Одно из самых любимых мною состояний — когда «сползает» лицо. Мышцы расслабляются, а внутри звучит тишина… Обратное этому состояние — умение «держать лицо» — у меня приобретенное с детства. Как напоминание — фотографии меня маленькой с улыбкой сквозь слезы. Кому это было надо, до сих пор непонятно.

Умение это оказалось весьма органичным моему темпераменту и характеру, вошло в жизнь не только легко и играючи, но и весьма основательно. Если дома или в школе я погружалась, например, в состояние светлой грусти, — прилетало коронное «что с лицом?». Откровенно непонятно, почему я улыбающаяся и приветливая — это нормально, а задумчивая — нет. Ответа в детстве я так и не нашла, предпочитала в «не таком» состоянии не общаться, прятаться, укрываться от вопросов. Было неясно тогда, да и сейчас: действительно ли те, кто спрашивают, хотят услышать ответ, или они делают это из вежливости? Надо ли в таком случае отвечать? Или проще отмахнуться: «Да ну, что вы, у меня все в порядке» и натянуть, спохватившись, улыбку. А если вдруг ответишь, почему я «такая», — то не получишь ли следом ворох советов один другого краше? Хорошие девочки и хорошие мальчики не плачут, не злятся, не огорчаются. Они всегда приветливы, радостны и улыбаются. И вовсе не имеет значения, сколько им лет.

Как-то на лестнице маленькую собачку Соню остановила пожилая незнакомая такса.

— Все воспитанные собачки, — строго сказала такса, — при встрече должны здороваться. Здороваться — это значит говорить «здравствуйте», «привет» или «добрый день» — и вилять хвостиком!

— Здравствуйте! — сказала Соня, которой, конечно, очень хотелось быть воспитанной собачкой, и, вильнув хвостиком, побежала дальше.

Но не успела она добежать и до середины таксы, оказавшейся невероятно длинной, как ее снова окликнули.

— Все воспитанные собачки, — произнесла такса, — должны быть вежливыми и, если им дают косточку, конфетку или полезный совет, говорить «спасибо»!

— Спасибо! — сказала Соня, которой, конечно же, очень хотелось быть вежливой и воспитанной собачкой, и побежала дальше.

А. Усачев. «Умная собачка Соня»

Популярная в интернете табличка-демотиватор «Не грусти, бинго» предлагает нам зачеркивать самые распространенные ответы друзей и родственников в ответ на наше плохое настроение: «Хватит ныть», «Возьми себя в руки», «Перестань себя жалеть», «В Африке хуже», «Ты все преувеличиваешь», «Не веди себя как ребенок», «Полюби себя», «Все будет хорошо». Список можно продолжать бесконечно. И это была бы очень смешная картинка, если бы не было так грустно. Кто из нас не сталкивался с подобным обесцениванием чувств от близкого человека? Это как фраза: «Все, что ни делается — к лучшему», или «Все можно изменить». Нет, не все. И не всегда. Очень многое зависит от личного запаса сил человека, от того, может ли он попросить помощь, умеет ли проживать неудачи и потрясения. Это индивидуально и не поддается прогнозированию: что сломает человека, а что сделает сильнее. Достаточно часто это зависит не только от него, но и от поддержки окружающих, даже если со стороны она кажется сущей мелочью. «Налить тебе чаю?»

Удивительно, как трудно нам сохранить спокойствие во время внутренних штормов близких. Не включаясь эмоционально, не советуя 1001 способ, как справиться с ситуацией, без обвинений и высмеивания, без осуждений за один факт наличия грусти или печали. Но есть хорошая новость. Этому можно учиться. Можно сказать: «Я с тобой», «Мне тоже бывает грустно», «Я вижу, что тебе трудно», или просто побыть рядом, если человек не против. Бережное и уважительное отношение к другому начинается с бережного и уважительного отношения к себе. Когда чувства и потребности не игнорируются, собственная ценность не преуменьшается, границы соблюдаются. Это тонкое искусство соприкосновения разных уникальных вселенных, которыми мы являемся.

Недавно я оказалась с непривычной стороны вопроса «что с лицом?». У моего сына выдался сложный не только для него, но и для меня день. Ему было все не так и не то. В какой-то момент так и хотелось закричать: «Да что с тобой, в конце концов, такое?». Я была растеряна и совсем не понимала, что делать. А делать абсолютно точно что-то хотелось и как можно скорее. Довольно быстро, обнаружив собственное нарастающее беспокойство и тревогу, я задумалась, а почему меня это так сильно напрягает. Я волнуюсь за сына? Или сын резко стал неудобным? Делю чувства на «правильные» и «неправильные»? Вторые желательно сразу ликвидировать? А почему? У хороших мам дети всегда довольны? Что такого страшного в том, что сын грустит? Я поняла, что зачастую нетактичные вопросы окружающих — это про их волнение, полное непонимание, как быть в данной ситуации, как поддержать близкого человека, беспомощность и тревога. Я не спросила сына «что с лицом?». Я отошла в сторону. Захотелось испечь блинчиков, включить «Винни Пуха» и просто побыть рядом. К вечеру «иголки» сына осыпались, волна миновала. Внезапно, как и пришла.

Сидит Петрушка, скучает,

А всяк его поучает:

— Займись делом, порисуй мелом!

— Возьми лопатку, вскопай грядку!

— Позвони Косте, позови в гости!

— Попрыгай, Петрушка,

Не сиди, как старушка!

Тут Петруня — как разозлится,

Как топнет ногой по дощечке!

— Не хочу, — говорит, — веселиться,

А хочу погрустить на крылечке.

Оставьте меня в покое,

У меня настроенье такое!

                                         Юнна Мориц

Быть живым самому, ровно как позволить другому быть собой, настоящим, «жить себя» в противовес «убивать себя», — хрупко и очень уязвимо. И крайне неудобно для окружающих. Советы отпадают ввиду своей абсурдности, ярлыки не приклеиваются. Ты становишься словно поток — постоянный лишь в своей изменчивости. А это значит, каждая встреча — первая, ни одно ожидание не работает. Безусловно, что-то может произойти так, как задумывалось, но может и не произойти. Остается быть открытым и очень аккуратным.

Внимание, искренний интерес и бережное отношение к другому — это ли не уважение? Возможность предугадать поведение близкого, засунув его в рамки своих представлений о нем, рассказывая истории «в тему», делясь железобетонными мнениями о том, как должно быть, — иллюзия. Это как разжать ладонь с бабочкой внутри и обнаружить, что она больше не может лететь: вся ее волшебная пыльца осталась у вас на пальцах.