Тоскана: место, где хочется стать лучше

Вообще-то мечтать я не умею, а только фантазирую на разные темы. И если была у меня в жизни одна высокая и светлая мечта, то это Тоскана (ну хорошо, еще Грузия). Настолько высокая и светлая, что просто взять билет и полететь я не могла. Для этого должно было случиться нечто необыкновенное. Или же человек какой-нибудь необыкновенный должен объявиться. Чтобы говорил по-итальянски, водил машину, разбирался в винах, еде и древних городах, выстраивал маршрут, бронировал жилье, объяснялся с хозяевами… А я буду сидеть вся такая, завернувшись в плед, и взирать на тосканские холмы.

Повезло мне необыкновенно. Не считая пледа, все сбылось. Новый друг, точнее, подруга, оказалась не хуже старых двух. Наши дети пять лет учились вместе, но с моей зрительной памятью (вернее, ее отсутствием) совершенно невозможно познакомиться с кем-нибудь на родительских собраниях. И только во время подготовки к выпускному я запомнила имя и лицо той отважной женщины, что взяла на себя всю его финансово-логистическую часть. На мне же была часть культурная, и на этом трудном пути мы обрели друг друга. Внезапно выяснилось, что итальянский, машина, вино — это все про мою новую подругу. Причем женщина в данных обстоятельствах обладает еще большими плюсами, чем мужчина. Она может арендовать Фольксваген гольф по цене Фиата 500 и лихо гнать его по тосканским серпантинам, очаровывать своим итальянским хозяев ресторанов, которые приносят вино в качестве комплимента, а долгими тосканскими вечерами с ней можно много всего обсудить (ведь у нас целых семеро общих знакомых мужчин, не считая учителей)!

Маршрут был настолько насыщенным, что взирать на холмы пришлось не из пледа, а из окна машины, изредка выходя из нее на обочину для бесполезного фотографирования дешевым планшетом — эту красоту мог передать разве что очень навороченный фотоаппарат в руках профессионала. Поразило, что неправдоподобно сказочные виды, которые выдает поисковик на «Тоскана картинки», оказались правдой. Все эти одинокие деревья на вершине холма, желтые поля и серебристые оливковые рощи — это не постановка. Они существуют! И в них живут. Выходят утром на крылечко, кругом куры, собаки, ферма — и такой вид, что хочется стать лучше. Как говорил один из персонажей Льюиса: «Если б я знал, что такое бывает, лучше бы жил».

Живут не только в виду таких видов. Живут в маленьких городках с прекрасными названиями Castelnuovo и Buonconvento — Новый замок и Хороший монастырь. Конечно, он нуово по сравнению с тем, что был в IX веке, а сам он XII-го, так что совсем новенький. Мы такие видели только в детских фильмах в передаче «В гостях у сказки», а люди в них опять-таки живут! В освещенном окне виднеется современный абажур, висящий под деревянным потолком с балками, а само окно с зелеными ставнями на фоне коричневой каменной стены… нет, не могу! В общем, плохое дело «Хорошим монастырем» не назовут.

В городах, что покрупнее, очень уважают собак. Они социализированы лучше, чем у нас инвалиды. С ними можно зайти в магазин одежды и стоять трепаться с другой такой же собачницей и с продавщицей, а псы тем временем дружелюбно обнюхивают друг друга. Или же входит в ресторанчик немолодая пара. «Можно нам пообедать, только вот у нас тут собачка… Маленькая такая», — и огромный дог скромно выглядывает из-за спин. «Да, ничего так собачка», — весело отзывается официант и раздвигает столики, освобождая место.

Кстати, об официантах. Они обладают удивительным умением. Выслушав твой заказ, они ничего не советуют, не предлагают еще попробовать. Они произносят лишь одно слово: «Perfetto!» (Прекрасно!) — с такой интонацией, что понимаешь: ты сделал единственно правильный выбор. Все остальные дураки, а ты чутьем угадал, что именно самое вкусное в этом ресторане, и сейчас тебе это принесут.

Если же отрешиться от хлеба насущного и обратиться к духовной пище, то нельзя не вспомнить Сиенскую пинакотеку. Во время прогулки по ней в голове беспрерывно крутились строки из стихотворения Давида Самойлова:

…С тем же отрешенным вниманием,
С каким мы
Рассматриваем евангельские сюжеты
Мастеров Возрождения,
Где за плечами гладковолосых мадонн
В итальянских окнах
Открываются тосканские рощи,
А святой Иосиф
Придерживает стареющей рукою
Вечереющие складки флорентинского плаща.

