Анна Людковская – известный кулинарный журналист и медиаменеджер, создатель и идеолог кулинарного журнала «ХлебСоль», ведущая кулинарной видеоколонки на «РИА Новостях». В интервью «Матронам.Ру» Анна делится секретами своего профессионального успеха и рассказывает о том, как ей удается сочетать карьеру с семейной жизнью и материнством.

— Анна, в 23 года Вы стали главным редактором. Можете рассказать, как такое случилось?

— Совершенно случайно. Я работала в «Ведомостях», это было второе место работы, журналистское. А первым, тоже в издательском доме «Индепендент Медиа», который «Ведомости» издавал и издает, было направление отраслевой прессы. Был журнал «Витрина», он писал о розничной торговле, газета «Винная карта» и журнал «Ресторанный бизнес», эти три издания делала одна команда. Когда я туда пришла, мне было лет 18, и я там начала работать. А потом с первого этажа нашей редакции я перебралась на второй, в газету «Ведомости», пришла в газету, попросила меня взять на работу, помню, очень волновалась. Я поработала в «Ведомостях», а потом бывшие коллеги из «Ресторанного бизнеса» позвали меня в новый проект. Не то, что бы это были мои личные заслуги, просто одна и та же команда, с которой я начинала работать, в которую я пришла. Меня позвали главным редактором в журнал «Мое дело. Ресторан». За год мы поменяли концепцию, затем сделали ребрендинг, потому как журналов с названием «Ресторан» было целых три. Издание и сейчас выходит, называется FoodService.

— Это было оправданием каких-то Ваших стремлений, было Вашей мечтой? Вы делали какие-то шаги в этом направлении?

— Таких мечтаний у меня в те годы не было, чтобы я чего-то планировала или чего-то очень хотела. Я всегда занималась тем, что мне в данный момент нравится, и это моя позиция по жизни. Я занимаюсь тем, от чего получаю огромное удовольствие. Здорово, когда за это платят. Иногда платят, иногда не платят. Когда платят, вообще прекрасно.

— Может быть, это и есть секрет успеха, по крайней мере, для некоторых людей – заниматься тем, что приносит наибольшее удовольствие? Может быть, так определяется призвание?

— Думаю, что да. И еще важный момент – стараться любить то, чем занимаешься, и даже в рутинной работе находить какие-то положительные моменты. Потому что в работе журналиста и редактора что-то мне нравится, а что-то не очень. Это «не очень» я стараюсь перебарывать, преодолевать и тоже любить. Поэтому у меня получается такое состояние влюбленности в то, чем я занимаюсь.

Какой-то мечты не было, честно, не было. Наверное, позже, когда я уже стала более опытной, пришло понимание планирования, не то, что бы карьеры, но понимание пути, по которому идти. Потому что я смотрела на другие рынки, британские и американские, видела, как журналисты из одного состояния переходят в другое. Сначала я была просто журналистом, обрабатывающим информацию, а теперь я создаю контент. Придумывание рецептов или их переработка – это уже не просто пришел и интервью взял.

В «Ведомостях», в 1999-2000 годах, я сначала занималась экономикой, писала о потребительском рынке. Это был рынок туризма, рынок ресторанов. А потом я перешла в другой отдел, где я писала о карьере и менеджменте. В какой-то момент я поняла, что не хочу писать об экономике всю жизнь. Мне хотелось чего-то попроще, и меньше о политике. Какая-то более комфортная область, которая была бы мне ближе. Тема ресторанов и еды меня увлекла, она меня интересует, и я с удовольствием согласилась.

— Вы сказали, что в процессе работы у Вас появились свои секреты планирования. Можете некоторыми из них с нами поделиться?

