Многих родителей сейчас беспокоят такие вопросы: «Если ребенок играет в солдата, ходит по городу и убивает других солдат, это ужасно?» Или: «Сын в детском саду ходит с монстром в руке и «нападает» на всех. Это растет «монстр» в моем ребенке?». Давайте посмотрим, что здесь действительного тревожного, а что – слегка преувеличенное беспокойство родителей. 

Мужская ролевая модель в современном обществе

Еще в недалеком прошлом все мальчишки играли в войнушку, казаки-разбойники, солдатиков. Это сопровождалось у детей яркими эмоциями, радостью, выбросом энергии, азартом. И ни у кого не вызывало озабоченности. Общество соглашалось, что подобная игра способствует формированию у мальчика нормальной мужской идентичности и таких качеств, как смелость, находчивость, способность постоять за друга, выносливость. Никого не смущало, что в “Детском мире” продавались пистолеты, автоматы, и прочее «оружие», поскольку было нормальным считать мальчика способным быть воином, быть сильным. Это не наводило на мысли о какой-то неправильной агрессивности мальчика. Такова исторически сложившаяся мужская ролевая модель. Всем в целом было понятно, что только в случае войны и нападения врага мужчина становится солдатом и берет в руки оружие. Мальчишки дрались, их ругали, но озабоченности излишней озлобленностью у родителей не было.

Что же происходит сейчас? Общество очень интенсивно меняется в связи с распространением новых технологий, интернета, гаджетов, существенных сдвигов в политике в сторону гибридных войн. Место героя-мужчины замещает другая модель — мужчина-бизнесмен, мужчина-профессионал, мужчина-лидер общественного мнения, спикер, мужчина-ученый. Модель героя-воина уходит в иллюзорный мир фэнтези, компьютерных игр, где мужчина может в визуальном и эмоциональном формате отыграть свои «агрессивные» импульсы. Которые, заметим, есть и у женщин. Агрессия, как показал Конрад Лоренц, — это (в упрощенном виде) инстинкт, позволяющий выживать виду в своей борьбе за территорию и ресурсы. Агрессия в этом смысле не имеет целью убить или причинить зло на пустом месте. Агрессия – это способ выживания, способ реализации своей активности любого живого существа. Когда я заявляю о своем желании, о своем намерении, я тоже в каком-то смысле агрессирую, символически угрожая желаниям или намерениям других людей, то есть их границам. 

Агрессия – зло или естественное свойство?

Так вот, война – это прекрасный способ легализации этого врожденного агрессивного инстинкта. Война делит всех на правых и виноватых, что очень облегчает жизнь и дает морально оправданный выход агрессивным импульсам. Мы – хорошие, а они – враги, плохие. Очень психологически комфортное для человека состояние, как это ни парадоксально. Нет полутонов, все ясно и понятно, куда идти и что делать. Но с новыми экономическими условиями и распространением концепции гуманизма война несовместима, и человеку приходится придумывать, чем ее можно заменить. Кибервойной, гибридной войной, блоггерством, как реализацией своего права на захват аудитории. Конкуренция – это ведь тоже один из видов агрессии, вполне приемлемый в обществе. 

Поэтому мальчик, или подросток, или мужчина погружается в игру-стрелялку, чтобы прочувствовать или примерить на себя эту вымирающую мужскую идентичность воина-победителя-героя, иногда разрушителя, в случае, если ему бессознательно хочется почувствовать свою силу, свою власть, то есть отреагировать нормальные и биологически заложенные агрессивные импульсы. Но, надо заметить, не все мальчики это делают, во-первых. А во-вторых, если и делают, то это происходит в безопасном режиме в формате игры, а наш мозг четко разделяет игровую ситуацию и реальность. Побыл в игре терминатором — и в школу за пятерками или в семью любящим мужем. Все нормально.

Современные исследования подтверждают, что между страстью к злодейским играм и проявлением агрессии в реальности связи нет. Скорее наоборот: те мужчины, у которых действительно присутствует игровая зависимость, отыгрывают в безопасном месте свою реальную несостоятельность. Для них это возможность разрядить накопившийся заряд фрустрированности в жизни, где они не состоялись в роли героя. Конечно, не стоит поощрять игровую зависимость, здесь правильный выход – стимулировать способность к действительной самореализации, помогать искать ходы в реальном мире.

