Золотые руки, капуста и зомби-апокалипсис

После того как написала текст о войне, на меня нахлынули воспоминания. Как мы жили, когда я была маленькая, что мне рассказывала бабушка, и не только о войне, но и о своем детстве, о своих родителях, бабушках-дедушках. Я всегда поражалась тому, сколько всего умели делать люди раньше. Делать руками, создавать, изменять окружающий мир именно в созидательном смысле.

Не так давно читала книгу Чудакова «Ложится мгла на старые ступени», там есть, в частности, подробные описания того, как и что делали своими руками члены семьи автора. И это потрясает. Да, была насущная необходимость, да, было негде взять, и все же — люди умели практически все!

Можем ли мы прокормить хотя бы себя исключительно трудом своих рук? Я иногда раздумываю о том, как бы я жила в таких условиях, как бы выживала. На войне ли, в каких-либо других тяжелых обстоятельствах. Тут стиральная машина три дня не работала, так уже паника началась, а если бы пеленки в лужах полоскать? Нет-нет, я вовсе не отношусь к тем тетушкам, которые любят восклицать — а вот в нашей молодости не было памперсов, и ничего, справлялись! — хотя порой бываю с ними отчасти согласна. Обилие всяческих удобств, как ни странно, в каком-то смысле лишает вкуса к жизни. Не зря многие люди, и особенно жители мегаполисов, свободное от работы время тратят на походы, где все зависит от тебя и от товарища рядом, где все приближено к условиям выживания (впрочем, и походы сейчас с приличным комфортом).

Мы утратили многие способности, и особенно связанные с ручным трудом. Вы заметили, как широко сейчас распространяются различные хобби, как они популярны? И именно такие, в которых предполагается, что вы делаете что-то руками. Будь то вышивка, шитье, валяние, лепка, конструирование и т. д. Такие занятия, в которых вы из ничего делаете что-то. Причем часто это даже не особенно творческий процесс, не предполагающий специальных способностей. Бери готовые схемы (выкройки) и шей или вышивай, покупай салфетки, основу, клей и занимайся декупажем. Только терпение, старание и желание научиться. Потом начинается творчество, и это приносит дополнительную радость.

Но, может быть, хобби даже и не лучший пример. Многие замечают, что наибольшее удовлетворение приносит тот труд, в результате которого ты можешь увидеть реальные плоды. И совершенно не обязательно это должно быть создание чего-то нового. Это может быть обычное мытье окон, или посуды, или полов, ремонт чего-нибудь, исправление испорченного. Устранение хаоса, борьба с энтропией. Когда человек устает от несовершенства жизни, лучший способ почувствовать свою значимость — помыть полы. Или повозиться с землей.

Я все удивлялась в молодости на маму — что за странный бзик, копаться в огороде. И, главное, не ради выращивания реально нужного для жизни (из «подножного корма» она растит только огурцы на засолку и чеснок для них), а какие-то там цветочки-лютики. Ну, подумаешь, заросло все травой, все равно розы не съешь, и лилии не засолишь, убиваться еще из-за них. Но с возрастом вдруг отчетливо поняла, зачем она это делает и почему это приносит такое удовлетворение. Рост и плодоношение растений стали вселять в меня какой-то священный трепет. Наверное, потому, что это один из самых ярких примеров, когда практически из ничего, из зернышка, появляется что-то осязаемое, съедобное или прекрасное, главное — живое и по-настоящему нужное.

Мне кажется, самую большую гордость я испытала не за красивую вазу, расписанную вручную, не за удачную статью и даже не за хороший детский рисунок, в общем — не за то, к чему у меня есть способности. И вообще не за творчество! А за кустик бальзамина, который я вырастила из семечка и высадила на даче перед домом. Это что-то глубинное. Вот и дочка несколько лет назад посадила у бабушки на огороде лучок — сколько гордости и удовлетворения она чувствует, когда мы его рвем, все время спрашивает, вкусный ли ЕЕ лук. А помните римского императора, который больше всего в жизни гордился выращенной им капустой? Я его очень понимаю!

Тот, кто умеет созидать, гораздо меньше подвержен страсти разрушать. Вряд ли вы когда-нибудь станете разорять клумбу, если сами хоть раз пытались вырастить цветок. И в этом ключе очень важно, мне кажется, научить детей созиданию. Особенно наших детей, которые видят постоянно, что мы работаем за компьютером. Я не хочу сказать, что работа умственная ниже физической, но делать что-то руками совершенно необходимо! Мы (по крайней мере жители больших городов) слишком завязаны на Интернет, наши дети в каком-то смысле оторваны от реальной жизни, их понимание «работы» часто сводится к сидению за компьютером.

