Чего хотят феминистки?

В консервативных кругах принято считать, что феминизм — это некое абсолютное зло, разрушающее природу и предназначение женщины. Однако вряд ли кто-то из современных женщин готов будет отказаться от права на работу или на высшее образование. Да и может ли современная женщина позволить себе быть слабой, если защитить ее некому?

На самом деле, однозначного ответа на то, плох феминизм или хорош, не существует, как не существует и точного определения этого слова. Феминистки и ученые выделяют в истории женского движения три «волны». Первая «волна» относится главным образом к суфражистскому движению XIX и начала XX веков, в котором ключевым вопросом было право голоса для женщин. В Англии последовательницы этого движения добились, к примеру, принятия специального «Акта о собственности замужних женщин», который гарантировал жене право оставлять за собой заработанное ею, равное с мужем право на совместное попечительство над детьми, а также имущественные права вдовы. С точки зрения современного человека эти права настолько элементарны (особенно участие в воспитании детей), что кажется странным, что женщинам когда-то приходилось отвоевывать их у мужчин.

Основной пафос второй «волны» феминизма, начавшейся в 60-е годы прошлого века, сводился к ликвидации дискриминации и неравенства. Не совсем верно считать, что именно эта волна «оторвала женщину от семьи»: скорее, она была призвана закрепить уже сложившееся положение вещей. По факту, в эти годы женщины уже давно и активно работали, однако их труд ценился существенно ниже, чем аналогичный труд мужчин. К слову, страны Европы и США решили данную проблему успешнее России: в большинстве западных государств работающей женщине не приходится доказывать, что она справляется со своей должностью не хуже мужчины. Правда, у такого равенства есть и оборотная сторона: скидок на «слабый пол» в этих странах тоже не делают, и местным бизнес-вумен приходится нести все риски наравне с партнерами противоположного пола.

Если же вернуться в Россию, основная вина за разрушение патриархальной семьи здесь ложится, безусловно, на советскую власть, призвавшую представительниц слабого пола быть спортсменками, комсомолками и лишь в последнюю очередь — красавицами. Женщинам здесь тоже не делали скидок — ни при выполнении «пятилетки в четыре года», ни в обязанности строить «светлое будущее» наравне с мужчинами. С другой стороны, трудно осуждать попавшую в такие условия женщину за проявления «социального феминизма»: раз уж ей приходилось работать не меньше, а то и больше мужчины, то логично было требовать и равного уважения к себе.

К тому же мужской труд, ложившийся на женские плечи, далеко не всегда был проявлением идеологии, а часто оказывался естественной необходимостью. Психолог Людмила Петрановская в своей статье «Травмы поколений» подробно описывает феномен женщин времен Великой Отечественной войны, чьи мужья погибли на фронте или были репрессированы в период «Большого террора»: «Идут годы, очень трудные годы, и женщина научается жить без мужа. «Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик»… Это человек, который нес-нес непосильную ношу, да и привык. Адаптировался. И по-другому уже просто не умеет. Многие помнят, наверное, бабушек, которые просто физически не могли сидеть без дела. Уже старенькие совсем, все хлопотали, все таскали сумки, все пытались рубить дрова. Это стало способом справляться с жизнью».

Женщины работали: с надрывом, стараясь прокормить детей, выполнить требования ставящего все новые планки государства, выжить в условиях голода и разрухи. Работа как способ такого выживания становилась для них смыслом и содержанием жизни, и этот пример они передавали своим детям. Естественным отношением таких женщин к мужчинам становилось презрение: она работает не меньше его, плюс еще занимается домом и детьми, готовит еду в нелегких условиях советского быта, и потому имеет полное право даже не на равное, а на большее, чем мужчины, уважение и признание.

Однако презрение по отношению к мужчинам, даже в чем-то оправданное, явно не способствовало проявлению с их стороны любви и уважения. Скорее наоборот, мужчины отдалились от таких женщин, не желая чувствовать себя неполноценными рядом с ними. Возник своего рода замкнутый круг: женская сила и независимость, бывшая в определенный момент единственным способом выжить, породила явление мужского инфантилизма, который уже в наши дни вынуждает женщин проявлять мужские качества.

Теперь уже нет смысла гадать, что появилось раньше — «яйцо или курица», в смысле, женское мужество или мужской инфантилизм, женская гиперответственность или безответственность мужчин, как и нет смысла бесконечно искать виноватого. Тем не менее даже рост инфантилизма среди мужчин не помешал возникнуть в 90-е годы третьей «волне» феминизма — пестрой, разнообразной и во многом направленной на нивелирование женской сексуальности как таковой, равно как и любых проявлений гендерных различий.

Однако на фоне громких заявлений о борьбе с любыми проявлениями сексизма, сегодня все больше женщин признаются: им приходится быть сильными, поскольку окружающие мужчины слишком слабы. Мужчины же, в свою очередь, расслабляются на фоне женщин-борцов и в лучшем случае становятся для них надежным тылом, а в худшем уходят к тем, кто позволяет себе быть слабее и мягче их. Разумеется, всегда бывают исключения: сильные и ответственные мужчины, гармоничные пары и мягкие, не измотанные тяжелой жизнью женщины. И все же определенные тенденции в обществе явно не радужны.

Простых выходов из такой ситуации нет и быть не может. Мне всего лишь хотелось сказать, что феминизм не лежит в категориях «хорошо» или «плохо», «правильно» или «ошибочно», и уж тем более он не лежит в категории вины. Феминизм — это реалии нашей жизни, данность, с которой нам приходится в чем-то мириться, а в чем-то исправлять. Современные феминистки пытаются закрепить эту данность и даже довести ее до крайности, консерваторы, напротив, стремятся ее разрушить, но жить в феминистическом мире приходится нам всем одинаково — с тех самых пор, когда наши бабушки встали к станкам на эвакуированных в тыл заводах или даже сели за школьную парту.

Может быть, самым разумным в таких условиях будет не мериться силой и слабостью, а стараться видеть друг в друге в первую очередь личностей, и мужественных, и ранимых одновременно, и стараться доверять друг другу настолько, чтобы отпала потребность в постоянном ношении брони. Способность к «компенсаторной» силе: умению в трудных ситуациях брать ответственность за двоих заложена как в женщине, так и в мужчине, и во многом от женщин зависит, сумеем ли мы освободить пространство сильных решений для мужчин и немного подвинуться обратно.