Времена героев и однозначных смыслов закончились

Истории про героев, классические нарративные сюжеты, с которыми мы идентифицировались, остались в прошлом. Вот однозначно положительный герой и вот его альтер-эго, злодей. Например, Илья-Муромец и Змей-Горыныч или Спайдермен и Доктор Октопус. Плохой персонаж как бы подсвечивает внутренние дефекты хорошего персонажа, и через борьбу с этим несовершенством и злом герой достигает своего триумфа, воцарения – по мысли исследователя сказок В.Я. Проппа. Это классический, нормальный сюжет борьбы в человеке хорошего и плохого начал. Проходишь испытания и становишься кем надо. Добро и зло четко разделены, что такое хорошо и плохо — понятно и всем очевидно. 

Но сейчас эта модель перестает работать, исчезают базовые человеческие конфликты, которые определяли смыслы на протяжении огромного количества лет. Герои мультипликационных полнометражек — это не совсем однозначные победители. Шрек – хороший, добрый, любящий, но людоед, любящий болотце, не заморачивающийся на чистоте и далеко не красавец. Моана – герой, но женского рода и весьма строптивого темперамента. Мальчик Коко путешествует по загробному миру, где царит светская жизнь, и даже высшие силы не раскусили обман одного из персонажей, то есть идея высшей справедливости на вечном суде «пролетает» с ветерком. Времена героев, сильных людей с повышенным индексом чистоты, праведности и благородства закончились, наступили времена всеобщего удовольствия и повсеместного «развлекалова». Сегодня уже сложно предположить, что в обществе будет осуждаться и вызывать агрессию, каковы будут критерии толерантности и, соответственно, куда может быть перенаправлена агрессия в ее приемлемом, «экологичном» виде.

Почему современных родителей беспокоит детская агрессивность

Здесь вполне закономерен вопрос – а откуда возникает родительская тревога на тему возможной агрессивности ребенка? Если раньше родители нормально относились к саблям, шашкам, даже рогаткам, то сейчас это пугает и настораживает.  

В современном обществе доминируют две тенденции. Во-первых, стремление к удовольствию, полноте и качеству жизни, ее продолжительности и, как следствие, избегание всякого рода страданий в самом широком смысле слова. В тренде снижение уровня фрустрации во всех сферах на фоне взлета ценности самой жизни. Не понравился партнер по отношениям – «Тиндер» тебе в помощь. Не можешь сам себя заставить что-то делать — нанимаешь коуча, и он тебя подстегивает плеточкой. Все проблемы, теоретически, могут быть решены легко и быстро. И отсюда вторая тенденция — одержимость безопасностью, всякие виды ЗОЖ, как быть счастливым каждую минуту и жить бодро до ста лет.

Отсюда вытекает желание полностью обезвредить детей, чтобы они не являлись источником и производителем этой самой агрессии, чтобы ни в коем случае не были заподозрены в проявлении какой бы то ни было агрессивности. Тем самым они получат лояльность в обществе, которая обеспечит им хорошую социальную позицию, место работы, друзей, партнеров и пр. Дети должны быть «причесаны», как и все мы, только бы не заиметь репутацию чем-либо и кому-либо угрожающего человека в самом широком смысле. 

Но это тема для социологов и футурологов. А мы вернемся к вопросу: есть ли связь между агрессивными игрушками и развитием у ребенка агрессивных тенденций?

Могут ли агрессивные игрушки повлиять на психику

Здесь надо разделять игрушки онлайн и офлайн. Вторые — это те, которые у ребёнка в руке, и он с ними играет сам по собственному сценарию. Он активен по отношению к игрушке, то есть фантазирует свою игру. В игре он будет воплощать то, что с ним происходило до этого момента, или то, что он наблюдал в семейном окружении, или то, что увидел в кино или мультфильме. Но это неслучайный выбор. В основе все-таки лежит реальность его жизни, его опыт. 

Рассмотрим два противоположных примера. Если родители вовлекают ребёнка во взаимоотношения по типу взрослый — это хороший, правильный, главный, умный персонаж, а ребёнок — непослушный, неправильный, «не дорос ещё» или «ничто и звать никак», то мы увидим один тип игры. Ребенок будет всех «мочить», в игре будут преобладать сцены насилия или агрессии. В этом случае он пытается восстановить свое эго, подвергшееся унижению в семье, стремясь как бы идентифицировать себя с сильной фигурой властного родителя и хотя бы в фантазии восстановить травмированное самоуважение. Возможно, он станет придумывать в игре «хороший» исход, то есть играть в хеппи-энд, — но такая самопсихотерапия редка, чаще мы видим первый вариант. 

