Евгения Миро: «По-настоящему русскую культуру в Европе не знают»

Уроженка Харькова Евгения Мирошниченко много лет живет в Париже и создает дизайны для известного Дома моды Hermès под псевдонимом Евгения Миро. За платками с ее рисунками выстраиваются очереди модниц всего мира, а посуда от дизайнера хранится в частных коллекциях известных людей. Платки от Евгении Миро носят Вячеслав Зайцев, Зураб Церетели и другие знаменитые личности. О том, как добиться международного признания, и о любви к маме я побеседовала со всемирно известным дизайнером.

— Почитание родителей всегда стояло у меня в жизни на первом месте, — рассказывает Евгения Миро. — Моя чудесная мама дала нам с братом прекрасное воспитание и образование. Она была инженером-конструктором космических кораблей. Для нее самым важным было дать хорошее образование детям, и мама все делала для того, чтобы поддерживать мои желания развиваться. Она прекрасно знала всех моих друзей.

Моим любимым языком после русского был английский, и меня отдали в английскую школу, а до этого я училась в физико-математической. Кроме того, я ходила в художественную школу и в спортивную. У меня каждая минута была расписана.

Воспитывалась я с отчимом, а когда стала старше, начала общаться с моим родным отцом и проводить много времени вместе с ним. Мой отец тоже был инженером, очень интеллектуальным и образованным человеком. Он мне активно помогал во время моей учебы в художественной академии в Петербурге.

Помимо английской школы, я еще посещала литературный клуб имени Лермонтова, в этом году он отметил свое пятидесятилетие. Людмиле Андреевне Лаптевой, которая организовала этот клуб, исполнилось девяносто лет. Отмечался юбилей в Харькове, я на него специально приезжала из Парижа. Именно этот клуб привил мне огромную любовь к литературе и искусству. Каждую неделю мы собирались на литературные заседания, обсуждали новинки литературы, поэзии.

Мы делали и театральные постановки. Благодаря этому на протяжении восьми лет я рисовала декорации — масштабные, на свободной стене, с размахом три на пять метров. Любовь к поэзии проходит через всю мою жизнь. Моя дипломная работа в художественном училище называлась «Деревья и люди», с выдержками и поэтическими строками Поля Элюара и Марины Цветаевой. В Академии моим дипломным проектом был гобелен на стихи Поля Элюара. Сейчас, живя в Париже, я сделала керамическую коллекцию по фаянсу на стихи Поля Элюара «Сама жизнь».

 — Как вы ощутили в себе талант художника?

— Рисую с детских лет. Мама очень хотела, чтобы я стала художником, и отвела меня в художественную школу. Передо мной стояла дилемма: или спорт, или рисование, ведь я была активным, подвижным ребенком и восемь лет играла за сборную Украины по настольному теннису. Я, конечно, разрывалась между этими двумя занятиями, моталась по городу, много времени уходило на разъезды.

Мне повезло с учителем, Марией Георгиевной Безнущенко-Лучковской. На протяжении четырех лет, когда я училась в художественном училище, я прибегала к Марии Георгиевне, и когда готовилась поступать в Академию — занималась в ее классах. Она мне привила понимание того, чтобы любой труд рано или поздно приносит результат. Это правило помогало мне по жизни во многих ситуациях. Именно эта учительница научила меня из одного натюрморта делать до пятидесяти разных вариантов.

После художественной школы по настоянию мамы я поступила в художественное училище. «Окончи училище, — сказала она мне, — а дальше сможешь сама выбирать свой путь». На втором курсе училища мне поставили ультиматум: или спорт, или рисование. Мне пришлось резко оставить спорт, но я несказанно счастлива, что рисую.

Любовь к искусству привила мне мама. У нее был прекрасный голос, лирическое сопрано, она пела в хоре и обожала театр и балет. Дома у нас была великолепная библиотека. Мама воспитывала в нас любовь к книге и бережное к ней отношение. Если берешь книгу в руки, надо было обязательно ее обернуть. Нельзя было загибать страницы. Когда мы учились в школе, то покупалась масса дополнительной литературы — занимательная биология, математика, другие предметы.

