Выучиться ждать

Больше всего на свете я ненавижу ждать. У моря ли погоды, у ремонта ли окончания, у письма ли ответа… Период неясности, как он напрягает! Возможно, это от неумения смиряться? Или от непонимания, могу ли я как-то повлиять на всю эту свистопляску?

Минуты ожидания делают меня очень уязвимой, прямо-таки связывают по рукам и ногам. Как тогда, в глубоком детстве, когда я смотрела из окна яслей и ждала, когда же придёт мама. Ожидание было невыносимым, а жизнь вокруг будто замирала. Ну какая же может быть жизнь для девочки двух лет от роду, если рядом нет мамы?

С тех пор ожидание делало меня очень слабой и безжизненной, раздражало своей неумолимостью и мешало посмотреть по сторонам. Тогда, в этой бездне боли отчуждения и непонимания, было невозможно представить, что можно играть с другими детками, что можно подойти к воспитательнице и позадавать вопросы, что можно как-то включиться в жизнь, а не переживать время как нечто, где жизни и правда нет ни капельки. Замереть и не шевелиться, чтобы весна наконец-то пришла сама.

Многим и многим людям этот детский опыт мешает выносить неопределенность, коей в нашей повседневной жизни вагон и маленькая тележка. Отсюда ноги растут у таких защит, как всемогущий контроль, например. Выражаясь человеческим языком, фантазия о том, что я могу контролировать все на свете. А если произошла в жизни какая печаль-беда, то  я в этом виновата и испытываю чувство вины. Не углядела, не досмотрела, пропустила и проворонила.

К слову сказать, именно у нагруженных чувством вины девочек разных возрастов возникает зашкаливающая тревога, которую порой и прочувствовать страшно. От тревоги приходится защищаться всеми известными способами. Некоторые, например, начинают бегать к гадалкам или погружаются в невротическое обрядоверие, чтобы найти хоть какую-то опору в этом нелегком деле – держать руку на пульсе мира. А вдруг где не услежу, а вдруг чего пропущу? А вдруг мама опять бросит меня в яслях, и мне снова будет вот как…

Дело в том, что единственное, что можно действительно пропустить в таком состоянии – ощущение полноты собственной жизни.

Как же выбраться из этой пучины страха и начать жить?

Для начала, конечно, логично признать, что такой страх существует. Столкнуться уже лицом к лицу с реальностью, которая то зависит от тебя, то не зависит. Столкнуться с собственными переживаниями от лица той маленькой девочки или того маленького мальчика, признать и их.

И попытаться удержать внутри себя две мысли: малышами мы имели право чувствовать всю эту боль отверженности, мы и сейчас её можем чувствовать и переживать, особенно когда не все от нас зависит. Но при этом детство кончилось, и мы выжили и можем идти дальше. Даже самая сильная боль не раздавит, а послужит поводом для изучения себя.

Помню, я сама себе много раз говорила: «Стоп, Лика! Мама пришла, забрала из детского сада, все живы и здоровы. Оглянись вокруг, перестань играть в улиточку и прятаться в домике. Действуй, Лика!»

Да, я не могу повлиять на многие процессы вокруг меня, но хоть что-то приятное я могу сделать, пока приходится ждать, пока отращивается этот орган, который умеет доверять себе и окружающим, который полон оптимизма и здоровой зрелой поддержки.

Именно на этой волне я однажды решила исполнить свою давнишнюю мечту, внезапно купила билет в тёплую страну и улетела туда зимовать на три месяца. Все мое имущество уместилось в несколько коробок и отправилось к друзьям в баню. Впервые в моей жизни у меня не было ключа от дома, потому что не было дома. Я сделала шаг в неизвестность, доверившись течению жизни.

И среди зимы я улетела одна на далекий остров, где дала себе шикарную возможность побыть одной и соприкоснуться с этой тайной – ждать у моря погоды. Ждать, когда внутри что-то вырастет и трансформируется, ждать, когда на месте старого появится что-то новое. Пока внутренняя мама где-то работает, решиться на беспрецедентный для себя шаг – ощупать этот мир со всех сторон.

Я помню, как в течение целого месяца, когда прошла первая эйфория от необычного места, непривычной пищи и невероятной свободы, после рабочего дня в темноте приезжала на любимый пляж на другом конце острова и часами бродила по кромке прибоя, разговаривая с Богом.

Я рыдала навзрыд и орала всякие вещи вроде: «Ну почему, почему я обязана ходить на эту вечную терапию, ковыряться в себе, решать проблемы, анализировать, вчувствоваться, переживать? За какие такие грехи мне послано разгребать все эти семейные сценарии и наводить бесконечный порядок в своей голове и в своей душе? Да ненавистная индивидуация! Господи, очень некрасиво с твоей стороны погрузить нас в это болото и наблюдать из райских кущ, как мы тут, как рыбы в аквариуме, ведем борьбу за выживание».

Психоаналитик, у которой я прохожу свой личный анализ, задала мне тогда один вопрос: «А почему Вы себя чувствуете такой жертвой?»

Хм… Да, и в 2 годика, сидя на подоконнике, и в 30 лет, разгуливая по местечку, очень сильно приближенному к раю на земле, я ощущала себя жертвой. И меня, признаться, очень удивило, что даже в таких условиях, о которых раньше могла только мечтать, я нахожу лимоны и начинаю их судорожно поедать. Зачем я это делаю? Затем. Мне казалось, что так я держу руку на пульсе.

Именно от этого чувства я и пыталась скрыться все эти годы, разводя вокруг себя бурную деятельность, контролируя себя и свою жизнь с незавидной дотошностью. Мне было так страшно осознать эту зависимость! От мамы, от жизни, от тех выборов, которые делали за меня мои близкие и само мироздание.

И тогда я решила, что раз я не жертва обстоятельств, а человек, который почему-то (ааа, и это от меня мало зависит!) идет к самой себе вот именно такой дорогой, то я могу попытаться сделать что-то для себя. Кажется, именно тогда я почувствовала себя готовой выйти в мир, где существуют не только ответственность, правила, рамки и границы. А позволить себе быть спонтанной.

Что такое настоящая спонтанность? Это умение проявлять себя соответственно своим желаниям и адекватно окружающей действительности. Это умение довериться течению событий и просто ждать, заполняя свою жизнь чем-то простым, но очень важным. Например, приготовлением еды, уборкой дома, ежедневной рутиной работы.

Иногда я думаю, какой бы я была, если бы я могла себе позволить тогда, в два годика, слезть с подоконника и пойти играть с девочками в куклы, показывать язык мальчишкам и обсуждать с воспитательницей прекрасного котенка, которого я видела сегодня утром на улице. Мне иногда приятно пофантазировать об этом, потому что тогда душа наполняется очень теплым чувством.

Но с другой стороны, я прекрасно понимаю, что будь оно так все идеально, я бы ни за что не нашла своего призвания. Я бы не смогла ценить те открытия, которые мне довелось сделать. Не встретила бы дорогих мне людей. Возможно, я прожила бы свою жизнь без детских травм, в тишине и спокойствии. Но вот стала бы я ощущать вкус этого мира так остро? Научилась бы я ждать и надеяться? Доверять? Вчувствоваться? Не знаю… К счастью, у жизни нет сослагательного наклонения.