А я возьму и усложню, или Один раз — не Бандерас

По телевизору крутят рекламу с Антонио Бандерасом. Незамысловатый сюжетец: стареющий мачо вступает в некую эмоциональную и физическую связь с едой, они вместе смеются, о чём-то говорят. Но вот обед закончен, и Антонио выносит вердикт: «Обед закончился, и между нами всё тоже кончено». Еда же начинает себя вести очень по-женски, переживая, что их бросают. «А я возьму и не уйду!», — топает ногой остаток еды, по легенде застрявший в зубах. «Не усложняй», — прерывает размышления пончика Бандерас и загадочно улыбается.

Реклама снята, конечно, неплохо, и ситуация, вроде как, жизненная, но какое-то странное от неё послевкусие. Может, из-за того, что женщину, которая вот так вот отдалась, сравнивают с остатками еды. Может, из-за того, что Бандерас уже не тот, что был в вышедшем двадцать лет назад фильме «Desperado», а ведь я тогда считала его просто образцом мужественности и красоты.

А самое главное, эта реклама снова активизировала во мне некие размышления, которые вечно бегают где-то фоном. Не на пустом же месте появляются такие «неусложняющие» брутальные мужчины и «усложняющие» раскованные женщины. Что вообще заставляет леди вступать в отношения без обязательств (в рекламе этот период иллюстрируется словами «никакой привязанности, поели и разбежались»). А некоторых — даже искренне пытаться верить в то, что секс без обязательств бывает.

Рискую показаться старой занудной кошёлкой, ничего не смыслящей в современной жизни, но всё же попробую посмотреть на эту ситуацию с точки зрения психолога, который вечно всё усложняет и в секс без обязательств не верит. И усложнить мне сегодня захотелось именно для того, чтобы ответить на вопрос о конкуренции среди женщин за мужчину.

С незавидной регулярностью в комментариях к статьям на портале Матроны.РУ обсуждают именно этот вопрос. Мужчины избалованы доступным сексом, зачем им жениться? И куда мне-то с моими убеждениями, я же обязательно проиграю. Вот те подруги, которые относятся к постели легко, давно уже замуж выскочили, некоторые — даже по нескольку раз. А я всё сижу тут как неуловимый Джо. Неуловимый — потому что его никто и не собирался ловить.

Нередко женщины делают вывод, что всё дело в сексе, но могу вас заверить, что для многих женщин, вступающих в отношения с мужчинами, постель вообще не про секс, не про удовольствие и уж точно не про близость. После начала совместной жизни они могут жаловаться, что им вообще больше не хочется, что они зажаты и куда только делся пыл. А у кого-то пыла и вовсе не было, просто потому что век нынешний демонстрирует удивительное: маленькие недолюбленные (или перелюбленные, что тоже не очень здорово и очень болезненно) девочки воспринимают секс как инициацию женственности.

Помню, какая-то песенка была идиотская, за которую мне тоже хотелось расстрелять авторов, так я злилась на них: «Если хочешь — это так просто, раз… и завтра ты станешь взрослой». Магический ритуал, который вводит женщину в чудесный мир, полный фейерверков и вседозволенности. Сама себя вспоминаю, когда читала в православных книжках о том, как надо вести себя девушке и как — жене. Впрочем, глянцевые журналы я тоже почитывала, а там был противоположный полюс, очень чувственный и влекущий. Оба из них, как показала практика, всего лишь полюса, а истина где-то посередине. Как обычно.

Но сейчас я отвлекусь от инициаций и расскажу о сферической женщине в вакууме, которая хранится в палате мер и весов. Назовём её Машей. Зачем же бедняжке Марии понадобилось так жестоко с собой поступать, чтобы ввязываться в отношения со всякими Бандерасами?

Итак, представьте себе маленькую девочку Машу, которая живёт себе в обычном городке Советского Союза. Мама такая тоже сферическая, на работу ходит, делает начёс и красит глаза синими тенями. Папа днём инженерит в КБ, вечером читает газету. И на дочь не обращает никакого внимания. Или обращает, но постоянно обесценивает и растит из неё своего парня, которой надо не ныть, не жаловаться, не бояться и не просить. Или нет вообще никакого папы. Ситуации, как ни странно, очень похожие, потому что в них нет реального общения папы и дочери.

И вот растёт такая девочка, удобряемая советскими методами воспитания. Ну там «вот посмотри на Леночку, она такая послушная», или «всю жизнь я на вас, иродов, положила». Это воспитание через вину, потому что мама с папой, может, и сами травмированы по самые макушки, дети войны или дети детей войны, выросшие в дефиците всего, включая тёплые человеческие отношения. Они часто родили себе детей, чтобы те любили своих родителей и давали им всякие позитивные подкрепления. Чтобы почувствовать себя нужными и важными. Родители, не готовые перерезать пуповину, даже если их чада — пенсионеры с палочками, из которых песок сыпется.

Но что такое это воспитание из чувства вины, что ты не такой, как Леночка, дармоед и сволочь неблагодарная?

Давайте вспомним притчу о десяти девах, которые взяли светильники и пошли встречать жениха.