Я очень люблю математику и много занималась для себя, решая задачи на смекалку. Могу сказать, что хорошее знание математики удивительным образом развивает любовь к цвету. Когда мозг работает в активном напряжении, то у тебя восприятие тонкостей цвета совсем другое.

В семье воспитывалась любовь к литературным героям, к Ломоносову, к Лермонтову. Я много о них читала. В определенные дни мы говорили только на английском для практики — это все мама организовывала, — что очень пригодилось, потому что четыре года я прожила в Лондоне, и там же несколько лет жил мой брат.

 — После училища вы уехали из Харькова и поступили в Санкт-Петербургскую академию художеств?

— Да. Выбор высшего художественного заведения очень важен. Могу сказать, что высшее художественное образование в России находится на очень высоком уровне. Несказанно счастлива, потому что обучение дает нам возможность владеть всеми приемами. Когда я попала в Лондон и в Париж, передо мной поставили новые задачи — нарисовать посуду, ювелирные украшения, с чем я раньше не работала. Переживала, но решала эти задачи, внутренне, интуитивно осознавая, как надо построить композицию для тарелки или для браслета.

Никогда ничего не стоит бояться. Если есть желание что-то осуществить, нужно собраться и сделать то, что вам подсказывает душа. Благодарю нашу русскую школу от всего сердца. Харьков, Петербург — не имеет значения. Никогда не разделяла Россию и Украину. Считаю, что это единый поток мощной славянской культуры. Передо мной стоял выбор — вуз в Харькове, Киеве, куда меня приглашали, и в Петербурге. Тогда случился взрыв в Чернобыле, и Киев отпал.

Мой настрой был на Петербург, потому что там я провела зимние каникулы и город произвел на меня большое впечатление. Это удивительный город, который тебя завораживает. Каждый дом в нем — это новый образ. Как же я люблю Петербург! Когда нам выдавали задания по композиции, я не бежала рисовать, а просто шла гулять по городу.

Питерские дома — чудо стилистики и композиции. Построение окна, геральдика, изображение полурельефов, сама архитектоника Петербурга — это возможность многому научиться. Нам очень повезло, так как преподаватель по истории архитектуры Варвара Степановна Сперанская, внучка знаменитого архитектора Сперанского, прививала нам такую любовь к архитектуре, что на ее занятиях мы сидели, как мышки, и даже друзья наших друзей приходили. Аудитория была забита битком. Благодаря ее занятиям мы прониклись страстью ко многим мастерам архитектуры. Когда у меня появилась возможность, я поехала в Барселону смотреть Гауди. А братья Веснины какие! В Москве спроектированный ими Дворец культуры ЗИЛ до сих пор в прекрасном состоянии.

Русский авангард всему миру подарил то, что не дала ни одна другая страна. Русский характер силен своей несгибаемостью, целеустремленностью и единством видения. Мне нравится, что русский человек всегда найдет решение в любой ситуации. Единственное, чего хотелось бы, — чтобы государство в России поддерживало людей искусства, чтобы у них была возможность свободного творчества.

— Какое впечатление произвел на вас Париж?

— Два года после того, как я приехала, я Парижа практически не видела, потому что у меня было очень много работы. Почти сутками я рисовала, и мое знакомство с Парижем состоялось намного позже. Два места на земле, где мне очень комфортно — это Коктебель и Париж. Называю их своей духовной родиной.

У французов можно многому научиться. Их элегантность в подаче дизайна находится на очень высоком уровне. Любовь к искусству проявляется во Франции во всем. Это светлые не утяжеленные интерьеры, непринужденность в общении. Для французов, в отличие от русских, все должно быть легким и радостным. Поговорить по душам, как мы это умеем, — для них это не важно, а вот легкое, радостное переживание всего для них естественно. В Париже всегда проходят потрясающие выставки. Ты можешь отслеживать, что происходит в мире искусства.