— Когда я ушла из «ХлебСоли», стал вопрос, что делать дальше. Было много интересных предложений, я была потрясена и приятно удивлена, какое количество людей, работу которых я уважаю, обратили внимание на меня. Со многими я даже лично не была знакома. Меня приглашали развивать какие-то проекты или создавать с нуля. Я поняла, что в этот момент медиа-менеджером быть не хочу, а хочу попробовать что-то более авторское. Направление кулинарной журналистики у нас только развивается. Таких авторов, которые сами придумывают, сами пишут и сами фокусируются на рецептах, всего несколько человек. Я посмотрела, что на Западе большинство кулинарных авторов, чьи книги продаются и чьи программы выходят на телевидении, это журналисты. Та же британская Найджела Лоусон, это автор номер два после Джимми Оливера в Британии — журналист, начинала как колумнист в разных глянцевых журналах, писала о еде, а потом у нее стала выходить собственная программа на телевидении, одна, вторая, потом вышло некоторое количество ее книжек, она очень популярна. То же самое с Найджелом Слейтером, он тоже британский автор. Он, правда, получил кулинарное образование, но, тем не менее, стартовал как журналист. Он тоже писал колонки о еде в разных журналах, потом пошел на телевидение, стал издавать свои книжки. А у нас кулинарных авторов с журналистским бэкграундом почти нет. Только Алексей Зимин, главный редактор «Афиши.Еды», человек удивительной работоспособности, трудолюбия и таланта, которого я очень уважаю. И еще Елена Чекалова, она делится рецептами со зрителями ОРТ и читателями «Коммерсанта». Но больше нет никого, кто бы ушел в автономное плавание. Я решила попробовать, и этим сейчас и занимаюсь.

— А как Вы поступаете с нелюбимыми делами? Понятно, что в любой работе есть какие-то нелюбимые моменты, некоторые советуют их откладывать на утро и делать в первую очередь.

— У меня есть привычка с утра писать список дел, которые мне нужно сделать в течение дня. Я уже много-много лет утро начинаю с того, что пишу список дел. Мне не кажется, что утро или другое время суток – это время для решения неприятных дел, мне кажется, что очень важно чувствовать себя. У человека есть разные состояния, иногда хочется побегать, а иногда почитать. Иногда хочется писать, и чувствуешь, что пальцы готовы стучать по клавиатуре, а иногда совершенно невозможно себя заставить. Я пытаюсь прислушиваться к себе и делаю в зависимости от состояния разные дела, которые мне нужно сделать, в том числе и нелюбимые. Потому что без этого невозможно продвинуться вперед.

— Ваш ежедневный план жестко расписан по времени? То есть, написано «в 8 утра пишу статью», а если ты садишься и понимаешь, что в 8 не хочется, а хочется в 10, можно что-то менять?

— Конечно, можно. Я сейчас, к счастью, свободна планировать свое время, поскольку нет присутствия, куда надо ходить каждый день. Я к себе прислушиваюсь. У меня многоплановая работа, сейчас объясню. Я придумываю рецепты. Но я не придумываю что-то новое, я не изобретаю новую технологию. Все давным-давно изобретено. Я смотрю, что готовят в других странах, листаю кулинарные книжки, делаю такой «ресёрч», поиск. Потом нахожу какой-то рецепт и думаю, как его адаптировать под русского человека – это моя особенность. Например, итальянские рецепты прекрасны, но большинство из них не переносится на русскую почву, у нас другие ингредиенты. Я смотрю чужие рецепты других кухонь, или наши, и смотрю, что с ними можно сделать, такой момент осмысления. Потом я что-то делаю на кухне, особенно когда первый раз работаю с рецептом. Я вообще не знаю, что получится. Несколько часов на кухне проводишь. Приготовила, потом думаю, что можно еще добавить. Потом приготовишь еще раз. Важная часть моей работы – хождение по рынкам и магазинам. Ничто так не вдохновляет, как сезонные продукты, появляющиеся в продаже. Поездки по фермам и колхозам, где все это растет – тоже часть моей работы. Потом я фотографирую. А сфотографировать еду – это не просто взял, подошел и щелкнул. Это очень сложно. Нужно выставить натюрморт, а натюрморт складывается не только из самого блюда, но и из посуды, из текстиля. Посуду и текстиль тоже где-то надо найти. Надо все продумать, и это тоже часть работы. В зависимости от того, в каком я сейчас настрое, тем я и занимаюсь. И получается гораздо более эффективно, нежели чем я бы себя заставляла.

— Вы помните, какой был первый придуманный Вами кулинарный рецепт, и когда?

— Да я помню, и этим горжусь. Это были щучьи котлеты с творогом. Это была первая программа, которая вышла в РИА-Новостях. С творогом и сушеным укропом, это такой вот мой рецепт, как мне кажется, я сама его придумала, нигде не смотрела.