«Из них пять было мудрых и пять неразумных. Неразумные, взяв светильники свои, не взяли с собою масла. Мудрые же, вместе со светильниками своими, взяли масла в сосудах своих. И как жених замедлил, то задремали все и уснули. Но в полночь раздался крик: вот, жених идёт, выходите навстречу ему. Тогда встали все девы те и поправили светильники свои. Неразумные же сказали мудрым: дайте нам вашего масла, потому что светильники наши гаснут. А мудрые отвечали: чтобы не случилось недостатка и у нас, и у вас, пойдите лучше к продающим и купите себе. (Мф. 25:2-9)»

А теперь представьте, что мудрые девы — это дети, а неразумные — это родители. Ещё веселее — родители, рассказывающие о милосердии и добрых делах. «Жалко вам, что ли, — говорят они ничтоже сумняшеся, — и как вам не стыдно, не можете поделиться маслом с родителями, а ведь мы на вас жизнь положили, сладок кус не доедали, ночей не досыпали, а вы нам теперь ‘фигвамы’ рисуете. А ну отдавайте масло, это по-христиански, вообще-то, — делиться».

Представьте, что девы неразумные — это не оскорбление, а констатация того факта, что они всю жизнь провели в нужде и страданиях, у них вечно этого масла не было и они даже не догадывались раньше, сколько его надо, чтоб светильники горели. И очень ведь хочется тогда начать их жалеть, маслом поделиться, даже несмотря на то, что тогда самим не хватит.

Только страшно становится, если понимаешь, что светильник — это душа бессмертная, а масло — это сама жизнь. Собственная жизнь. Которую кто-то постоянно пытается отнять и поделить.

Увы, сферическая девочка Маша в вакууме не привыкла уважать себя и своё мнение, ведь оно редко было ценно для самых близких. Она не умеет говорить слово «нет», потому что за него она часто подвергалась нападкам. Били её или просто не разговаривали — неважно. Есть убеждение, что чужое мнение заведомо важнее твоего собственного.

И вот такая девочка выходит во взрослую жизнь, где хочется, между прочим, замуж. И детей. И статус. И не хуже, чем у Леночки. И наконец-то ОН разглядит во мне всё то, чего не видели остальные. И будут жить они долго и счастливо.

Только Маша не умеет видеть тех мужчин, с которыми можно семью строить. Те мужчины — не её психологического возраста, они не цепляют, «химии» не происходит. А цепляют Бандерасы, у которых тоже, между прочим, мама была. И папа, что ещё забавнее.

Помнится, в начале девяностых в журнале «Ералаш» был сюжет о такой встрече, только Бандерас с Машей там помладше немного, лет 14. Первое свидание. Пацаны обсуждают, как на Машу впечатление произвести, чтоб она поняла, что парень этот Антонио — что надо. Решили разодеть друга рэкетиром. Приходит он на свидание, а эта девочка с косичками под проститутку разодета. Комичная ситуация. Была бы, если бы не оказалась правдой жизни. Про боль, тлен и неприятие себя и своих чувств и убеждений.

Потому зачастую современные любовники перескакивают сразу с первой ступени на десятую. Ведь между встречей и постелью происходит много чего интересного, но и опасного, как настоящее приключение. Это процесс влечения, узнавания, привыкания, выяснения отношений в хорошем смысле этого слова. Возможно, встретились и правда два разных человека, и им надо разбежаться не после секса, а сильно до. Но Маша, привыкшая к отвержению, и правда начинает думать, что этот престарелый мачо — её последний шанс. И кидается его охмурять, потому что секс — это не эфемерное что-то, а физическое и понятное.

Как говорила одна моя знакомая, объясняя, почему она стала жить с Васей так быстро: «Я не знаю, что такое отношения и что такое любовь. Если меня спросят, есть ли у нас с Васей любовь, я растеряюсь. А если спросят, есть ли с Васей секс — то это ясно и понятно». Секс для женщины — это ясно и понятно. «Ты — моя женщина, я твой мужчина. И если надо причину, то это причина», как в песне Бутусова про Казанову.

Но только не рассчитала Маша одной разницы. Если ей надо обладать вожделенным объектом, да чтоб с гарантией, чтоб безболезненно и без отвержения, то для Бандераса (у которого, как мы помним, тоже мама была, а мама для мальчика и мама для девочки — это часто две совершенно разные мамы), для него такое сближение чаще всего означает, что Маша его хочет съесть, как лиса колобка. А он от бабушки ушёл, он от дедушки ушёл, и от тебя, Маша, подавно уйдёт.

Фактически получается, что за сексом прячутся два человека, которые больше всего на свете боятся, что их увидят. Увидят и раскусят. Раскусят и проглотят без хлеба.

А настоящий секс вообще о другом. Многие пары, прожившие вместе энное количество лет и съевшие вместе не один пуд соли, скажут, что со временем постельные отношения становятся только лучше, потому что меняется их качество. И разница между быстрым сексом без обязательств и настоящей близостью такая же, как между трапезой женщины, страдающей булимией, которая забрасывает в себя еду, не чувствуя вкуса, а потом вставляет два пальца в рот, и романтическим ужином в хорошем ресторане, где можно смаковать каждый кусочек и получать удовольствие. Булимичка боится такой еды, ведь она может угрожать несварением, отравлением, лишними килограммами или усталостью после еды.

Можно сказать, что булимический приступ — это быстрые отношения, а есть каждый день по-разному, но и включая романтические ужины — это про долгосрочность, про ответственность, про такую нормальную зависимость друг от друга, про включённость.

Только для такой трапезы придётся рискнуть и раздеться перед незнакомым человеком не только в постели, но и в жизни, разрешив себе много всякого чудесного. Например, уважать себя и уважать ближнего. Видеть себя и видеть ближнего. Чувствовать себя, дарить себя.

И не просто покупать масло у торговца, а построить такой маленький масляный заводик. Чтоб ещё и на детей хватило.