В группе детского сада, куда попала моя дочь, был мальчик Саша. В любом детском коллективе найдется такой: хулиган и разбойник. Саша дрался, Саша обзывался, Саша был слишком активный и мешающий мягко-размеренной атмосфере. Саша провоцировал, в конце концов.

Однажды я пришла за дочкой и застала такую картину: девочка с порванной рубашкой и мама, выпытывающая, откуда у нее дыра:

— Расскажи, признайся, это ведь опять Саша? Почему молчишь? Ты боишься?

И со всех сторон ровным фоном слышалось:

— Конечно, Саша. Кто же еще?

— Ох уж этот Саша…

— А вот нам он на прошлой неделе…

— А мы однажды даже в поликлинику ездили.

— Надо избавляться от этого Саши.

— Это не Саша! – несколько раздраженно произнесла вошедшая в раздевалку воспитательница. – Не надо слухи распускать. Если Саша бойкий мальчик – еще не значит, что он виноват во всех ваших бедах.

Я была восхищена. Моей дочери повезло с первой воспитательницей. Но речь сейчас не о ней.

В собственном детстве я была хорошей девочкой, меня ставили в пример абсолютно всем. Но в седьмом классе случилась история. Моя подруга влюбилась в одноклассника и однажды подбила несколько девочек написать в его подъезде гадости. Матом написать. Вот такая она, любовь в седьмом классе. Впрочем, особо уговаривать меня было не надо: это же все ради любви. Да и просто что-то новенькое в моей жизни.

Когда дело дошло до разбора полетов перед классом, со своих мест подняли всех, кроме меня. Кто-то справедливо заметил: а почему Юля не встает, она тоже участвовала. Учительница пропустила мимо ушей, и я продолжала сидеть на месте, вроде бы ни при чем. Я очень благодарна своей учительнице: мне и без того было сложно пережить этот позор-позорище. Я тоже сделала вид, что не услышала замечания, и трусливо осталась за партой. Эта ситуация наглядно показала, что клеймо хорошей девочки приклеено ко мне намертво.

Моей подруге везло меньше. Она попадала во многие передряги. Настолько уверенно и с таким постоянством, что любой конфликт не вызывал сомнений в ее причастности. Дошло до того, что однажды ее обвинили в воровстве денег у учительницы. На том только основании, что «Лена на это способна». Но это была моя подруга, и я знала, что она не способна. Лену мы тогда отстояли, что еще раз доказало мою «хорошесть». Но почему-то Ленину «плохость» с нее снимать никто не захотел.

Вот так мы и жили: Юля и Лена, хорошая девочка и плохая девочка. Одной стабильно доставались плюшки, другой тумаки. И никто не замечал, что я Лену рьяно защитила только один раз за всю школьную жизнь, а она меня постоянно. Что я трусишка, а она смелая. Что я получала свои заслуженные «пятерки» и «четверки» путем огромных стараний, а она — запросто, еще и мне иногда помогала. Что у Лены был маленький брат, за которым она ухаживала порой пуще матери. Что Лена хорошо готовила с детства и умела клеить обои.

Никто не хотел видеть достоинств «плохой» девочки. Потому что внимание было сосредоточено на промахах и проблемах, которые она создавала. Разве от Лены можно ждать чего-то хорошего? Разве она способна на положительные поступки?

Если вы думаете, что хорошим девочкам живется легче, то спешу вас переубедить. Клеймо – это такая вещь, которая действует по обратным законам. Сначала репутация работает на тебя, потом ты работаешь на репутацию. Разве хорошие девочки получают плохие отметки? Разве хорошие девочки ругаются матом? Разве хорошие девочки дерутся, даже если речь идет о самозащите? Мы от тебя такого не ожидали! Мы разочарованы. И в подростковом возрасте я из кожи вон лезла, чтобы не потерять ту самую репутацию. Разочаровать кого-то было смерти подобно. Потому что очень боялась попасть в опалу, которую много юных лет выдерживала Лена. Не знаю, выдержала бы я?

Уже во взрослой жизни я много лет по инерции тянула эту лямку: только бы не ошибиться, только бы угодить, только бы продолжать пользоваться плюшками, которых с возрастом становилось все меньше и меньше. А моих ограничений, напротив, — все больше и больше. Выглядело просто глупо, что взрослая женщина не может повысить голос на хама. Но эта взрослая женщина — «хорошая девочка», ей нельзя.

Я до сих пор восхищаюсь первой воспитательницей своей дочери. Она из тех, кто умеет видеть поступки. Кто за любым клеймом разглядит настоящего живого человека, каким он является на самом деле. Кто умеет разделить плохое и хорошее, достоинства и недостатки, и каждый из них оценит отдельно.

А Саша сейчас в свободное время трудится волонтером по отлову и устройству бездомных собак. И в следующем году собирается поступать на юридический.