Святые Мария и Елизавета тоже встречаются на фоне тосканских рощ и как-то очень по-современному пожимают друг другу руки, Иоаким и Анна учат дочку читать, и она прилежно водит по книге пальчиком. Вокруг тишина и полумрак, и вдруг — новый зал, просторный и светлый, со скульптурой — и в нем окно — то самое, итальянское, «сиенское», трехарочное, как икона, и в нем — те самые тосканские рощи, которые только что были на картинах!

Подошла, стою, не в силах оторваться. И тут из правого угла заоконной картины вылетает типичная брейгелевская сорока и, перелетев якобы холст наискосок, усаживается на коричневую сиенскую крышу в левом нижнем углу, прямо передо мной. Она явно сбежала из «Охотников на снегу», прогульщица!

Это было самое сильное впечатление. И это был самый прекрасный последний день, с выходом в Porta del Cielo, Врата Небесные, в сиенском Дуомо. С этой галереи виден сверху весь собор изнутри и вся Сиена, опять же с рощами, снаружи. Чем-то напоминает игру «Каркасон» — средневековый город, поля, дороги, монастыри…

Дальше остается только снижать пафос. В последний вечер мы отчаянно напились, потому что управляющий на винодельне бесплатно упаковал нам с собой две продегустированные бутылки со словами: «Если бы я допивал все, что дегустируют, то давно бы спился». А местные котики, живущие среди собак и прошутто крудо, никогда не пробовали тосканской салями, и я их кормила этим редким продуктом, и котики с обалделым видом обсуждали друг с другом, что это им только что довелось отведать.

На следующий день пришлось встать на рассвете, чтобы успеть покрыть двести километров до веронского аэропорта, откуда мы улетали. В самой «Вероне, где встречают нас событья», побывать не успевали. Но ведь не последний же раз? Теперь в голове звучал Щербаков:

Влажный рассвет тебя разбудит,
Портье ключами щелкнет,
А дальше — как придется.
Жизнь одна, второй не будет,
Но пока валторна смолкнет,
Колокольчик распоется.

Тосканское послевкусие

Перед отъездом я забила холодильник так, что дети удивились — не ожидается ли массированный ядерный удар? В хорошие времена у нас такого не бывает.

«Идише маме» из меня никакая, я не способна заготовить котлеточки на пять дней вперед, поэтому забита была в основном морозилка — псевдоитальянскими продуктами типа пиццы и лазаньи в коробочке. Если уж я еду в Италию, то пусть дети тут тоже приобщаются.

Неизвестно, чем они приобщались, но приготовленный всего-то на два дня супчик перед моим приездом благополучно вылили. Морозилку тоже не опустошили, что оказалось весьма кстати: тело категорически не приняло возвращения на родину, я свалилась с какой-то пакостью, готовить сил не было, и мы принялись за ядерные запасы.

Сначала я порыдала над замороженной московской пиццей, вспоминая тосканский тончайший хрустящий блинчик, покрытый… но лучше не надо. Потом выудила из глубин холодильника нечто невнятное на тарелочке — накануне дети разогревали фасоль из банки в томатном соусе вместе с нагетсами. Подумала. Налила на сковородочку тосканского оливкового масла. Вывалила смесь. Полила сверху тосканским бальзамическим уксусом. Подумала еще и добавила красного вина той же местности. Попробовала. В ресторане Grotta Santa Caterina в центре Сиены ровно это блюдо мне принесли под названием «тосканский суп» — а я так мечтала о настоящем горячем бульончике! Теперь оно лежало передо мной на икеевской сковородке, приготовленное своими руками. Я задумалась. Передо мной медленно открывались тайны тосканской кухни.

На другой день самочувствие лучше не стало, и я поплелась на кухню варить макароны. Полила оливковым маслицем. Добавила бальзамического уксуса. Баночка песто еще оказалась под рукой. Без вина можно при желании обойтись. А без желания можно и не обходиться. «О, настоящая паста!» — воскликнули хором дети.

На третий день я поплелась на кухню и сварила рис. Дальнейшее понятно — на ужин было настоящее ризотто. В ближайших планах, когда вся бакалея закончится, пожарю в оливковом масле хлебушек, сбрызну уксусом, песто-шместо — будет им брускетта.

Когда же кончатся уксус и масло, я достану пачку вкусной тосканской соли. Ничего, как-нибудь проживем.