А в Коктебель я езжу каждый год с 1989 года. Если ты полюбил Коктебель, то это на всю жизнь. Коктебельцев можно вычислить по одежде, по глазам. Это интеллектуальная элита России и Украины. Обычно сентябрь я проводила в Коктебеле, общалась с художниками, писателями, учеными. У нас обед начинался в четыре часа и плавно переходил в вечер. Собирался цвет общества, обсуждались новости литературы и искусства, проводились антропософские чтения.

В академии мне на день рождения дарили стихи знаменитого русского поэта Максимилиана Волошина, истинного коктебельца. Его духом пропитана вся коктебельская земля. Когда приезжаем в Коктебель, сразу бежим к дому Волошина поздороваться, и какие-то наши духовные желания мысленно оговариваются с Максом.

Моя любовь к путешествиям тоже связана с Коктебелем. Был у меня такой год — я на два месяца застряла в Коктебеле, море уже было холодное, и мне вдруг захотелось на берегу танцевать. Вот эта страсть к танцу, которая проявилась на коктебельском пляже, привела меня в Петербурге в две танцевальные группы, и через одну из них я попала на фестиваль танцев народов мира в Лондон. Мне дали визу, поездка продлилась во Франции и Испании, и можно сказать, что моя европейская жизнь началась с этой поездки. Коктебель привел меня к Парижу.

Мы прекрасно знаем, что Макс Волошин долгие годы и сам прожил в Париже, прекрасно владел французским языком. Могла ли я подумать, что окажусь в Париже? В детстве возле меня висел жаккардовый коврик с изображением Красной Шапочки, сказку о которой написал французский писатель Шарль Перро.

Во время учебы в Питере я много занималась жаккардом, и меня одну из курса отобрали в Москву, на московском ткацко-отделочном комбинате я сделала свои жаккардовые проекты. Тогда я не знала, что буду во Франции, но все удивительно взаимосвязано. Мама глубоко переживала, что я не рядом с ней, и всю жизнь мечтала жить со мной вместе. Я никогда не думала над тем, чтобы остаться жить навсегда в какой-то стране. Поэтому часто приезжала к маме. И вообще я очень люблю творить на родине — на даче. Заметила: все, что создается на родной земле, всегда плодотворно расходится по всему миру. В Харькове бываю несколько раз в году. Именно дома были придуманы все лучшие идеи для Hermès.

 — Какая она — современная француженка?

— Нынешние француженки доминирующие, они очень активно определяет пространство для себя. Это, безусловно, очень красивые, утонченные женщины. В их одежде превалирует черное платье Шанель. Это женщины с очень хорошим вкусом, очень изысканные. Они сдержаны во внешних проявлениях, но, с другой стороны, это очень сильные женщины. Они многое сейчас решают и в жизни страны, и в политике.

Я восторгаюсь дизайнером Андре Путман, ее мощными креативными способностями, ее удивительным диапазоном от маленькой ложечки до гостиницы. Она создавала дизайны и для авиационных компаний Франции. Мне довелось увидеть прекрасную выставку, которую провела мэрия Парижа, посвященную творчеству Андре Путман.

 — Расскажите о ваших русских дизайнерских проектах.

— Меня всегда воспринимали, как русского художника, и вольно или невольно я склонялась к русской теме. Никогда не думала, что буду так глубоко заниматься народным эпосом, что придется погрузиться в изучение русской символики. Например, деревянная лошадка-конек — это символ бессмертия рода. Поэтому домик с лошадкой о многом говорит.

В этом году я сделала платок с голубой лошадкой, символом года. Лошадка — это символ жизни. Когда в нашем доме есть это изображение и мы знаем его символику, мы можем сами творить чудеса в своей жизни.

Главным аспектом моего творчества выступают образы русской культуры, потому что по-настоящему русскую культуру в Европе не знают. Понимание глубины познания России происходит постепенно. Первым моим дизайном для Дома Hermès был платок «Русский алфавит» с изображением букв русского алфавита в виде птиц, потому что птицы — это оберег и защита для семьи.

