Мы поговорили о том, какие потребности есть у человека и как установки, послания, которые получает ребенок в детстве, могут влиять на его способность, уже будучи взрослым, осознавать — что я хочу. В заключительной части лекции психолог Марина Филоник рассказывает о том, что же происходит, когда мы все-таки позволяем нашим желаниям быть, и как человек может действовать под градом своих «хочу».

Анестезия на уровне души

«Распаковка» собственных желаний грозит, как я уже сказала, встречей с тем в себе, что нам неприятно и — более острым переживанием фрустрации. И тут могут срабатывать психологические защиты. Вытеснение, неосознавание, «замораживание» и «впадение в спячку» — все это ограждает нас от острой боли, от ужаса встречи с реальностью о себе и своей жизни.

В своей работе мне регулярно приходится вместе с человеком называть вещи своими именами, говорить: «Давай для начала назовем то, что мы увидели, как оно есть». Это очень тяжело. Иногда люди прямо говорят мне: «Я не хочу. Я лучше буду оставаться в иллюзии, что у меня все хорошо. Пусть будет “вяленько”». И это уже неплохо: по крайней мере, человек это понимает и становится чуть более свободным. Чаще всего мы сталкиваемся с тем, что человек закрывает глаза на ту реальность, которую видит. Важная задача психотерапии — повышение осознанности.

Состояние фрустрации тяжело и для ребенка, и для взрослого. И одна из выгод апатии, когда я «ничего не хочу, а что хочу, не знаю», — отсутствие фрустрации. Если я ничего не хочу, то я и не страдаю от невозможности это получить!

Начни я чего-то хотеть, за этим последуют проблемы. Проблема оценки (придет «внутренний критик» и скажет: «А это что за желание? А то? Куда это годится?»), проблема недостижимости желаемого (может оказаться, что ты никогда не получишь желаемого, либо получишь очень нескоро, и надо как-то с этим примириться).

Например, в семейной паре муж имеет какие-то психологические особенности и либо сейчас, либо вообще никогда не сможет дать жене эмоциональное тепло, которое она от него ждет (а это желание естественно в близких отношениях). И ей надо с этой правдой как-то жить.

Бессознательные защиты помогают нам претерпевать фрустрацию не так остро. Они направлены на «анестезию», на то, чтобы не встречаться с правдой (то, что я хочу, я не могу получить). Познакомимся с ними: какими они бывают?

Бессознательные защиты: идеализация

У нас сегодня около храма продают всевозможные пирожки, и вот мы стоим с нашим прихожанином в очереди за ними, а он говорит: «Боже, как сложно! Вот был бы один пирожок, я бы не мучился, а тут — столько видов!».

В чем проблема? Проблема в опредмечивании потребности. По сути, этот человек говорит: я хочу есть, но не знаю, что именно удовлетворит мою потребность (их там десяток, этих пирожков!). Когда наша потребность опредмечивается, она либо утоляется, либо мы претерпеваем еще более сильную фрустрацию.

Это очень хорошо видно на историях с влюбленностями. За романтическими отношениями могут стоять самые разные потребности, начиная от младенческой — в том, чтобы обо мне кто-то заботился и сделал мой мир безопасным, до потребности в любви и уважении. Как правило, они не осознаются. Возвращаясь к образу «гномов»: они проснулись и ищут, кто даст им желаемое. Ходит такой голодный «пучок потребностей» и вдруг видит кого-то… Вот он! Он даст мне все, в чем я нуждаюсь! Дальше — влюбленность со всеми вытекающими (конечно, если все потребности уничтожены, то никакой влюбленности не возникнет: все «стерильно», близка «святость»…)

Что произошло? Желания спали, пока не появился предмет потребности. Ты увидел пирожки и уже хочешь, хотя до этого не хотел. С влюбленностью — то же самое.

Не подумайте, что я обесцениваю отношения подлинной любви! Но нередко бывает так: мы видим его, единственного, принца на белом коне, а уже потом происходит встреча с реальностью: и эмоционально он совсем не близок, и надежности ждать не приходится, с безопасностью совсем плохо, да и книжек он, оказывается, не читает… Происходит разочарование: «принц» никуда не годится. Голодные «гномы» отлепляются от объекта влюбленности, возвращаются ко мне и так… до следующего «принца».

Что дает идеализация? Переживание того, что реализация желания возможна. Это рождает прилив сил, энергии, очень позитивные эмоции. В чем же проблема? В том, что это — обман. Почему мы ему поддаемся, в чем «наркотик»? Мне действительно кажется: вот сейчас, сейчас я получу заветное! Я немножко себя обманываю, рисую кого-то или что-то, что соответствует моим желаниям.

Есть некоторые типы характеров, обладатели которых склонны к идеализации. В какой-то степени это знакомо многим: ты вдруг что-то находишь и кажется, будто этот человек, эта идея, эта философия — то, что я искал всю жизнь! И это отличный предмет для анализа. Если вы «влюбчивы», склонны очаровываться какими-то определенными людьми, вещами, идеями, очень интересно бывает написать их «портрет». Понять, чем я очаровываюсь, и через это увидеть, какие желания для меня действительно важны. Так вы узнаете своих «гномов».