— И он же самый любимый, или есть какой-то другой?

— Я не могу сказать, что есть какие-то любимые рецепты. Я все время готовлю новое, двигаюсь вперед, и если возвращаюсь к тому, что делала раньше, то стараюсь улучшать. Могу даже пример привести. Я надеюсь к осени закончить книжку, которую должна сдать. Я начала рецепт котлет из говядины с зеленым луком, но потом поняла, что лучше сделать мясную запеканку из тех же ингредиентов, но не котлету, которую нужно жарить, а запеканку, когда ты ставишь форму в духовку и уходишь с кухни. С точки зрения времени, которое проводишь на кухне, это более удобно, потому что времени меньше. Котлеты надо жарить, переворачивать, а тут поставил и все. Этот рецепт пойдет в книгу, но вызревал он у меня месяца четыре. К чему-то старому я возвращаюсь, но что-то меняю. Такого, что я что-то одно готовлю-готовлю-готовлю, нет, я все люблю готовить.

— Любимый вопрос наших читателей – как сочетать карьеру с личной жизнью, семьей и материнством. Есть такой стереотип, что успешных женщин мужчины боятся. Когда вы познакомились со своим будущим мужем, то Вы были уже успешной женщиной, занимали высокую должность в медиа… Почему муж Вас не испугался?

— Муж говорил, что если бы нас не познакомили, то он ко мне бы никогда не подошел. Но я приехала в гости к нему в дом вместе со своей семьей, с отцом, с братом. Мы все приехали на рыбалку. Поскольку я была среди близких родных людей, рядом был отец, и моя профессиональная часть, «Аня на работе», была не очень видна. И вся моя семья надо мной подтрунивает, мол, Аня – такая начальница, такая начальница. Поэтому какую-то часть барьеров сняло. Моему мужу нравятся моя собранность и целеустремленность. Его это не задевает, не расстраивает, не подавляет. Он считает, что это мое достоинство и достоинство нашей семьи. У него совсем другой характер, я им восхищаюсь. У него есть природная или приобретенная мягкость, расположенность к любому человеку, желание помочь, отдать ближнему все до копейки. Я на него смотрю, восхищаюсь и учусь. Все руководители – довольно жесткие люди. И эта жесткость является следствием целеустремленности и сосредоточенности. Ты видишь цель, ты понимаешь, что до нее нужно дойти, а все остальное ты отметаешь. Не растрачиваешь время, не отвлекаешься ни на что. Эта целеустремленность ему во мне нравится. Он говорит, что он у меня чему-то учится, а я у него. Вот такой секрет успешного брака.

— Что изменилось в Вашей карьере с рождением ребенка?

— Все изменилось. Было очень сложно, когда параллельно с тем, как я забеременела, мы стали думать над проектом в РИА-Новостях. Подготовительная работа была долгая, целый год мы писали концепцию, отрабатывали, обсуждали как будем снимать, и в этот момент я вышла замуж и сразу забеременела. Было тяжело снимать, первые съемки – совершенно новый опыт, нужно уметь держать себя перед камерой. Я беременная, уставшая, и улыбаться и что-то говорить было непросто. Когда мы снимали второй пакет программ, это было с утра до ночи, а у меня совсем маленькая Таня, и нужно ее кормить. В один из съемочных дней Влад, муж приезжал вместе с Таней, и в перерывах я ребенка кормила.

А сейчас, видишь, я не хожу в офис, я дома, с ребенком. К счастью, Таня – ребенок спокойный. Есть дети, которые не слезают с рук, требуют материнского присутствия, но Таня не такая. Она сама с собой может играть, заниматься. Я не какая-нибудь фанатичная мамаша, я с нее пылинки не сдуваю. Она может где-то играть, видеть меня, а я параллельно буду книжки листать с рецептами, или фотографировать, или готовить. Когда я готовлю, я сажаю ее рядом, чтобы она видела, чем я занимаюсь, ей тоже интересно на все это смотреть.

На самом деле, у меня нет вариантов. Я не хочу прекращать заниматься тем, чем я занимаюсь, это мне доставляет огромное удовольствие. А с другой стороны – ребенок, которого я безумно люблю. Поэтому я пытаюсь и по работе успеть, и с ребенком позаниматься.

