В реставрационном центре имени Грабаря открылась очаровательная выставка старинных вееров из собрания музея-усадьбы Останкино. На протяжении пяти лет эти хрупкие предметы ушедшего быта бережно реконструировались и изучались сотрудниками центра, чтобы наконец увидеть свет, причем некоторые из них — в первый раз в качестве музейных экспонатов.

Мировая история вееров насчитывает не одно тысячелетие, а в Европе они появились в конце XVI века, куда их привезли с Востока испанские и португальские торговые суда. Уже в следующем столетии европейские мастера выработали свои формы и сюжеты для украшения этих изящных аксессуаров, а в разных странах оформились свои художественные особенности. Например, в Италии на экранах вееров часто воспроизводились произведения станковой и монументальной живописи, во Франции были популярны галантные сцены и аллегории, а в Англии — античные сюжеты или гротески.

Начиная с XVIII столетия украшение вееров становится невероятно богатым и разнообразным, а сюжеты их росписей и область применения поистине всеобъемлющей. Художники черпают вдохновение буквально во всех сторонах жизни эпохи: исторических и культурных событиях, перипетиях придворной жизни, литературных произведениях и, конечно, веяниях моды.

Как отмечает хранитель фонда «Веера» в музее-усадьбе Останкино Ирина Ефремова, среди сюжетов, украшающих этот великолепный аксессуар, можно найти придворные празднества, знаменитые виды королевских замков, античные руины в окрестностях Рима, панорамы Везувия, реальные и стилизованные пейзажи, библейские и евангельские сцены, литературных персонажей, аллегории, символы и даже модные узоры тканей и кружева. На экранах могли быть написаны афоризмы, ноты и слова оперных арий, стихи и любовные послания.

Однако самыми излюбленными сюжетами XVIII века были пасторали и куртуазные сценки. «Птицелов», «Свидание», «Галантный пастух» — названия композиций в декоре вееров говорят сами за себя. Часто мастера брали за основу картины популярнейшего живописца эпохи барокко Франсуа Буше, прославившегося виртуозным изображением галантных сценок.

Пример такого заимствования — веер «Прелести сельской жизни», выполненный во Франции в 1770-х годах. По своей типологии это веер плие — со складным, «плиссированным» экраном и жестким остовом. Изящные резные пластины из кости и перламутра, украшенные фольгой, поддерживают хрупкий бумажный экран, на лицевой стороне которого гармонично расположены три композиции: пейзажные мотивы по бокам и группа изящных дам с кавалером, навеянная полотном Буше 1737 года «Прелести сельской жизни». Тонкий золотой цветочный орнамент изящно обрамляет всю композицию, придавая ей завершенность и легкость. Такая великолепная вещица, без сомнения, добавляла изящества жестам своей хозяйки, которая наверняка умела с ней элегантно обращаться.

А это искусство требовало особенных знаний и владения специальным «языком веера». С помощью определенных правил сложения веера, его положения в руке, у плеча или у лица дама могла и передать зашифрованное послание кавалеру или подруге, и подчеркнуть свои прелести и скрыть недостатки внешности. Какой поистине незаменимый предмет светского обихода! Считалось, что представить себе даму без веера так же невозможно, как и кавалера без шпаги. Недаром Мольер назвал этот аксессуар в руках аристократки «скипетром на владение миром».

В XIX столетии веера из дворцового и великосветского обихода проникают в быт других сословий. В это же время их предназначение и, как следствие, типология значительно расширяются. Появляются веера-альбомы, веера в виде книжечки для записей бальных танцев — карне де баль, веера-зонтики, веера-лорнеты, в пластины вееров монтируют монокли, тайники и маленькие зеркальца. 

На выставке представлен французский веер 1850-1860-х годов с богатыми резными пластинами и экраном, выполненным в технике литографии, раскрашенной вручную. Центральная композиция «Нахождение Моисея» заимствована с оригинала Паоло Веронезе, известного в многочисленных репродукциях в печатной графике. А лицевую гарду (верхнюю пластину станка веера) украшает маленькое зеркальце, с помощью которого дама могла подать сигнал своему кавалеру или проверить, в порядке ли ее прическа.

Стилистика вееров была подчинена моде и соответствовала настроениям эпохи. Готическое оформление и нежный семейный мотив, воспевающий тепло домашнего очага и очарование материнской любви, отличают веер «Радости материнства».