Я часто думаю о том, какие знания и умения могу предложить окружающим (и использовать в своей жизни), если вдруг мир изменится, и все привычное для нас удобство исчезнет. Или даже не все, а только одно. Представьте — исчезли компьютер и Интернет. Профессии, связанные с ними, утратили свое значение и не востребованы. Совсем. Нет никаких бухгалтерских программ, нет «Фотошопа», нет «Гугла» и «Яндекса» для поиска информации, нет переписки по электронной почте. Писать статьи надо будет ручкой, с работодателем общаться по телефону и лично, информацию искать с помощью библиотек, фотографии печатать в лаборатории, и прочая и прочая.

А теперь ответьте себе — вы к такому готовы? Сможете ли вы прокормить себя и семью, если вдруг исчезнет компьютер? Обладаете ли вы нужными знаниями и умениями, чтобы предложить их в обмен на необходимые для выживания вещи, или можете ли добыть и произвести эти необходимости сами? Многим в этом случае придется учиться жить заново — общаться с людьми, искать иные источники информации и знаний, пользоваться своими мозгами и руками в десять раз активнее.

Конечно, я немного преувеличиваю, и большинство наверняка владеет не одним и не двумя умениями, которые при любых условиях жизни могут пригодиться и ему, и окружающим. В конце концов, каждый из нас умеет мыть полы, готовить хотя бы простую еду, может худо-бедно копать, стирать одежду, да мало ли базовых умений.

Вы скажете — не все так плохо, любая работа хороша и полезна, если делается она с душей и усердием. И с этим трудно не согласиться. Я могла бы (и хотела изначально) написать здесь рассуждения на любимую свою тему для размышлений — о том, насколько мы все готовы к зомби-апокалипсису, но не стану. Лучше приведу несколько цитат из любимого Г. К. Честертона. Честно говоря, рядом с ними весь мой текст кажется излишним.

«Отец перепробовал с успехом массу искусств и ремесел. В его кабинете, или студии, громоздились остатки сменявших друг друга увлечений. Он рисовал акварели, мастерил волшебный фонарь, увлекался фотографией, лепкой и цветным стеклом. Я унаследовал или перенял только страсть к рисованию — во всем остальном я ничего не смыслю. Ему и в голову не приходило извлечь выгоду из своих талантов; он просто развлекался и развлекал нас. Для нас он был Человеком с Золотым Ключом — волшебником, открывающим ворота заколдованных замков и гробницы погибших героев. Для всех прочих, даже для соседей, он был надежным, способным и не очень честолюбивым дельцом. Так узнал я первое и последнее, чему нас учит жизнь: все, что хоть чего-нибудь стоит, больше изнутри, чем снаружи. А вообще я рад, что он не стал художником. Он мог бы стать дилетантом. Он мог бы испортить себе жизнь. Навряд ли он добился бы грубого, мирского успеха в тех тысячах дел, которые делал так успешно».

«По стандартам той поры я мало что умею делать сам. Но я научился любить ремесла — не слепой рычаг, а руки, мастерящие предмет. Насколько скучнее и мельче был бы мой отец, если бы он стал обычным миллионером и тысячи его машин пряли бы пряжу или мололи какао! Я не верю современным толкам о домашней скуке и о том, что женщина тупеет, если она только готовит пудинги и печет пироги. Только делает вещи! Большего не скажешь о Боге. Фабрикант на это не способен, он просто платит тем, кто умеет что-то делать. Я поневоле улыбаюсь, когда бесчисленные бездельники, не способные себя прокормить, говорят об узости и пустоте викторианской домашней жизни. В нашем викторианском доме делали сотни вещей, которые теперь покупают за бешеные деньги. И все они остались в моей памяти, особенно те, которые мы изготовляли в кладовой или на кухне. Я до сих пор люблю тянучки гораздо больше, чем дорогой шоколад, вероятно, потому, что мы их варили сами».

«Самой английской из английских черт Честертонов была их склонность к хобби. Именно эта склонность отличает английского бизнесмена от американского, да и от нашего нынешнего, подражающего во всем заокеанскому собрату. Когда американец называет деловитость искусством, он хочет сказать, что надо вкладывать в дело весь свой талант. Старомодный же англичанин, вроде моего отца, продавал чужие дома, чтоб заработать на жизнь, но жизнь свою вкладывал в собственный дом».