как родного, и он отплатил приемной матери любовью и преданностью.

Скромной барышне, чья семья принимала у себя Ксению и кормила, блаженная посоветовала пойти за мужем на то же Смоленское кладбище. Молодой вдовец, потерявший сознание на похоронах жены, и вправду стал судьбой для доброй самаритянки, которая помогла несчастному прийти в себя. Ксения предсказала и скорую смерть веселой царицы Елизаветы, и гибель несчастного мальчика-императора Иоанна Антоновича, и нерушимость стен церкви Смоленского кладбища, при строительстве которых она собственноручно и тайно ночами таскала наверх кирпичи, помогая рабочим. Почитать блаженную начали ещё при жизни.

Ксении был отмерен долгий век, 71 год, 45 из которых она провела в добровольном юродстве. К её могилке на Смоленском кладбище сразу стали стекаться паломники, первый холм срыли до основания, каменную плиту разобрали по камушкам — считалось, что «освященная земля» помогает от невзгод и болезней. Тогда появилась часовня Ксении, рядом с церковью Смоленской иконы Божией матери. Точно так же, как и к Стене Плача в Иерусалиме, к часовне стали нести записочки с просьбами и мольбами.

Особенно трогательно и страшно читать блокадные: «Милая Ксения, устрой так, чтобы я получила рабочую хлебную карточку на 250 грамм. Маня», «Дорогая святая Ксенюшка, моли Бога, чтобы немец не разбомбил наш дом на Малой Посадской, 4, и чтобы мы не умерли голодной смертью. Таня, Вадик и бабушка».

В 1988 году Ксению Петербуржскую канонизировали.

Паломники свидетельствуют о многочисленных чудесах, совершенных святой — исчезновении опухолей и камней в почках, выздоровлении от эпилепсии и параличей, спасении от обстрелов и нападений. Более всего, судя по отзывам, Ксения благоволит супружеству, материнству и детям, ей молятся о сохранении мира в семье, тепле домашнего очага, устройстве семейных дел. Но, как мне кажется, главная помощь петербургской святой не в этом.

Её жизнь — пример безграничного доверия и безропотной покорности Божьей воле, мы же начинаем роптать от любых неудач. Её путь — жертва всем ради ближнего, а многие ли бескорыстно дарят друзьям не то что дом — хотя бы пару часов на _их_ нужды. Она обходилась одной юбкой и кофтой, мы же страдаем от невозможности ежегодно обновлять гардероб — естественно, это не значит, что одежду надо занашивать, пока не истлеет, но так ли важны лишние вещи? И самое главное чудо Ксении — понимание, что человек может чего-то стоить, даже если он беден, неустроен и непонятен, что есть другие ценности помимо карьеры, успеха, достатка и благоденствия.

А завершат эту статью мои стихи, посвященные Ксении Петербуржской — они не так хороши, как хотелось бы, но помогают сказать правильно.

Ксения — сердцем сильная.
Странница чужедальняя.
Гордость твоя фамильная,
Горечь твоя миндальная.
К осени распогодится —
Вот тебе, мать, и Троица.
Небо с землей разводится —
Море дождем умоется.
А на кладбище — рубище
И нищета лежалая.
Люди идут за будущим,
Нынешний день не жалуя.
Платье мое вчерашнее,
Память моя забытая.
Светлое или страшное
Мимо несут — завидую.
Белое, небеленое,
Боль, белена, былина ли —
Все опадет под кленами.
Не были, были, минули.
Страннице в землю венами
Корни пустить. Погостница…
Гости стоят за стенами —
Все, кто простить попросится.
Вот и полна гостиница.
Странное дело, странница:
Сильный душой — поднимется,
Скорбный душой — останется.