Второй пример: у ребёнка благоприятное окружение, родители внимательны к его личности, самости, чувству собственного достоинства. Вместо «как тебе не стыдно?” или «ну-ка, убери руки, куда полез!» ребенка мягко направляют и обучают вести себя по-человечески, эту самую человеческую модель адекватных отношений ему и демонстрируя. Например: «Слушай, знаешь, в аптеке не принято распаковывать коробочки, ее может открывать только продавец, такое правило!» Или: «А что, если ты дашь вот эту красную машинку Пете поиграть? Тогда сможешь попросить у Пети его машинку, а просто брать, не спрашивая, не нужно, договорились?» Тогда ребёнку не придут в голову агрессивные сценарии. И даже если у него в руках окажется пистолет или страшная кукла-вампир, то сама его игра будет в стиле «добро побеждает зло», поскольку ему не нужно идентифицироваться в игре с отрицательным, то есть агрессивным персонажем. 

Так что если ваш ребенок предпочитает исключительно устрашающие или пугающие игрушки, это действительно повод задуматься. Предполагаю, вы неминуемо будете сталкиваться с его агрессией и в реальной жизни, возможны жалобы других детей или их родителей на ребенка. 

Если же ребенок разово увлекся неким спорным персонажем-игрушкой, возможно, дело в том, что он просто посмотрел мультик и хочет в это поиграть. Либо ему нужна подобная вещь для проигрывания отрицательных или амбивалентных чувств, подавляемых частей личности, овладения каким-то ресурсом. Тогда пугаться не стоит.

Настольный хоккей или компьютерная стрелялка

Если ребёнок играет в онлайн игру, где есть уже заложенный «злодейский» сценарий, то здесь он оказывается в игре не по своим правилам. Но, напомню, агрессивные импульсы есть у всех людей, это нормально. Все мы сталкиваемся в той или иной мере с фрустрацией, когда наши потребности не могут быть удовлетворены. И вот, эти наши сдерживаемые импульсы накапливаются, и возможность их разрядить не так уж плоха. Взрослый для этого играет в свои «игры» — секс, юмор, те же компьютерные игры, алкоголь — это все способы «разрядиться». Ребёнок получает такую возможность в игре. 

Даже если с самооценкой ребёнка все нормально, вокруг атмосфера поддержки, тепла и любви, он все равно вынужден сдерживать свои импульсивные желания. Например, когда родитель ему говорит: «Машенька, уже поздно, давай выключать мультик и идти чистить зубки». Машеньке надо сдержать свое желание смотреть мультик до потери пульса и идти туда, куда посылает мама, которую она любит, она у неё хорошая и добрая, и расстраивать ее не хочется. И поэтому если ребенок в игре покидается морковкой в птичек или популяет в кого-то из чего-то ради просто ощущения «ого, у меня получилось! я в цель попала!», это не будет иметь каких-то агрессивных последствий в отношении людей и живых птиц. Это будет просто манипуляция с объектами игры, удовольствие от своих, скажем так, высших психических функций — мелкой моторики, концентрации внимания, скорости реакции, настойчивости. Больше ничего. 

В этот момент ребенок, выполняя игровую функцию-задачу, не в состоянии еще и думать об нравственной составляющей, это слишком для его интеллектуальных возможностей. Это совершенно то же состояние, как если бы он играл в настольный хоккей и пытался «агрессивно» выиграть у папы. Ребёнок вполне разделяет мир живых людей и существ, обладающих психикой, и мир игрушек, неживых объектов. Он не думает, что его медвежонок живой. Он играет с ним, как с живым, но он в курсе, что если игрушки вдруг ночью оживут, то это будет какое-то нереальное волшебство.

Слово «запретить» имеет отношение к насилию

Наши достоинства есть продолжение наших недостатков, и наоборот, наши недостатки — суть продолжение наших достоинств. Попытка запретить агрессивные игрушки парадоксальным образом сама является актом агрессии, слово «запретить» имеет отношение к насилию. Как правило, борьба с агрессией кончается не очень хорошо. Гораздо эффективнее задумываться о той атмосфере, в которой растет и воспитывается ребенок, о тех моделях, которые ему предлагаются его окружением, о том, что демонстрируют ребенку взрослые и к каким реакциям его подталкивают своими порой не очень осознанными действиями. 

Уважайте детей, будьте аккуратны с их личным мироустройством, старайтесь бережно относится к их достоинству. Тогда скорее всего у них не будет причин для агрессивного поведения, выходящего за пределы нормы.