В Музее русского импрессионизма открылась выставка удивительного художника, поэта, критика, «отца русского футуризма» Давида Бурлюка. Его противоречивая и одаренная натура вызывала у современников и восторг, и раздражение. Вместе со своим другом Михаилом Ларионовым Давид Бурлюк разгуливал по улицам с раскрашенным лицом, Владимир Маяковский считал его своим учителем, легендарный Антон Ашбе, у которого Бурлюк занимался в частной школе в Мюнхене, называл его «прекрасной дикой степной лошадью», а режиссер и драматург Николай Евреинов ввел в оборот неологизм «бурлюкать», связанный с разговорами о футуризме в художественных кругах того времени. Одно это краткое перечисление позволяет представить место и значение Давида Бурлюка в культуре русского и мирового авангарда.

Нынешняя выставка — более тесное знакомство с этой уникальной личностью, ведь работ мастера в России сохранилось сравнительно немного. Экспонаты из 12 государственных музеев и 10 частных коллекций 1900-1930-х годов расскажут о многообразном творческом пути художника: от импрессионизма к футуризму и далее, через яркие хитросплетения русского авангарда.

В судьбе художника решающую роль сыграло решение его матери развить талант сына к рисованию, поэтому совершенно логичным в начале экспозиции выглядит ее портрет, выполненный в импрессионистической, даже можно сказать пуантилистической манере в ее русском понимании. Разбеленная, легкая, прозрачная палитра, кружево коротких и длинных штрихов, общая эмоциональность, вибрация живописной поверхности передают живое и трепетное чувство, которое испытывал мастер к своей модели.

Дружба с Михаилом Ларионовым, вдохновителем русских авангардистов, безусловно, отложила свой отпечаток и на творчество Давида Бурлюка. Его волы написаны под очевидным влиянием товарища, обратившегося к «низким» сюжетам. Сама манера здесь очень близка Ларионову. Тот же сияющий светлый фон, те же выразительные контурные фигуры животных, виртуозно точно передающие объем. В своей художественной биографии Бурлюк как будто примерял на себя открытия своих друзей и современников, из каждого стиля извлекая близкие для себя и своей манеры черты.

Его дань фовизму связана с интересом к прошлому южнорусских земель, к наследию скифов, которое в то время воспринималось через расплывчатые представления о дикарском колорите, таитянские открытия Поля Гогена и алжирские — Анри Матисса. «Полдень на Днепре» — яркая иллюстрация этих представлений. Динамичные массы локальных цветов горят и сталкиваются в хаосе быстрых разнонаправленных мазков, что создает эмоциональную и экспрессивную картину мировосприятия художника.

Дань Бурлюка футуризму и кубизму в сочетании с реалистическими фрагментами, а также принципам своего рода живописного фотомонтажа — семейный портрет, написанный в сложные годы Первой мировой войны и как будто в предчувствии революционных потрясений и эмиграции. Фрагменты портретов жены, тестя и самого художника дробятся, как в разбитом зеркале, перемежаясь цветными плоскостями, острыми гранями ломающими привычный ход жизни.

Яркая выразительность пластичной живописной поверхности, для которой Бурлюк придумал свою терминологию, увлекла его настолько, что привела к созданию коллажей, включающих ткань, мех, осколки зеркала. «Занозистая», «крючковатая», «землистая» и «раковистая» фактура живописной плоскости создают интенсивное выразительное поле его работ, насыщенное и напряженное.

Энергия и упругость мазков, мощь и интенсивность линий присущи в той или иной мере всем работам Давида Бурлюка. Но его мятущийся талант нашел свое самое яркое и известное воплощение в живописи русского футуризма — направлении, стремившемся обуздать время и на плоскости холста изобразить движение, запечатленное в разные моменты и в разных ракурсах. Волею судьбы после революции Бурлюк с семьей оказался в Японии, где его творчество имело громкий успех.

В изображении японки, сеющей рис, художник повторил ее движение множеством ритмичных линий, создавая почти ритуальный образ танца-священнодействия. Равномерный и в то же время динамичный шаг веерных линий как будто закручивает изображение, а за ним и зрителя в гипнотический спиральный танец, в котором время и пространство причудливо соединяются в единую живописно-пластическую реальность.

Успех, которым пользовался Давид Бурлюк в Японии, вдохновил его на переезд в Америку, где он надеялся на такой же восторженный прием, однако «отцом американского футуризма» ему стать не удалось. Из-за финансовых трудностей и стесненных жизненных условий, в которых просто невозможно было сохранить в целости масштабные холсты, некоторые картины того периода дошли до наших дней фрагментарно, как, например, полотно «Рабочие» 1924 года. Музей русского импрессионизма показывает наряду с сохранившимся фрагментом виртуальную реконструкцию картины, созданную по сохранившимся черно-белым фотографиям 1920-х годов, напечатанным в журнале Color and Rhyme («Цвет и рифма»), который издавала супруга художника Мария Бурлюк.

Однако материальные трудности не остановили творческого потока. Вдохновленный идеей радиоволн, наполнивших пространство, Бурлюк создает так называемый радиостиль, своеобразную аналогию лучизма Ларионова. В изображении реки Гарлем всю глубину пейзажа прорезают тянутые цветные линии, создавая впечатление плотной невидимой среды, наполняющей пространство напряженными силовыми полями.

Еще одно удачное новшество выставки в Музее русского импрессионизма — увеличительные стекла у нескольких картин, которые позволяют детально рассмотреть пастозную живописную фактуру. Одна из таких работ — портрет жены художника Маруси, выполненный на палитре, что очень символично указывает на ее роль не только верной спутницы жизни и товарища в трудах и лишениях, но и музы, и биографа художника. Вибрация живой и трепетной живописной поверхности очень ярко и выразительно передает эмоциональное отношение автора к своей модели. А яркость колорита и витальная свежесть форм в этой поздней работе не уступают энергии и экспрессии, которые мы привыкли видеть в работах молодого мастера.

Отдельный раздел выставки составляют книги футуристических поэтов, проиллюстрированные Давидом Бурлюком, и сборники его собственных сочинений.

Выставка продлится до 27 января.