Андалузия – самый юг Пиренейского полуострова, южные ворота Европы, через которые за три тысячи лет прошло бессчетное количество народов. Их традиции и культура, словно в котле, перемешивались здесь и являлись миру чем-то новым, исключительно местным продуктом. Фламенко – одно из лучших блюд, вышедших из этого котла и распространившихся по миру.

Нам неизвестно первоначальное значение этого слова. Да и зачем! Фламенко – это песня и танец, которыми человек выражает свои радость и горе. Оно может быть легкомысленным, обряженным в платья в горошек с рюшами и воланами, а может быть задумчивым, страдающим, в бессилии воздевающим к небу руки.

Антонио Мачадо (1875-1939)

Канте хондо

Притихший, я разматывал устало
клубок раздумий, тягот и унынья,
когда в окно, распахнутое настежь,
из летней ночи, жаркой, как пустыня,

донесся стон дремотного напева —
и, ворожа плакучей кантилене,
разбили струны в сумрачные трели
мелодию родных моих селений.

…Была Любовь, багряная, как пламя…
И нервная рука в ответ руладам
взлетела дрожью вздоха золотого,
который обернулся звездопадом.

…И Смерть была, с косою за плечами…
— Я в детстве представлял ее такою —
скелет, который рыскал по дорогам…

И, гулко вторя смертному покою,
рука на растревоженные струны
упала, словно крышка гробовая.

И сирый плач дохнул подобно ветру,
сметая прах и пепел раздувая.

Помимо арабской, еврейской и даже африканской музыкальных традиций, на формирование песенных особенностей фламенко, оказали влияние два факта: использование в раннем средневековье в Испании греко-византийского церковного пения и переселение сразу большого числа цыган опять же из Византийской империи, после ее падения под ударами осман в 1453 г.

Несколько веков ингредиенты перемешивались, и в XVIII в. сформировался новый стиль. Сначала он принадлежал большим цыганским семьям, игрался только для своих во внутреннем дворике-патио. Петь и танцевать для них было также необходимо, как дышать. Фламенко свойственна импульсивность и импровизация, где певец (кантаор) и гитарист, певец и танцор (байлаор) ведут диалог. К концу века фламенко вышло на улицы, заняло таверны и постоялые дворы. Сейчас этот стиль насчитывает более 50 разновидностей. Его исполняют под гитару, под стук кахона (перкуссионного ящика) и кастаньет.

Вот некоторые из стилей и их содержание:
Tьентос (Tientos) воспевает мудрость;
Сигирия (Siguirilla) размышляет о жизни и смерти;
Фаррука (Farruca) говорит об умеренности и простоте;
Фанданго (Fandango) поет о любовь и печали;
Солеа (Solea) кипит страстью;
Алегриас (Alegrias) развлекает элегантностью и изяществом;
Тангос (Tangos) и Булериас (Bulerias) бушуют весельем и задором.

Достигнув расцвета в 1920-х гг., в последующие годы фламенко испытало кризис. Коммерциализация и профессионализация вели к выхолащиванию его духа. Начались споры о чистоте стиля, о правомерности нововведений. Однако, будучи продуктом сплава множества традиций, фламенко не может не принимать новые элементы. Так, в 1995 г. певец Энрике Моренте исполнил стихи Федерико Гарсиа Лорки под музыку трэш-метал.

Ныне здравствующий гитарист Пако де Лусия, один из творцов стиля новое фламенко, соединяет его с современной музыкой и бразильскими ритмами. Именно он первым использовал кахон после того, как получил его в подарок в Перу в 1970-х гг. С тех пор трудно представить себе концерт фламенко без кахона.

Антонио Гадес, один из самых титулованных танцоров Испании, получил в 1988 г. Национальную Премию Танца за «свой вклад в установление связи между традицией фламенко и веяниями современности, в испанском танце». Писатель Кабальеро Бональд сказал о нем: «Его танец скрывает в себе всю глубину народного обычая.  <> Быть может, самой важной артистической заслугой Антонио Гадеса было то, что он сумел ввести в экспрессивное изящество академического и школьного танца трагическую неистовость фламенко. Изысканность жестов, присутствие классических движений рук здесь объединяются с открытым исступлением цыганско-андалузского танца».