Итак, если условно разделить способы обращения с желаниями на экологичные и неэкологичные, то идеализация — это неэкологичный способ.

От обесценивания до вытеснения желаний

Еще один из «защитных» способов регуляции желаний — изменение их значимости. Я очень хочу виноград, но мне его никто не дает. И я говорю: «Да ну его, ваш виноград, не очень-то хотелось!» Что я сделал? Я снизил значимость своей потребности, как бы сказав: «Ну, на самом деле не такая уж она и важная!». Зачем? Чтобы переживание невозможности достичь желаемого не было таким сильным.

Если я признаю всю правду, что вообще-то я всю жизнь только и мечтаю о винограде (может быть, такова моя правда!), а мне не удается его получить и возможно, никогда не удастся, то мне придется претерпевать боль. И с болью жить. Проще сказать: да не хотел я вашего винограда вообще!

Изменение положения в иерархии того или иного желания не всегда плохо. Обесценивание дает распредмечивание — я говорю: «Фу, виноград кислый!» и уже не хочу этот виноград. Худший вариант, когда я обесцениваю себя и само свое желание («я — плохой, я виноват, что хочу этого, мои желания — неправильные, плохие, грешные»).

Рационализация. Это защитный способ, когда происходит бессознательный поиск приемлемого, с разумной точки зрения, оправдания для выбранного желания. Рационализация может проявляться в любой из вышеописанных игр. Про виноград, оказавшийся зеленым, — «не очень-то хотелось!», или лимон, оказавшийся сладким, — «не так уж это плохо!». Проще говоря: ты что-то хотел, получил, но это не то, что тебе было нужно. И тем не менее, ты говоришь: все отлично, меня все устраивает! Хотя на самом деле тебя это абсолютно не устраивает. Слабая сторона рационализации в том, что с ее помощью можно оправдать все что угодно, любое поведение и явление. Можно уговаривать себя в самых разных вещах. Чем это плохо? Тем, что это снова — ложь.

Морализация. Чтобы реализовать свои желания, лежащие за пределами этики и морали, и не чувствовать угрызений совести, запретное оправдывается и говорится, что это на самом деле — хорошо. Возьмем актуальную вещь — оправдание агрессии в семье. Муж бьет свою жену и при этом цитирует Священное Писание: «жена да убоится своего мужа», искажая смысл этой фразы. Я делаю зло, реализую свои дурные желания, оправдывая это мнимым добром.

Вытеснение. Об этом мы уже упоминали: наша «Белоснежка» незнакома с некоторыми из своих «гномов» и всерьез считает, что их вообще нет, а они на самом деле есть. Это и есть вытеснение. Например, человек, подозревая у себя рак, может намеренно не идти к врачу, не желая встречаться с реальностью: я считаю, что у меня нет такой болезни и вообще ни к чему заниматься своим здоровьем, все у меня хорошо.

Уход от действительности особенно ярко проявляется через психосоматические заболевания. Когда ты чего-то очень хочешь, а получить не можешь, очень «здорово» заболеть. И тогда ты переживаешь по поводу болезни, а не по поводу невозможности получить желаемое. Бывает, и нередко, что человек, занимаясь определенным делом, постоянно болеет. Стоит ему сменить работу, и он перестает болеть. К гадалке не ходи — ты занимался не своим делом, и тело, которое порой гораздо умнее нашей головы, просто-напросто кричало: «Ты делаешь что-то не то! Остановись!»

Общая логика здорового отношения к своим желаниям — учиться принимать их, а не репрессировать, обращаться с ними заботливо, а не методом ампутации.

Проживание правды — более психологически здоровая вещь, чем бегство в иллюзии, несмотря на ту боль, через которую приходится пройти.

Один из примеров — переживание горя, например, утраты близких. Эти эмоции иногда «замораживаются» как слишком болезненные. В итоге человек может ничего не чувствовать, но это не значит, что с ним все в порядке. Боль потери остается внутри, уходит в тело или в бессознательное.

Переживать горе, фрустрацию, в том числе остро, — это хорошо, потому что это дает возможность освободиться, выйти на новый уровень. Более экологично, в нашей терминологии — принять правду, иногда связанную с пониманием того, что чего-то в моей жизни больше никогда не будет. Но это важная правда моей жизни. Я могу встретиться с ней вместе с каким-то близким человеком, или перед лицом Бога, во всей своей малости, бессилии, слабости, учась понимать, что не все мне подвластно, не все я могу регулировать своими силами, не всем управлять.

Назвать свои желания по именам

Мы сказали, что надо дать своим желанием право на жизнь. Обычно это вызывает ужас: что же будет? а вдруг мне захочется побить ближнего своего?! Но позволить своим намерениям быть — это не значит, что надо их все немедленно реализовать.

В тебе проснулось желание побить ближнего своего? Хорошо, осознай это, пожалуйста, сделай паузу и попытайся понять, что за этим стоит. Кто это такой во мне, кто хочет драки? Может быть, это, например, несчастный подросток, которого обидели и которого «все достало». Спроси его: «Тебе хочется всех побить? И что тогда произойдет? Они все исчезнут, эти уроды? Нет? А что тогда?» — «Ах, я бедный, несчастный, я хочу, чтобы меня обняли…» — «Ах, вот что! Тебе хочется всех побить, потому что они тебя не обнимают?» — «Да!!».

