«Здравствуйте, а Леша выйдет?»

Эту простую фразу я репетировала десять раз, не решаясь нажать кнопку звонка у знакомой двери. Нет, это не история о первой любви, мне было лет 9, и я просто зашла за одним из тех пацанов, с которыми дружила с раннего детства и которых видела несколько раз в день. Что не мешало мне быть болезненно стеснительной с их родителями и переживать каждый поход куда-то, где есть неизвестность, как травмирующий.

Я не соглашалась ездить в летние лагеря и турбазы без кого-то из знакомых детей. Страх оказаться в полностью незнакомом коллективе одной начисто отбивал охоту провести летний месяц на море в компании сверстников, что я, в принципе, очень любила.

И да, наконец-то признаюсь: я не пошла на свадьбу подруги детства именно из-за этого. Я стеснялась. В 4-м классе они переехали на другой конец города, мы давно не виделись — лишь изредка перезванивались, да и родители общались. Она вышла замуж в 18 лет и пригласила меня, свою закадычную подружку детства, на свадьбу. Я до последнего уговаривала себя: помню, что лежала ночью в темноте, представляя, как зайду в помещение, где увижу Ларису, дядю Толю и тетю Тоню… и несколько десятков незнакомых людей, — и наутро встала с твердым решением не идти. Сослалась на какую-то ерунду, но причину теперь вы знаете.

Первая группа в университете далась мне не очень болезненно: там точно так же, как я, никто никого не знал, и кучка растерянных первокурсников сразу сбилась в стайку, так и сохранив дружеские отношения на многие годы.

А вот вхождение во вторую группу (из-за рождения дочки я взяла академ) так до конца и не состоялось. В этой сплоченной и дружной группе я была чужой: старше их на целый год, замужем, еще и с ребенком. Да, со мной были вежливы, но «своей» в коллективе я так себя и не почувствовала. Думаю, не надо даже объяснять, как непросто мне было ходить на занятия и вообще изображать дружелюбие и интерес.

Недавно я рассказывала истории из этой серии своим детям. «Да ладно, — сказали они. — Ты реально была стеснительной? Вот уж по тебе не скажешь…».

Да, по какой-то абсурдной логике или вопреки ей, со своей болезненной стеснительностью я выбрала профессиональной сферой журналистику. Помню, как шла на свое первое интервью к одному не особенно известному музыканту. Я ужасно стеснялась, но что-то во мне перещелкнуло, когда я увидела, что он стесняется гораздо больше. И когда поняла: кто с диктофоном, тот и «заказывает музыку».

Не могу сказать, что это стало переломным моментом, но так или иначе жизнь показывала мне: стесняться непрофессионально и глупо.

Возможно, переломным стал другой случай, по времени относящийся примерно к тому же периоду. Я попала в больницу с лор-патологией. Не опасно, но противно и грустно. Когда я зашла в большую палату на 18 коек, увидела неподалеку от своей кровати трех молодых девушек (примерно моих ровесниц — сразу оценила я), оживленно болтающих. Я прошла, стараясь не смотреть в их сторону (подумав сокрушенно: «Эх, уже сдружились без меня, бесполезно пытаться войти в их тусовку»). Мне было очень грустно — я легла лицом к стене и тихонько всплакнула.

Естественно, потом мы с этими девчонками подружились (с одной из них я долго общалась даже после больницы), и они сказали одну простую, но поразившую меня вещь. «Ты зашла — такая красивая девушка, с высокомерным видом, демонстративно не глядя на нас… И мы между собой сразу решили, что ты не захочешь с нами общаться».

Я высокомерная? Это заставило задуматься. Я стала наблюдать за другими «высокомерными», которые не глядели в мою сторону, подчеркнуто отворачивались и не отвечали на «здравствуйте» с первого раза. Почти всегда (за исключением вопиющего хамства, которое видно) это оказывались закомплексованные, стесняющиеся молодые люди, мнимое высокомерие которых улетучивалось после пары приветливых фраз.

Тогда я поняла: чтобы тебя приняли, ты просто должен быть как минимум дружелюбен. Как максимум — уметь делать людям приятное.

Первым моим рабочим «звеном» оказался дружный молодой коллектив, в котором меня — еще более молодую эффектного вида девушку — встретили настороженно. Особенно женщины. Помнится, как я, собравшись с духом, на второй или третий день спросила перед выходом из офиса: «Кто до метро? Пойдем вместе?» — и ответом мне была пугающая тишина. Это было неприятно, но я решила не придавать значения. Может, они потеряли дар речи от счастья. Мне всегда было проще находить общий язык с противоположным полом, но тут я решила действовать планомерно: на следующий день принесла конфеты и угостила коллег-женщин. Оставаясь ровной и дружелюбной, через неделю я с удовлетворением заметила, что «лед тронулся». Отношения стали налаживаться, от прежнего недоверия не осталось и следа.

После этого я перестала испытывать страх и неловкость при вхождении в новый коллектив.

Не могу сказать, что питаю огромную любовь ко всем людям вокруг. Честно говоря, я вообще скорее интроверт. Нередко мне хочется, чтобы и я никого, и меня никто не трогал. Но человек существо социальное. И успех в работе во многом зависит от отношений с сослуживцами. Да и успех во многом другом зависит от отношений. Например, сейчас мне чаще всего приходится входить в коллектив мам одноклассников/одногруппников/однокружковцев моих детей. Хорошие отношения с другими мамами означают: самые свежие новости, взаимовыручку («Света, я застряла в пробке, можешь подстраховать и забрать Настю, если я не успею?»), дружбу между детьми, отсутствие нездоровой конкуренции, информирование. Поэтому я стараюсь войти в новый коллектив почти каждый год: меняются кружки, секции, садик на школу и т.д. «Ой, какая у вашей дочки удобная и симпатичная сумка, где вы такую купили?», «Давайте я заберу Машу к нам в гости после тренировки, пусть девочки поиграют», «Как Дима хорошо эту песню стал петь!» и так далее.

Собственно, вот и совет: когда вы приходите в новый коллектив — делайте примерно то же. Улыбайтесь, расспрашивайте, будьте дружелюбны и говорите приятное. Другими словами, будьте проще – и люди к вам потянутся.