Британские ученые доказали…

Пока сотни фирм разрываются на тысячи заказов, а иные актёры, не моргнув глазом, отменяют приглашения в Голливуд («У меня ёлки!»), некоторые здравомыслящие родители предлагают детям «не врать» и «несуществующих волшебников не придумывать».

Особенно остро вопрос стоит у православных. Есть Рождество, с ним всё понятно. И тут — какой-то дед.

Так что же делать? Чтобы ответить на этот вопрос, нам придётся разобраться с гораздо более общей проблемой — а что такое сказки?

На самом деле сказки возникли в очень глубокой древности и представляют собой не что иное как мифы; просто со временем в них перестали верить. До сих пор помню самую страшную книжку первого курса филфака — «Исторические корни волшебной сказки» Проппа, где было написано, что Баба-яга охраняет вход вовсе не в Кощеево царство, а в царство мёртвых. А от Ивана-дурака пахнет вовсе не «русским духом», а человечьим — потому что в царство мёртвых пришёл живой.

Живые, мёртвые, страж на воротах… Узнаёте? Правильно, миф об Орфее. Ну… национальный вариант, но сюжет, в общем и целом, тот же. Итак, начали мы со сказок, а упёрлись в мифы. А что такое миф?

А миф — это очень любопытная штука. Потому что это способ, с помощью которого люди передавали знания о мире тогда, когда объяснить что-то с помощью достижений науки и техники ещё не могли.

Маленькое лирическое отступление. Мы оставим сейчас в покое любимый предмет копьеломания на всех конфессиональных форумах — вопрос об эволюции. Происхождение видов — большая проблема, которую я с радостью подарю богословам и биологам. Я сейчас о другом — о развитии сознания. А оно за обозримую человеческую историю проделало немалый путь. Об этом свидетельствуют многочисленные данные из жизни сапиенсов, неплохо прослеживаемые по археологии и письменным источникам.

Итак, сначала у людей были мифы, информацию — огромные пласты — они хранили в устных преданиях, а их представления о мире развивались медленно-медленно. Потом возникла наука, потом — у кого-то раньше, у кого-то позже — письменность.

Это я всё к тому, что древний человек воспринимал мир совсем не так, как мы. А как?

Представьте себе современного ребёнка, который спрашивает у мамы, отчего солнышко поднимается утром и заходит вечером. Современная мама, недолго думая, берёт настольную лампу, яблоко и объясняет дитяти, что вокруг чего вращается. Иначе говоря, основы гелиоцентрической системы.

А теперь представьте себе тот же вопрос, но только заданный первобытным ребёнком первобытной маме. С одной стороны, знание о том, что времена суток и времена года цикличны, — важное, и передать его надо. С другой — до путешествия Магеллана ещё должно пройти некоторое время, а до полёта первого спутника — ещё немножко. Глобусов, как и лампочек, нет. И как выкручиваться?

И первобытная мама придумывает… сказку. И неважно — про «вышла на небо, сверкая перстами пурпурными, Эос» или про «огромный крокодил наше солнце проглотил». Ну, то есть, выплюнул. Главное — цель достигнута: теперь ребёнок будет знать, что солнце всходит и заходит каждый день, а, почему — потом-де разберёмся.

По большому счёту, все многочисленные, в чём-то похожие, а в чём-то различные коллекции языческих богов — это просто списки приоритетов древнего человека, категории мышления, очеловеченные, поскольку категорий логических ещё не было. То есть, первобытные люди не могли сказать: «Наша жизнь построена на охоте на мамонтов или, там, сельском хозяйстве». Но вот сделать мамонта своим богом, ну, или там придумать историю об Афине, подарившей жителям оливковое дерево, могли. И потом, всё — дружно бежим окапывать оливки — сама Афина, как-никак.

Но потом время идёт, мышление развивается, и фразу «возделывание оливок составляет основу нашего сельского хозяйства» сказать уже вполне можно. И даже пару эдиктов издать — с налоговыми льготами. И остаётся один вопрос: «А что делать с богами?» И тогда мифы становятся сказками.

Правда, содержание в них меняется. Раньше миф был рассказом о мире, и герои в нём были вовсе не обязательно добры. А сказка — это скорее история о добре и зле и человеческих отношениях. Ну, просто сложные этические проблемы вроде вопроса «чьи в лесу шишки?» удобнее иногда выяснять на зайчиках и белочках.

А теперь вернёмся к тому, с чего мы начали — к детям.

У ребёнка ведь тоже есть период, когда по уровню знаний о мире он очень похож на древнего человека. То есть, знания минимальны, но мир познавать нужно. И тогда в ребячье представление о мире очень легко вписывается волшебство. Оно просто заполняет те отрезки, которые ещё не заняты знаниями. И восход солнца для малыша — это такое же чудо, как и говорящие животные, в существовании которых он не сомневается. И Дед Мороз.

Остальное — решать родителям. Что для вас важнее — строгое соответствие всего, что читает ребёнок, церковным канонам? А может быть, умение верить в хорошее и дарить подарки?

Пройдёт всего несколько лет — подросший малыш сам поймёт, что никаких волшебников не существует. И тогда Дедом Морозом ему придётся работать самому. И, мне кажется, это — очень полезное занятие.

И ещё — жалко, все-таки, что Деда Мороза нет. Вот я бы загадала…