— А она потом идет с тобой гулять, после школы? — выпытывает мама у своего первоклашки неподалеку от меня на детской площадке. — Не идет??? А что вы делаете? Телевизор посмотришь, а потом уроки? Ну как же так. Ведь гулять надо… ты скажи: «Бабушка, нельзя не дышать свежим воздухом весь день!».

Мне хочется возразить ей. Сестра, ну, если ты так недовольна свекровью, то оставляй ребенка на продленке, как я. Там с ними гуляют. А можно няню нанять. А еще можно не работать, дома сидеть и «жить на одну зарплату». Не хочется ни то, ни другое, ни третье? Тогда просто скажи «спасибо».

Но какое тут «спасибо», она ведь «должна». Да, мы считаем, что бабушки обязаны помогать с внуками. То, что у бабушек есть своя личная жизнь, муж, другие дети и внуки, нередко работа, какие-то увлечения, просто возможность немного, наконец, отдохнуть и почитать книги или посмотреть сериалы, — не считается законным. Мы не берем во внимание и то, что бабушке просто гораздо труднее жить. Даже если ей «всего 60». Ей гораздо труднее, чем нам, сходить в магазин, приготовить поесть, одеть шебутного внука, смотреть за ним на площадке. К этому возрасту обострились уже все застарелые «болячки», а чтобы даже минимально следить за своим здоровьем, нужно провести в наших поликлиниках гигантское количество времени. Но все это — вторые и третьи вопросы для невесток и дочерей. Главный критерий оценки: если бабушка помогает с внуками — она хорошая (ну, более-менее), не помогает — плохая.

Мы были очень молодыми, когда у нас родился первый ребенок, и «что должна бабушка» пока не успели осмыслить. Но свекровь сама сделала первый ход: «Я буду приходить к тебе раз в два дня и гулять с ребенком», — сказала она. «Ничего себе, — подумала я, — вот как, оказывается, бывает, клево». Это было действительно большой подмогой: наш сложный первенец задавал ночью жару, и утром я выглядела, как после битвы, — в пижаме, с орущем младенцем на руках и горой грязного белья в ванной. Когда она забирала малышку, я могла, наконец, позавтракать и привести себя и квартиру хоть в какой-то порядок. Помню чувство благодарности в то время — которое позже ушло у меня на долгие годы.

Да, позже я была очень недовольна свекровью по многим вопросам. «Конечно, ей бы только погулять, а я из дома не вылезаю», — это была первая мысль-претензия. Потом она полюбила приезжать, привозя с собой определенный набор продуктов, еще дома продумав, что нам приготовит. Высокая, статная, уверенная в себе, с громким от многолетнего преподавания голосом, она приходила и занимала собой всю маленькую кухню, готовя нам вкусные супы или ужин (она всегда хорошо готовила). Это было немного оскорбительным: «Я уж не до такой степени плохая хозяйка», — думала я. «Хоть бы на внучку больше времени обращала, а то два часа в готовке, а ей только «козу» сделает, проходя мимо», — делилась я с соседкой по коммуналке, как бы извиняясь за активное присутствие свекрови на нашей кухне. Свое недовольство я показывала подчеркнутым небрежением к хозяйственным вопросам: «Ой, да найдем мы что поесть, ну что вы все о еде и о еде». Такая типа вся неземная-творческая.

Дочка росла, и свекровь полюбила с ней играть. Да и возиться на кухне ей, по-видимому, стало труднее. Куклы — это была ее стихия. У всех наших барби были сшиты халатики и юбочки, даже связаны иногда крючком кофточки и высокие сапожки. Теперь, приходя к нам, она могла сидеть два часа на стуле, не сходя с места, и играть в сюжетные игры. «Ребенок не двигается! — пыхтела я. — Да и не развивается, сколько можно эти тряпочки перебирать!».

Когда дочка пошла в школу, находящуюся ближе к дому бабушки, нежели к нашему, свекровь «снова учудила». Она нашла себе работу не по сменам, как у нее было раньше, а ежедневную. Забирать внучку ей было некогда. «Ну вот надо же! — немея от негодования, думала я. — Теперь вместо того, чтобы помочь нам, она видите ли работает!». У нас уже был второй младенец, и нам пришлось нанять женщину, чтобы забирать дочку из школы. «Мы должны платить, а бабушка наша деньги зарабатывает!» — кипела я. Простая мысль о том, что пенсия маленькая, и если нам так важна помощь бабушки, мы могли бы ей, в свою очередь, финансово помогать, — просто почему-то не приходила мне в голову.

В общем, бабушка всегда была у нас «не очень». То слишком долго гуляет — «заморозила», то слишком часто включает мультики — «не может ребенка занять». То кормит одними макаронами. То слишком балует, специально готовя для внуков натуральные цукаты и свежевыжатый сок. То есть в моем, видимо, понимании, бабушка должна быть эдаким автоматом, предназначенным сугубо для гармоничного взращивания внуков. Шаг влево или вправо от некоей идеальной программы — праведное осуждение невестки.

Мамма миа, думаю сейчас, вспоминая детство наших старших детей, — а я, что ли, была идеальной матерью? Никогда у меня дети не замерзали на прогулке, а потом не болели? Я всегда играла с ними в познавательные развивающие игры, не включая телевизор? Да я вполне позволяю себе «тупить в телефоне» рядом с ними и совершенно непедагогично повышать голос! А играть в ролевые игры просто терпеть не могу! Как, кстати, и изысканно готовить — мне бы что попроще. И едят они у меня макароны не реже, чем у бабушки.

Только когда свекрови не стало, пришло острое ощущение того, как нам всем ее не хватает. Так хочется, чтобы с младшей дочкой кто-то поиграл в кормление плюшевого зайца тертой морковкой. Чтобы принес вырезанную из газетки про ЗОЖ заметку «Закаливание — путь к здоровью». Чтобы поинтересовался: «Ты грибной суп будешь варить? Я тебе сухих грибов принесла». Посоветовал, как лучше рыбу пожарить, чтобы она не подгорала. Чтобы на 8 марта подарил очередную подставку под поварешку: «Тебе та, как я понимаю, не подошла? Я смотрю, ты ей не пользуешься». Господи, почему, ну почему меня это так раздражало?! А еще когда каждый, ну вот каждый твой шаг из дома теперь стоит 250 рублей в час, тут просто поражаешься, как не ценил то, что с твоими детьми мог посидеть родной человек.

Чувство благодарности — это то, что наполняет меня всегда, когда я вспоминаю о своей свекрови. И то, что я почти никогда не испытывала при ее жизни. Как жаль, что это чувство стало довлеющим в моем отношении к ней только сейчас.