Что значит доверять друг другу? Точно знать, что второй не посмотрит куда-то «на сторону»? А если посмотрел, то что, конец отношениям? О возможных ситуациях внутри семьи и вариантах выхода из них рассказала священническая чета на «Супружеских встречах», организованных в Санкт-Петербургской епархии протоиереем Александром и Любовью Дягилевыми.

Отец Петр

Для меня доверие означает уверенность, что человек не ищет повода меня в чем-либо обвинить, в чем-либо мне навредить. Если даже я и поделюсь чем-то неприятным, он не будет использовать эти слова против меня, потому что понимает, что я не хочу причинить зла, а лишь делюсь неприятными чувствами.

Матушка Ольга

Моему доверию раньше мешала установка на перевоспитание мужа. Я была большим критиком и считала своим долгом исправлять несовершенства супруга. А тому, кого ты исправляешь, доверять сложно. Ведь позиция исправителя — всегда чуть выше того, кого он «спасает».

Когда ко мне пришло понимание, что муж другой, не такой как я, со своим темпераментом, привычками, и все это вовсе не нужно корректировать, — жить стало намного легче. И стало получаться доверять.

Отец Петр

И я помню ситуации, когда делился чем-то негативным, это вызывало с Олиной стороны реакцию не в мою пользу: Оля начинала судить меня, навешивать ярлыки, говорить, где и в чем я был неправ, не хорош… В итоге я понимал, что моя супруга мне не союзник, и в следующий раз делиться чем-либо уже не хотелось. Возникало устойчивое недоверие.

Иногда Ольга начинала давать настойчивые рекомендации, как я теперь должен поступить. Но я прекрасно и сам понимал, что мне надо сделать, а теперь получалось, что я буду это делать по приказу жены, и это было унизительно. Или эти советы я воспринимал с недоверием: «А на моей ли стороне моя супруга?» — задавался я вопросом, особенно когда это касалось моих конфликтов с Ольгиными родителями.

Все это приводило к тому, что мы отдалялись друг от друга. Моя жизнь все больше уходила в священнослужение, в разные церковные проекты, а семья воспринималась как место, где я могу поужинать и переночевать, но где меня особо не ждут, потому что считают меня плохим, или где я все время кому-то что-то должен, а все, что я делаю, — неправильно.

Вероятно, именно это и привело нас на «Супружеские встречи», где нам стало понятно:

1. Мы разные, но это не значит, что мы неправильные.

2. У нас есть чувства, и они не подлежат оценке.

3. Человека, который делится чувствами, тоже нельзя оценивать за сам факт, что он что-то чувствует.

4. Все непонимания можно решить только через диалог. А диалог — это когда мы соблюдаем принципы диалога: выслушиваем другого; делимся, даже если это неприятно; никому ничего не доказываем в ответ, не вешаем ярлыки, а просто понимаем, принимаем и прощаем.

Причем слушать надо и умом, и сердцем. Под сердцем я подразумеваю не мышечный мешок, перекачивающий кровь, а то, что имели в виду святые отцы: часть души, генерирующая душевные чувства и способная воспринимать чувства другого человека.

Временами мы в состоянии слушать внимательно, задействуя и душу, и сердце, но случается, что страх, раздражение, собственные сильные неприятные чувства, а также обычная усталость приводят к тому, что мы не слышим другого человека. И это ослабляет наши связи.

Матушка Ольга

Как правило, я не могу воспринимать информацию на фоне сильной усталости. Раньше я все равно считала себя обязанной выслушать мужа или ребенка и принять решение. Теперь говорю, что не в состоянии сейчас воспринимать информацию, отложим разговор на завтра или на какое-то другое время.

Также мне мешает слушать мой эмоциональный фон. Если я поглощена своими внутренними процессами, переживаю ситуацию, то не могу воспринимать дополнительную информацию. Поняла, что мне надо сделать все, что от меня зависит, для прихода в эмоциональный баланс: проговорить, написать, продышать… и только потом идти на коммуникацию.