Хоакин Кортес, который представляет цыган в Евросоюзе, создал свой собственный стиль, который включает фламенко, классический балет и джаз. Кому-то может не нравится гламурный образ испанского танца, но талантливый танцор прославил его и сделал популярным во всем мире.

Федерико Гарсия Лорка (1898 — 1936) 

Портрет Сильверио Франконетти (Цыганские виньетки), 1921

Медь цыганской струны
и тепло итальянского дерева —
вот чем было
пенье Сильверио.
Мед Италии к нашим лимонам
шел в придачу
и особенный привкус дарил
его плачу.
Страшный крик исторгали пучины
этого голоса.
Старики говорят — шевелились
волосы,
и таяла ртуть
зеркал.
Скользя по тонам, никогда
их не ломал.
Еще разбивать цветники
мастер был редкий
и возводить из тишины
беседки.
А ныне его напев
в последних отзвуках тает,
чистый и завершенный,
в последних отзвуках тает.

Говоря о вдохновении, Лорка различал три его вида: «ангел», «муза» и «дуэнде». «Ангел озаряет, но сам он высоко над человеком, он осеняет его благодатью, и человек, не зная мучительных усилий, творит, любит, танцует»; «Муза диктует, а случается, и нашептывает». Ангел и муза нисходят. За третье же состояние надо бороться: «Дуэнде — это мощь, а не труд, битва, а не мысль». «Дуэнде возможен в любом искусстве, но, конечно, ему просторней в музыке, танце и устной поэзии, которым необходимо воплощение в живом человеческом теле, потому что они рождаются и умирают вечно, а живут сиюминутно».

Для иллюстрации дуэнде Лорка рассказал такую историю: «Однажды андалузская певица Пастора Павон, Девушка с гребнями, сумрачный испанский дух с фантазией под стать Гойе или Рафаэлю Эль Гальо, пела в одной из таверн Кадиса. Она играла своим темным голосом, мшистым, мерцающим, плавким, как олово, кутала его прядями волос, купала в мансанилье, заводила в дальние глухие дебри. И все напрасно. Вокруг молчали. <> Лишь ехидный человечек, вроде тех пружинистых чертенят, что выскакивают из бутылки, вполголоса произнес: «Да здравствует Париж!» – и в этом звучало: «Нам не надо ни задатков, ни выучки. Нужно другое».

И тогда Девушка с гребнями вскочила, одичалая, как древняя плакальщица, залпом выпила стакан огненной касальи и запела, опаленным горлом, без дыхания, без голоса, без ничего, но… с дуэнде. Она выбила у песни все опоры, чтобы дать дорогу буйному жгучему дуэнде, брату самума, и он вынудил зрителей рвать на себе одежды, как рвут их в трансе антильские негры перед образом святой Барбары. Девушка с гребнями срывала свой голос, ибо знала: этим судьям нужна не форма, а ее нерв, чистая музыка — бесплотность, рожденная реять. Она пожертвовала своим даром и умением,— отстранив музу, беззащитная, она ждала дуэнде, моля осчастливить ее поединком. И как она запела! Голос уже не играл — лился струей крови, неподдельной, как сама боль, он ветвился десятипалой рукой на пригвожденных, но не смирившихся ступнях Христа, изваянного Хуаном до Хуни» (Лекции и выступления: Дуэнде, тема с вариациями (1930)).

Не это ли восхищает нас больше всего во фламенко? Дуэнде может показать человек много переживший, поэтому выдающимися исполнителями становятся не юные и гибкие, а зрелые и умудренные. У них может не получиться невероятная дробь на высоких скоростях, зато они умеют так поставить голову и взмахнуть рукой, что у зрителей мурашки бегут по всему телу.

Не стоит также думать, что фламенко доступно лишь испанцам. На одном из фестивалей зал стоя аплодировал японскому танцору, который заразил всех своими эмоциями. В Москве уже 12 лет проходит международный фестиваль «¡Viva España!», на котором российские (и не только) исполнители демонстрируют свою технику и харизму жюри и просто ценителям этой культуры. В больших городах существуют различные школы фламенко, где учат дробям, компасу, игре на кастаньетах, а главное умению нести себя и высоко держать голову.