— А сколько ей сейчас месяцев?

— 9. Сейчас она в детском саду до 3 часов, и я могу работать.

— Трудно ли с маленьким ребенком и с кулинарией жить на две страны, с постоянными переездами?

— Я сейчас не так много езжу, но это связано с тем, что я жду документов. У меня поменялся статус, я раньше ездила как турист. Непросто, потому что когда ты на первом и третьем триместре, летать не рекомендуют. Я смогла приехать только в феврале, потому что мы ждали паспорт для Тани. Но у меня нет вариантов, потому что муж работает здесь. Это не просто я уехала в Америку и тут прохлаждаюсь, а потому что Влад из Америки, у него здесь работа, а у меня в Москве постоянная работа. Это естественное решение, что мы будем в Америке ближайшее время. Несмотря на ресурсы, которые я запускала, никаких сверхдоходов у меня нет, я живу на довольно-таки скромные гонорары, совершенно непостоянные, и в основном на зарплату мужа. Какого-то богатства нет и в помине.

— Как вы видите языковое Танино будущее? Она, наверное, уже что-то говорит по-английски?

— Пока ничего не говорит. Ну, будет двуязычная, меня это не пугает, наоборот, кажется, что это только плюс, во благо. Мой брат живет в Швеции, говорит на русском, на шведском и на английском свободно. Я очень благодарна, что прожила год в Америке, и не как турист, который приехал в гости на месяц. В этом обществе совершенно другое отношение к благотворительности, другое отношение к людям, нет первичной агрессии, которая есть в нас, в русских. Люди более расположены друг к другу. Поскольку здесь разные национальности, здесь все автоматически более толерантны, иначе бы Америки не было бы как страны, без уважения между разными народами. Этим пропитываешься.

Честно скажу, в Москве тяжело, ты выходишь с утра и видишь таджиков, которые убирают улицу. Очень тяжело их любить так же, как свой круг общения. Внутри себя нужно любить другого человека, но в Москве это тяжелее, чем здесь. А здесь тебя этому учит, иными глазами смотреть на людей из других стран.

— Давайте вернемся к еде, поговорим о ней. Насколько эта тема сейчас важна, интересна читателям, зрителям, слушателям? Есть какая-то тенденция, что люди стали дома больше готовить, устраивать настоящие домашние обеды?

— Мне кажется, да. Я даже по собственной программе могу судить, постоянно растут рейтинги, количество просмотров с каждой программой все больше и больше. Количество передач, которые выходят о еде на телевидении, количество изданий становится больше с каждым годом. Растет выпуск журналов, книг, что не может не радовать. Мне кажется, это здорово, это культура повседневности, культура быта. Еду можно по-разному рассматривать, можно как чревоугодие, а можно как ужин, за которым собирается вся семья вместе. И за столом есть возможность поговорить, обменяться новостями, у кого как прошел день. Это момент единения семьи или друзей, когда все рядом друг с другом. Когда приглашаешь гостей, чтобы пообщаться и угостить, проявить гостеприимство и радушие. В этом нет ничего такого плохого, когда ты готовишь вкусное, ждешь, волнуешься, получится у тебя или не получится, и ты хочешь доставить радость людям, которые к тебе в гости пришли, радость близким. Каждый день муж приходит после работы и говорит: «Ань, как здорово, как вкусно». И я так счастлива, что доставила радость любимому человеку, это так вдохновляет! Или читатели и зрители, которые присылают письма, оставляют комментарии, что они по моим рецептам что-то приготовили, у них получилось, и понравилось близким, это действительно так здорово!

Мне кажется, это такое советское наследие, что питаться надо очень скромно, очень сдержано и скудно, а роскошь и изобилие – это совершенно не нужно. А где же золотая середина? Это как в одежде – можно совершенно наплевательски относиться к своему внешнему виду, а можно быть одетым аккуратно, со вкусом, но не вызывающе, неброско.