Важно, когда мы слушаем, чтобы положение нашего тела, улыбка, жесты, интонации, телесный контакт — все выражало готовность выслушать человека.  С детьми это очень наглядно. Недавно младшая дочка расплакалась перед сном. Я спрашиваю: «Что с тобой?» Она вся сжалась и ничего не отвечает. Тогда я обняла ее, прижала к себе, и она смогла сказать, что очень устала, болит голова, уроки не сделаны… Ну что? Уроки перенесли на утро, ребенок лег спать.

В супружестве мы слушаем друг друга всем телом. Сексуальные отношения являются высшей формой любви, искренности, доверия друг к другу. Меня радует, что сейчас у нас нет запретных тем в этой сфере. Раньше я чувствовала неловкость как озвучить свою неготовность к близости, так и свою инициативу. Теперь проявляю и то, и другое. Каждый из нас не уходит от разговора, а идет навстречу.

Отец Петр

Это действительно непростая для большинства людей тема. Почему-то мы считаем, что в сфере интимных отношений все должно быть понятно и так, по умолчанию, а говорить на эти темы неприлично — даже с супругом.

У меня когда-то была установка, что мужчина должен быть — как пионер — «всегда готов». А женщина может позволить себе покапризничать. Мужчина просто обязан проявлять настойчивость, а если женщине надо, никогда ей не отказывать, наоборот, — радоваться этому и уметь делать так, как она хочет…

Обратите внимание: эта внутренняя установка подразумевала, что я обязан иметь чувство радости, а если его нет, — то я плохой. Это первый показатель неправильности подобной установки, поскольку обязать что-либо чувствовать невозможно. И когда, бывало, я чувствовал, что реально устал, не в настроении, не выспался накануне, или завтра рано вставать, и тут вдруг понимал, что Ольга была бы рада быть со мной в эту ночь, — сказать «нет» я очень стеснялся. Чаще всего решал проблему с помощью того, что вечером подолгу засиживался перед компьютером, ссылаясь на срочное дело.

Сейчас мы уже открыто говорим на эти темы, и проблем стало намного меньше. Я понимаю, что и я имею право на слово «нет», и это будет принято без осуждения.

Матушка Ольга

Для нас самым важным, практически запредельным актом слушания, доверия, любви была еще одна ситуация, которой мы с вами поделимся.

Какой-то период своей жизни я мучилась блудными помыслами к конкретному человеку.  Я понимала, что люблю мужа, что это грех, я плакала, молилась, исповедовалась. А помыслы, то сильнее, то слабее, не оставляли. Я чувствовала сама в себе какую-то раздвоенность, неправду… Собралась с духом и обо всем рассказала супругу… А в ответ получила столько любви, ласки, принятия, поддержки… Для меня этот случай является вершиной наших отношений. После этого разговора помыслы отступили.

Отец Петр

Я видел, как Ольга терзалась. И представлял, как ей тяжело об этом говорить. Как священнику мне было ясно, что это — искушение, что если она пойдет ему навстречу — то потеряет меня, а счастливой не станет. Не могу сказать, что это не ущемляло моего мужского самолюбия, что меня сравнивают с кем-то…

Но я понял, что словами «не парься», «это искушение», «выбрось из головы» здесь не обойдешься; что мне нужно дать Оле возможность все честно сказать, выслушать ее как на исповеди, не осуждая и не укоряя, и сделать выводы, что ей не хватает от меня, что мне надо в себе изменить.

Выяснилось, что Оля все равно любит меня, а от меня ждет эмоциональной близости, чтобы я ее выслушал, был чуть более заботливым, галантным, внимательным… Чтобы она чувствовала себя женщиной во всех смыслах этого слова. Даже в таких мелочах, как открыть / закрыть дверь автомобиля, когда она в него садится, — для нее это важно!

Я благодарен Господу, что все искушения после этого прошли. Ведь бесы паразитируют на наших неудовлетворенных потребностях и непроговоренных чувствах, толкая нас на грехи. Будучи чуткими и внимательными, мы избавляем друг друга от многих искушений и грехопадений.

Имена действующих лиц изменены, разрешение на публикацию получено