Готовлюсь во свекрови, короче. Мужчина мой, преодолев тринадцатилетний рубеж неожиданно подался в гусары. Одинокий ус над губой затрепетал при виде юной цирюльницы из Екатеринбурга, возвращающейся с гор Алтая.

Две розовых косички, три прыщика на носике, носочки в сандаликах , татушка на трепещущем от рыданий горлышке… Наяда…

Место наяде досталось неудачное — верхняя боковушка. Девушка выраженно страдала. Гусар Меньшиков, не испросив материнского благословения, орлом взвился со своей блатной нижней полки, и в мгновение ока розовые косицы затрепетали у меня перед носом.

Пока клекот возмущения формировался в моей натруженной груди, из заветного рюкзачка неблагодарный сын (чего мне стоило, чего половине Москвы стоило купить эти билеты!) выудил трехдневный запас яств и с прискоками начал обхаживать наяду при помощи домашних беляшиков и котлет.

Изголодавшаяся в алтайских горах девочка благосклонно приняла приношения и в полчаса изничтожила четверть трехдневного запаса для семьи из двух крупных человеков. Мамо вздохнула (хорошая девочка, не на диете) и завалилась спать.

Ночь прошла тревожно, под звуки рэпа, тихого ржача гусара и наяды и пшиканья кока-кольных бутылок.

Утром, обнаружив пустые контейнеры из-под котлеток и беляшиков, бедная мать позавтракала одиноким яичком, вытащила из-под полок горы опустошенных детками пластиковых бутылок и разогнала теплую компанию по полкам.

К полудню в наш отсек прибыли еще две наяды. Гусар Меньшиков, оглядев поле битвы, выпнул матушку на перрон за новой порцией спрайтов и харчей. Девы путешествовали налегке, харчам обрадовались, гусара оценили. Бедная женщина-я, давясь кофейком, наблюдала за счастьем молодых уже с боковой нижней полки (чтоб не мешать детям ржать над картинками из контакта).

Девы оказались дельные. Со вниманием выслушивали о сложной судьбе Оптимуса Прайма, тяготы строительства миров в Майнкрафте переживали как свои собственные, внимали.

Розовые косицы на правах старшей жены по-хозяйски распоряжались имуществом гусара и его молчаливой мамаши.

Кульминация брачного пира случилась в момент, когда гусар непринужденно потребовал из семейного бюджета свою долю, дабы оплатить девам посещение душа. (На сердце матери, ни разу до этого не замеченной в скаредности, начали расти черные волосы. Четыреста писят рублей! Не считая газировки и чебуреков!). Пораскинув мозгами, матерь поняла, что платить-таки придется, и выудила из-за пазухи влажную пятисоточку.

Выходя в Екатеринбурге, наяды долго обнимали увешанного их сумочками гусара Меньшикова, обещали слать вконтакт сообщения и желали ему прекрасного лета. Гусар, распушив единственный ус, принимал комплименты и всячески изображал взрослость.

Одинокая. Всеми позабытая. Никем не отблагодаренная женщина сидела у окна, вырывала с корнем из сердца черные волосы жадности и жалости к себе.

Вернувшийся ребенок положил перед истерзанною мной читанный томик Стивена нашего Кинга, новые розовые наушники со стразиками на пипках и шоколадку Твикс.

— Это тебе, мам, девчонки сказали, что ты у меня — лучшая.

(И тут, понятно, материнское сердце оттаяло). Пора и поспать!

Ульяна Меньшикова

Источник: Блог автора в фейсбуке