Это один из методов работы со своим внутренним желанием — мы персонифицируем его.

Одна из моих клиенток жаловалась на то, что никак не может расстаться с мужчиной (я брала разрешение на то, чтобы рассказывать эти истории, без имен). Головой она понимает, что он ей не подходит, но при мысли о завершении отношений у нее возникает невыносимое чувство просто разрывающего ужаса. Она понимает, что это никуда не годится, но не может справиться с паникой, возникающей при мысли о расставании. Через телесную терапию мы с ней выходим на то, что за этим стоит та самая потребность младенца в безопасности и защищенности. Ее внутренний младенец боится быть брошенным, поэтому для моей клиентки уход мужчины — это конец света.

Я предлагаю ей представить, что она этого напуганного, орущего младенца берет на ручки, держит, успокаивает. И успокоение приходит (мы это видим по телесным проявлениям). Дальше я говорю ей: «Когда ты пойдешь на встречу с этим мужчиной, прижми своего ребеночка к себе, пусть он чувствует защищенность, пока ты говоришь со своим другом». Что мы таким образом делаем? Разделяем «Белоснежку» и «гнома». Мы говорим: «У тебя, хозяйка, Белоснежка, личность, есть вот такой товарищ гном, и ты с ним обходись экологично». И она это делает. Это не магия!

Я зачитаю, что эта девушка написала мне в переписке: «С мужчиной я пока не рассталась, но со мной произошли удивительные изменения. Я перестала истерить, я не чувствую себя больше беспомощным объектом манипуляции. Очень интересно, что мои внутренние перемены положительно влияют на поведение мужчины. Поэтому мне захотелось посмотреть, как будет развиваться ситуация, и понаблюдать за собой в этих отношениях. Я теперь гораздо больше вижу ребенком его, а не себя. Возможно, нам все равно придется расстаться, но пока мне очень интересен этот психологический эксперимент».

Что происходит? Она говорит: «Я перестала истерить». Кто перестал истерить? Ребенок, о котором позаботились. Ужас от мысли о расставании ушел, и теперь она может ощущать себя в этих отношениях более свободно, а не продолжать находиться в прежней зависимости, на крючке.

Второй пример. Клиентке, маме двоих маленьких детей, надо было пойти в собес, а у нее — практически панические атаки, страх. Я ей предлагала с собой брать этого воображаемого напуганного ребеночка. Если у первой клиентки он совсем маленький, то у этой женщины он был чуть постарше. Она подошла к этому делу творчески: собираясь в собес, садилась в машину, сзади сидели двое ее реальных детей, а третьего — того, который боится в собес ехать — она «сажала» на переднем сидении.

Но ей этого показалось маловато (говорю же, человек творческий). Она представила, что на переднем сидении находится муж (а муж — очень ресурсная фигура, защищающая), который держит на руках этого трясущегося ребенка. Представляете, какое счастье? И вот они всей семьей едут в собес. Нормально! Смогла, сходила, все необходимое сделала.

С желаниями полезно знакомиться. Узнать их в лицо и по именам. Один «гном» у меня ленивый, он любит спать (но все-таки дам сегодня ему волю, пусть поспит), другой любит поесть, третий вечно всем недоволен (с ним надо посидеть, поговорить: «Что тебе не нравится? Тебе хочется поворчать? Давай поворчим вместе»); кто-то похож на маленького ребенка, которому вдруг («прямо сейчас!») захотелось мороженого, другой хочет, чтобы его обняли (мне, как в том числе телесному терапевту, это очень понятно; зачастую это желание связано не со сферой сексуальности, а с очень важной детской, почти витальной потребностью в телесном контакте, в чувстве защищенности и безопасности, через которое формируется доверие к миру).

Иногда наши желания похожи на героев сказок, фильмов, книг, иногда на детей самых разных возрастов, иногда на вполне взрослых людей. И мы можем анализировать: например, сейчас во мне проснулся ребеночек возраста трех-четырех лет, и хочет он то-то и то-то. Можно поступить, как некоторые мамы, кричащие на несчастного младенца: «Что ты тут орешь, чего тебе надо?!». Можно ударить его — это тоже, метафорически, способ «разобраться» со своими желаниями. (И тогда этот «младенец» уже кричать не будет. Только не удивляйтесь потом той апатической картине «ничегонехотения», которая возникнет у вас впоследствии). А можно «взять» этого «ребенка» на руки и побаюкать. И он успокоится.

Никто, кроме вас, не знает, какие самые важные слова нужно сказать вашему плачущему «младенцу». Самый близкий, самый родной человек может не угадать, но вы точно их знаете. Только вы.

Читайте также:

Не бойтесь своих желаний. Как понять, что я хочу, и найти силы это реализовать?

Путь сомнамбулы: как мы приучаемся «ничего не хотеть»

Подготовила Юлия Посашко