Я для себя изучала таблицы IX—XIV веков, сто прекрасных таблиц для начертания знака буквы. Какие-то буквы я сама потом составляла в той стилистике, которую заложила в платок. В центре платка нарисована птица Стратим, это магическая птица, она живет в море-океане, поет колыбельные деткам. Голубь — символ любви, благодати, благоденствия.

А вот сказка о Золотом петушке. Когда петушок-флюгер был на крыше дома, это обозначало благополучие. Утренний крик петуха прогонял нечистую силу. Наши леденцы на палочке в виде петушков, пряники, сладости — они тоже в облике животных и птиц.

На Руси мужчина носил браслет с изображением льва, это символ мужской силы. Русская культура сказочная и многогранная. Второй платок — «Забавушка» — был сделан на тему русской народной игрушки, там нарисовано много лошадок. Этот платок вошел в книгу, посвященную 70-летию платков модного дома Hermès. В 2009 году он был признан лучшим платком года и разошелся очень быстро. Сама ношу свои платки. Мама часто меня ругала, что я не надеваю свой дизайн, но в последнее время я начала применять его в своих костюмах. Мне хочется работать в разных направлениях, потому что стилистика кружева — это одно построение, каменный рельеф — это совсем другое, роспись по дереву — это третье.

 — Что служит для вас источником вдохновения?

— Говорю всем, что слово «вдохновение» я не люблю, потому что это получается какое-то высиживание в ожидании чего-то. Мне кажется, что когда душа горит, когда ты что-то делаешь, дай Бог времени, чтобы все это успеть. Истинная любовь к искусству настолько сильна в своей страсти, то хочется много чего сделать. Для этого нужно только время и нужное спокойное состояние.

У Рембрандта есть хорошее выражение: «Переступая порог мастерской, ты всю свою жизнь оставляешь за спиной». Когда он писал свой «Ночной дозор», он на полгода настолько уединился, что не пришел на похороны своей жены Саскии. Уединение от мира, погружение в творчество — это и есть истинная любовь к тому, что ты делаешь.

Творчеством нельзя заниматься вперемешку со всем остальным. Для того чтобы творить, нужно одиночество. Моя мечта — закрыться на месяц в студии и никуда не выходить, потому что дня три тебя еще волнуют мирские вопросы, а потом ты от них отходишь, и начинается творчество. Бывают моменты, когда решения каких-то идей мне снятся.

Помню, я рассматривала коллекцию Эрмитажа и мне снились те произведения искусства, на которые я должна была обратить внимание. И когда после снов я приходила и более внимательно их рассматривала, то находила те символы, которые приходили во сне, некоторые из них я воплощала в своих работах.

 — Чувствуете ли Вы себя счастливым человеком?

— Я по-настоящему счастлива от того, что я рисую. Очень признательна и благодарна за это маме. Всю жизнь я несу любовь к своей маме и искренне ею восхищаюсь. Через любовь к маме я много для себя открыла духовного.

 — Вы работаете над созданием красоты. Как вы это понимаете?

— Сама красота — это истинная любовь. Красивая внешность — это Божий подарок. Однажды наш Владыка в Париже в храме Трех Святителей сказал, что красота и талант даются Богом, но насколько человек умеет с этим справиться и как он это развивает, это уже его духовная работа. Везде много красивых людей — и во Франции, и в России. Задача сохранения нашего мира — это создание красоты. Поэтому в процессе творчества мы доносим эту красоту другим людям. У меня проходил мастер-класс в Москве, и я подчеркивала ту мысль, что каждый человек — это творец. Мы все что-то слушаем, что-то читаем, окружаем себя тем или иным интерьером. Таким образом, мы каждый день творим красоту. В этом творчестве важна любовь. Если мы будем с любовью жить на этой земле и любить эту землю, оберегать птиц, любить животных, тогда не будет проблем. Самая важная задача каждого человека — раскрыть любовь в этой жизни.

Беседовала Елена Ерофеева-Литвинская