И еще важный момент, про который в России мало говорят – это качество питания. Сейчас в Америке и Британии огромная проблема ожирения. То, что происходит в индустрии питания, пугает. Все эти полуфабрикаты или даже производство каш, когда зерно подвергается многоступенчатой обработке, разрушается структура волокон. Из этого складывается неправильная система питания, продукты совсем не те, к которым человеческий организм привык и на которые он всегда опирался. Происходят чудовищные вещи все эти ожирения, которые не потому, что много едят, это все ерунда, а потому, что неправильно. Чтобы себя хорошо чувствовать, нужно очень внимательно следить за тем, что ты ешь. Это должны быть максимально понятные, простые продукты.

— А на что нужно обратить особенное внимание? Что такого есть совсем нежелательно?

— Нужно есть те продукты, которые понятны нашим бабушкам. Наши бабушки не знали, что такое пицца, которую надо разогреть, что такое лотки, которые тоже ставятся в микроволновки. Я была поражена, когда увидела, как американская семья кормит ребенка супом из консервов. Ты открываешь банку, а в ней суп. У консервной банки на полке срок хранения – полгода. Возникает вопрос: что туда добавляют, чтобы этот суп не портился. И зачем это есть ребенку. Если из взрослого организма что-то еще выводится, то дети более восприимчивы ко всяким неправильным вещам. Так что лучше, конечно, суп варить самим.

— На что следует обратить внимание в детском питании? То есть, консервов избегать – это одно, а какие продукты наиболее полезны для ребенка?

— Просто натуральные продукты. Я не знаю, какие более полезны, какие более вредны. Аллергенов советуют избегать – до года нельзя мед, белок яичный, а в остальном стараться готовить из продуктов, из которых готовили наши мамы и бабушки. Очень аккуратно и сдержано относиться к современным продуктам: батончикам, полуфабрикатам – этого стараться избегать.

— А если бабушки не ели капусту брокколи или сыр моцарелла, нужно их избегать?

— Итальянские бабушки это ели, а они тоже считаются. Я имею в виду новые пищевые технологии. Сейчас начинают производить имитаторы куриного мяса из сои. Оно по вкусу и по структуре такое же, как куриное мясо, и неспециалист не может этого отличить. Вкусовая дегустация неспособна распознать, нужен только лабораторный анализ. Так что лучше есть курицу, которую ты видишь, что это курица, а не заменитель мяса.

— Как Вы считаете, какой ресторан лучше всего подходит для новых знакомств? А какой — для романтического свидания? У нас на сайте в комментариях недавно была дискуссия о том, можно ли познакомиться с приличным мужчиной в спорт-баре.

— Самое главное, чтобы в этом месте было комфортно. Нет такой концепции: романтические рестораны, я такой категории не знаю. Есть пара статусных ресторанов, где принято делать предложение, но это калька с западного рынка, в какой-то из башен сталинских такой открылся. Но, мне кажется, это как примерять не свое платье. Оно не будет тебе идти, ты будешь себя чувствовать дискомфортно и неуютно. Это не наша культура, не наша традиция. Так что романтических мест я не знаю, даже больше скажу – таких мест нет. Если людям хорошо вместе, им будет хорошо везде. Это может быть любое место, где им хорошо вдвоем или поодиночке. Я призываю ни за какими рекламными слоганами не гнаться, а идти в места, где просто комфортно.

А спорт-бары бывают разные. Они есть дешевые для студентов и людей попроще, есть интеллектуальные, а есть  такие, куда ходят банкиры и тоже болеют. Не во всех пивных барах собирается непонятная публика. Я не большой поклонник спорта и не люблю ходить болеть, но со стороны мне это нравится, я бы сама с удовольствием сходила, просто не складывается.

Возвращаясь к сказанному, надо идти туда, где комфортно, больше вероятность, что встретишь людей своего круга. А насчет знакомства, я не знаю. Я так не знакомилась. И вообще, я не то, что бы за сватовство, но за знакомство через семью, через друзей. Так больше вероятность, что встретишь человека, близкого по духу, по кругозору, по стилю жизни и мировоззрению.

— Что бы Вы пожелали всем участницам нашего клуба?

