«С Новым годом, с новым счастьем!» – так по привычке, вряд ли вкладывая какой-то особый смысл в эти слова, приветствуют друг друга люди в момент, когда кончается один год и начинается другой. И все же, сколь ни поверхностна, сколь ни лишена подлинной глубины эта общечеловеческая традиция встречать Новый год, сколь ни велико наше разочарование в самой возможности нового счастья, мы испытываем в эти минуты какое-то воодушевление.

Мы, пусть на мгновение, готовы поверить, что это таинственное будущее, вдруг раскрывающееся перед нами, пока бьют свои двенадцать ударов часы, принесет нам новое, а значит, неведомое, небывалое счастье. Удивительна у человека эта неумирающая вера в счастье. Ведь если собрать писания всех мудрецов, изучить все события мировой истории, если попросту вглядеться в повседневную жизнь, которой живем и мы и окружающие нас люди – мало как будто остается оснований для этой веры, для этого неумирающего ожидания счастья. Вот великий поэт в зените своей славы, на вершине своих творческих достижений пишет простые, но такие горестные слова: «На свете счастья нет»; вот Толстой под конец своей жизни пишет как нечто само собой разумеющееся: «И после глупой жизни придет глупая смерть»; вот другой поэт, наш современник, бросает:

И мы по квартирам пройдем с фонарем

И тоже поищем, и тоже умрем*.

* Из стихотворения Б.Л. Пастернака «Я понял: все живо…» (1936). Следует: «И мы по жилищам / Пройдем с фонарем…». Почему, откуда эта печаль на вершинах человеческой мудрости, человеческого творчества; откуда эта вечная жалоба: «Как будто душа о желанном просила, и сделали ей незаслуженно больно»*? * Из стихотворения К.Д. Бальмонта «Безглагольность» (1900). ** Ср.: «…Нет большего мученья, / как о поре счастливой вспоминать / В несчастии…» (Данте А. Божественная комедия / <Пер. Д. Мина> М.: Просвещение, 1988. С. 36).

Казалось бы, стоит вдуматься, вглядеться, вслушаться во все это, в саму жизнь – и невозможной становится эта мечта о счастье, и детски-наивными кажутся эти слова о нем в новогоднюю ночь. Но вот мечта жива, и, несмотря на все, срывается с уст, исходит из сердца эта вера, эта мечта, это ожидание: «С новым счастьем!» Как примирить это противоречие?

Думается, что ответить на этот вопрос можно. Ибо счастья, о котором говорят все эти люди и весь опыт их жизни, счастья, в котором они постепенно разочаровываются, – такого счастья и вправду нет, или же оно так хрупко, так мимолетно, что само становится источником страданий и печали. Действительно, как сказал Данте: «Что может быть тяжелее, чем память об ушедшем счастье в минуту горя и страдания?»** То, что стоит за всем этим «на свете счастья  нет», означает на деле, что нет на земле счастья постоянного, и потому в само это мимолетное счастье уже входит отрава его мимолетности. Да, это счастье пройдет, и потому еще темнее, еще беспросветнее покажется жизнь. Но только поняв это, можно поставить настоящий вопрос: а есть ли в жизни счастье непреходящее и не его ли мы почти инстинктивно, подсознательно жаждем, когда в новогоднюю ночь желаем себе и другим «нового счастья»?

Что же, и на это есть ответ. Давно уже было сказано, а все еще живет в нас это удивительное обещание: И радости вашей никто не отнимет у вас (Ин. 16:22). Кто сказал это? Христос в Евангелии. И сказал в ту самую страшную и самую темную из всех ночей, когда выходил с горсткой учеников навстречу предательству, одиночеству, страданию и смерти. В ту ночь прозвучали эти слова о радости, о счастье, которых никто отнять не может, об Утешителе, Который придет и «все напомнит» о жизни и любви, побеждающих даже разлуку смерти. Оказывается, все наши мимолетные радости, все блики солнца на весенней зелени, все то, что ударяет в сердце и сразу уходит, есть лишь намек, лишь предчувствие того счастья, той неслыханной радости, которых не отнимет уже никто. Как писал Соловьев:

Милый друг, иль ты не видишь,

Что все видимое нами –

Только отблеск, только тени

От незримого очами?

И в другом стихотворении:

Смерть и Время царят на земле,

Ты владыками их не зови,

Все, кружась, исчезает во мгле,

Неподвижно лишь солнце любви.

Вот сказано, произнесено наконец имя настоящего счастья – не старого, не нового, а вечного, и имя это – любовь. Вот на заре христианства пишет ученик Христа в неизъяснимом восторге: Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими (1 Ин. 3:1). И об этой любви, о ее счастье – все христианство, все Евангелие. И в лучах этой любви преодолевается вся мука жизни, она торжествует и над разлукой, и над страданием, и над самим временем. Как последняя истина нам возвещено, что Сам Бог есть эта любовь и в ней, в ней одной утолена извечная человеческая жажда счастья.

Вот наступает, вот наступил еще один новый год, за нами – триста шестьдесят пять дней нашей жизни. Все в них кануло в вечность, все в них исчезло, как и сами они; все, кроме того, что мы называем любовью. И все так же перед нами эта немного страшная пропасть будущего. Что сулит она нам, какие невзгоды, какое горе, какие, как мы говорим, «непредвиденные» опасности? Будем ли мы живы еще через год, не последний ли Новый год встречаем на земле? Ни на один из этих вопросов ответить мы не можем. Но в одном мы должны быть уверены: что бы ни случилось, мы можем любить! Мы можем стоять рядом с Христом, держаться за Него и смиренно просить дать нам той любви, что преодолевает страх и неизвестность, той любви, про которую сказано: Совершенная любовь изгоняет страх, ибо в страхе есть мучение (1 Ин. 4:18).

Так вот, с Новым годом, с новым счастьем! Пусть новизной его будет то, что мы полюбим немного больше, немного сильнее; то, что от внешнего, мимолетного, случайного счастья перейдем к исканию радости, которой никто не отнимет у нас, – радости, которая способна вечностью наполнить каждую минуту этого уходящего от нас времени. Как писал Блок в своем «Возмездии»: «Нас всех подстерегает случай <…> иль ясность Божьего лица». Над случаем мы не властны, но стоять перед ясностью Божия лица и этой ясностью просвещать нашу жизнь, быть счастливыми этой ясностью –это зависит от нас. Христос говорил про новую заповедь любви. Эта новая заповедь и есть основа нового счастья –того, о котором мы, не задумываясь, говорим, когда желаем друг другу на Новый год нового счастья.

Протопресвитер Александр Шмеман. «С новым счастьем!» Беседы на Новый год. Издательство Православного Свято-Тихоновского университета, 2009 г.