Среди уникальных экспонатов выставки — кукольный и детский веера. Надо сказать, что так же, как и в одежде и украшениях, в выборе вееров существовали определенные правила, предписывающие, например, молодым девушкам и девочкам более скромные формы и светлые пастельные цвета.

К вееру-карне де баль прикреплен маленький карандашик, чтобы во время бала аккуратно записывать на пластинках имена кавалеров, которым обещаны танцы. А пластинки пронумерованы от 1 до 17, то есть, как заметила заместитель директора по научной работе ВХНРЦ Ольга Темерина, за вечер принято было станцевать не меньше 17 танцев.

Разным назначениям отвечали разные формы вееров. Круглый складной веер — «кокарда» (от французского «кружок», «медальон»). «Бризе» (от французского «сломанный») — складной веер без экрана из твердых пластин, скрепленных вверху лентой. «Экран» — жесткий, не складывающийся веер на рукоятке, им дамы могли прикрывать лицо от жара камина или обмахиваться в театре, и в таком случае его называли уже театральным опахалом (согласитесь, это намного красивее, чем махать программкой).

На одном из таких экранов сохранились даже следы уголька, трогательное свидетельство активной жизни вещи. Этот веер с лицевой стороны украшен гравюрой с сценкой из пьесы Мольера «Проделки Скапена» по рисунку Франсуа Буше, а с оборотной — нотами арии из оперы Андре Гретри «Непредвиденные события» 1779 года. Подпись свидетельствует о том, что веер вышел из известнейшей парижской мастерской Пети. Известно, что этот экран приобрел в Париже граф Николай Петрович Шереметев для своего театра в Останкинском дворце. А в музей он попал уже в наше время от прямого потомка первого владельца — Василия Павловича Шереметева.

На некоторых экземплярах сохранились старинные таможенные печати, это значит, что в свое время они были куплены за границей и привезены в Россию, где активно использовались нашими соотечественницами.

Одна из них, Нина Собинова, супруга великого русского тенора Леонида Собинова, была хозяйкой роскошного французкого «плиан» — разновидности складного веера, украшенного перьями аиста марабу.

Веер мог быть изготовлен специально для торжественного события, например, для свадьбы или траурных церемоний.

При всем разнообразии функций, которые несли веера, некоторые из них имели исключительно декоративный характер. Редкий подписной веер внушительного размера был выполнен не для использования по своему прямому назначению, а исключительно для украшения интерьера в специальной витрине. Скромная надпись демонстрирует имя известной французской художницы Мари Дюма (1861-1931 гг.). Сюжет экрана повторяет композицию живописца Александра Луи Лелуара «Колесница ласточек». Интересно, что только в ходе реставрационных работ, проведенных сотрудниками ВХНРЦ под руководством Ларисы Викторовны Гетьман, удалось выяснить, что экран роскошного веера выполнен не из бумаги, как считалось раньше, а из пергамента.

Ювелирная работа мастеров-реставраторов продемонстрирована на выставке в коротких видео, а в одной из витрин выложены инструменты и веер, к которому еще не приступали специалисты. Для его реконструкции сейчас ведется краудфандинг.

Хрупкие и недолговечные аксессуары в свое время активно использовались, а впоследствии, закончив свою светскую жизнь, хранились в сложенном виде, поэтому часто это тонкое орудие женского кокетства требует кропотливой, почти хирургической работы реставраторов.

И очень жаль, что мы забыли это невесомое воплощение изящества и восхитительное оружие женского обаяния, которым владели наши прабабушки. Ведь красноречивым и деликатным языком веера можно было сказать порой больше, чем словами, а выбором сюжета его росписи показать свои пристрастия, уровень образования и вкусы. Вокруг этого аксессуара разворачивались порой сюжеты литературных произведений, например, Оскар Уайльд посвятил ему свою блестящую пьесу «Веер леди Уиндермир».

Фрагмент из к/ф «Хорошая женщина» (2004) по пьесе Оскара Уайльда «Веер леди Уиндермир»:

В выставочном зале центра имени Грабаря этот ушедший мир вещей вновь ожил: кажется, что мы можем услышать элегантное шуршание перьев и постукивание резко распахиваемых костяных пластинок. Ведь за каждым раскрытым в витрине веером скрывается целая история его владелицы, каждый хранит множество подробностей и тайн, свидетелем и даже участником которых он был.

Обложка: Веер plié «Колесница Афродиты». Франция. 1880-е. Автор росписи – Мари Дюма.