— Мне кажется, нужно просто ценить каждое мгновение прожитое, каждый день, а не жить будущим. Не стремиться делать карьеру. Я не за карьеризм. У меня всю жизнь все складывалось само собой, потому что я занималась теми вещами, которые мне нравятся. И какого-то четкого планирования, что через три года я буду на этой должности, а еще через три года — на следующей, у меня не было. Если бы оно было, я бы, наверное, не ушла из «ХлебСоли», а была бы медиа-менеджером, четко выполняющим команды. Мне кажется, надо заниматься тем, что нравится, тем, что любишь. Но этим делом надо заниматься профессионально. Не так, что все фотографируют, и я буду фотографировать – это не подход. В том деле, которое ты любишь, надо пытаться стать лучшим. Для этого нужно огромное количество упорства и труда. Даже в готовке. Это только на первый взгляд кажется, что хорошо приготовить котлеты, пожарить их – очень просто. Нет, это тоже упорство, труд и огромное количество выброшенных, испорченных продуктов.

— Тогда еще один вопрос. У меня за несколько прошедших лет уже несколько знакомых медиаменеджеров ушли из профессии в дауншифтинг. Люди хотят «о душе подумать», но те, кто не делает обратных шагов в карьере, считают, что это чистая лень…

— Здесь такой момент: мы до сих пор не нащупаем, как же лучше, как же правильней. С одной стороны, мы хотим жить достойно или не быть в бедности. Почему-то в России это подразумевает какое-то нечеловеческое вкалывание. Но я скажу про себя: если бы я не ушла из «ХлебСоли», я бы не встретилась со своим мужем. Я была настолько сфокусирована на работе, что у меня не то, что бы не было личного времени, у меня не было свободного места в голове. Я была полностью увлечена журналом и запуском. Безусловно, старт-ап – это большое погружение и отрешение на довольно-таки долгий период времени от жизни. И российские компании, в силу того, что у нас так и не построен капитализм, к которому мы вроде бы так стремимся, выжимают из людей абсолютный максимум. Я раньше этого не понимала, но сейчас вижу это, находясь в Америке. Здесь есть профсоюзы и трудовые коллективы, которые умеют отстаивать свои права. А в России люди не умеют отстаивать свои права. И начальники, которым нужно выполнять свои бизнес-планы, выжимают из людей максимум.

И как только ты начинаешь играть в эту игру с карьерой и с работой, ты лишаешься свободного личного времени. А семья и любимый человек – это время, которое ты отдаешь. Это время, чтобы приготовить ужин, чтобы сесть и поужинать. К сожалению, далеко не каждая семья может себе это позволить. Это время, которое ты проводишь вместе с ребенком, читая книжки и гуляя. А когда работа и карьера, на это нет времени. В «ХлебСоли» я приходила на работу к 7 утра, а уходила в 10 вечера, последней и запирала кабинет. Я приходила домой в истощенном состоянии, выпивала стакан вина и ложилась спать, и единственная моя мысль была: как бы так сразу заснуть, чтобы за те 7 часов, что я сплю, восстановиться. К сожалению, журналистика у нас так устроена, что если ты хочешь много зарабатывать, ты должен вкалывать, и у тебя нет личного времени и пространства. Или ты уходишь на вольные хлеба, но отказываешься от большого и постоянного источника дохода. Поэтому дауншифтинг так распространен – невозможно играть в эту капиталистическую гонку. Конечно, компании бывают разные, в той же «Индепендент Медиа» более приветливая среда, есть возможность работать, но это зависит от формата издания. Газетный формат априори тяжелый по сравнению с журнальным. Но я не про деньги. Я про то, чтобы быть счастливой. С количеством денег это совершенно не связано. Может быть, читатели скажут: вот, сидит в Америке и рассуждает, но я и в Москве сидела без зарплаты и без денег.

Немного не в тему: здесь, в Америке, есть то, чего я никогда не видела в России — огромное количество волонтеров, которые занимаются не только помощью людям, но просто тем, что им нравится: водят экскурсии бесплатно, например. Люди отстояли право на свободное время, они уходят с работы в шесть часов, а не сидят с утра до ночи. У людей более разноплановая, размеренная и счастливая жизнь. Люди не являются заложниками и рабами компаний. Люди научились отстаивать свои права, но для этого той же Америке потребовалось больше ста лет. А у нас нет никаких профсоюзов, но когда-нибудь, они, надеюсь, будут.

Беседовала Ольга Гуманова

Фото из личного архива Анны Людковской