И валькирией надо мною
Ольга, Ольга, кружишь ты.
Н. Гумилев

Много лет назад я, как и положено девице, входящей во взрослую жизнь, в красках представляла свое будущее. Одной из красок была несомненная и обязательно интересная работа (тут следует говорить с придыханием от восторга и уважения) журналистом. С многочисленными оговорками, желание сбылось. И самый свой первый «взрослый» материал, за который мне выплатили огромный по тем временам и в целом, и для меня в частности гонорар, я писала для бумажной тогда еще газеты, из которой вышли первые «Матроны».

Как сейчас помню, на вырученные деньги я приобрела дорогущее и довольно безвкусное кольцо, которое порой до сих пор ношу – и, что поразительно, оно всегда оказывается кстати и кажется окружающим стильным и красивым. Так что с той благословенной поры, кроме ностальгии об ушедшей юности, мне остался перстень и желание когда-нибудь вновь поработать с этим изданием, которое сильно видоизменилось за прошедшие годы. И вот наконец-то, путем долгих переговоров (и благодаря одному маленькому,  но очень приятному недоразумению, ибо первоначально переговоры вела другая редакция для себя, но все сливки в итоге сняли мы — прим. ред.), мне дано право регулярных материалов о святых женщинах – с правом так же и самостоятельного выбора героинь. Меня зовут Ольга. На дворе июль, двадцать четвёртое. Разве у меня есть другие варианты?..

***

С княгиней Ольгой знаком практически любой российский младший школьник, вне зависимости от того, царит ли на дворе православная империя, Советский Союз, или просто демократия с уклоном в церковные ценности. Жизнь святой равноапостольной княгини – исторический факт, она стоит у истоков зарождения Русской Церкви и русской государственности. С нее (плюс-минус столетие) для многих начинается сама русская история. Каждый, знающий историческую событийную канву, по сути, уже знаком с житием – которое, кстати, не изобилует чудесами, но в целом напоминает не просто «преданье старины глубокой», а какую-то поистине сказочную историю.

Споры об исторической фигуре Ольги начинаются с самого начала: историки не могут сойтись даже в версии ее происхождения, не говоря уж о дате рождения (общепринятым считается 890 год). «Повесть временных лет», самая ранняя русская летопись, называет ее простой крестьянкой из Пскова, но более поздние исследования позволили говорить о знатном новгородском, а то и подавно варяжском происхождении (что интересно, существуют местные предания, позволяющие рассматривать такое заявление всерьез, соотнося героиню этих легенд и святую Ольгу). Особо почитающие княгиню болгары пытаются приписать ее к своей крови, но официальной по-прежнему остается версия «Повести временных лет». Житие святой соединяет две версии, настаивая на таком положении дел: родом, мол, из Пскова, незнатные, «от языка варяжска».

«Степенная книга» так рассказывает о знакомстве Ольги с будущем мужем князем Игорем. Последний охотился в псковских лесах и воспользовался переправой. Перевозчиком была молодая и красивая девушка, которой князь стал оказывать совершенно недвусмысленные знаки внимания, но выслушал достойный отпор: «Зачем смущаешь меня, княже, нескромными словами? Пусть я молода и незнатна, и одна здесь, но знай: лучше для меня броситься в реку, чем стерпеть поругание». Нет никаких оснований полагать, что эта история была придумана и вставлена позднее, когда на Руси уже царила христианская мораль: вся последующая жизнь княгини Ольги говорит о том, что она действительно не стремилась к плотским утехам как самоцели. То, что перед необходимым для князя вступлением в брак, Игорь вспомнил о девушке с переправы и заявил своему воспитателю Олегу, что не желает никакой другой жены, так же свидетельствует в пользу этой истории: нравственная чистота девицы запала в душу молодому наследнику, он счел ее достойной княжеского венца.

Нет доподлинных доказательств, что семейная жизнь Ольги и Игоря была счастливой, но опосредованные говорят сами за себя. И, в первую очередь, это месть княгини древлянам, убившим ее супруга. Можно вести долгие научные споры о том, что это была банальная принятая в то время кровная месть, а так же изощренное поведение женщины, оставшейся с маленьким сыном на руках и жестокостью стремившейся доказать, что она сама способна княжить. А можно как поверить с детства, что это была месть вдовы за любимого мужа, так и остаться с этой романтической версией на всю жизнь. Вот он, главный парадокс княгини Ольги: недрогнувшей рукой истребить практически полностью племя древлян – и остаться в народной памяти нежной и заботливой женщиной. В этом случае сознание стирает четкую границу, проложенную временем и жизнью между Ольгой-язычницей и Ольгой-христианкой. Это один образ, полный громокипящих страстей и тихой молитвы. Не потому ли так любима эта женщина русским народом, что в ней есть главная русская черта — безудержность. Безудержность во всем: в счастье и в горе, в любви и в отрицании всего земного, в нежелании прощать врагов и в умении делать их друзьями.

После страшной мести Ольги среди дружины ее погибшего супруга не осталось смельчаков, считающих, что эта женщина недостойна править княжеством. Начинается время управления землями, воспитания внука Владимира, позже крестившего Русь, контактов с Византией и, собственно, крещения. Если умелое реформирование и даже начало каменного строительства в период княжения Ольги – это удел скорее историков, то история просвещения сначала души одной отдельно взятой женщины, а потом, с ее подачи, всей Руси, кажется интересной для всех. Святая княгиня почитается и в католической Церкви, несмотря на то, что Ольга сразу и твердо взяла «византийский курс» на православную веру, отвергнув католическую вариацию христианства.

Никому доподлинно неизвестно, как и откуда княгиня Ольга узнала о христианстве. Вера уже потихоньку проникала на Русь, воистину по крупицам – князья и всё основное начальство были язычниками, православные храмы встречались, но редко. Скорее всего, какие-то простые «мамки-няньки» поведали княгине о неизвестном новом Боге, милостивом и требовательном одновременно – и в суровую, но светлую душу Ольги запала эта весть. Дальше опять происходит фактологическая путаница с точной датой крещения, но принято считать таковой 957 год. Есть разночтения и с местом проведения Таинства: кто-то считает, что Ольга была крещена в православие еще на Руси, но большинство склоняются к тому факту, что Ольга вступила в новую веру с именем Елена уже в Константинополе, в ходе своей поездки. В частности, аргументом в пользу этой версии называют поведение императора: он-де называл Ольгу Ольгой, а не новым именем. Однако это заявление вовсе не является таким уж доказательством: имя «Ольга» очень быстро становится крестильным, так что, возможно, летописцам обеих сторон было куда как удобнее называть княгиню тем именем, под которым она была известна и своим современникам, и осталась в памяти потомков – и как историческое лицо, и как святая.

Интересно, что первыми (и практически моментально!) нарекать дочерей в честь княгини стали чехи. На Руси почитание тоже оформилось быстро — уже при князе Владимире, — однако официально Ольга признана святой примерно к XIII веку, несмотря на торжественное открытие мощей и описанные чудеса, происходящие от них. Но не это важно – спустя три века после канонизации, в 1547 году, княгиня Ольга провозглашена не простой святой, но и равноапостольной, как просветительница Руси. Такой чести за всю историю Православной Церкви удостоены еще лишь пять женщин – и первая среди них провозвестница Воскресения Мария Магдалина.

Святая равноапостольная княгиня Ольга принесла известие о Христе в древнюю языческую Русь. Спустя совсем недолгое время ее внук, князь Владимир, смог крестить всю Русь в ультимативной и категорической форме, и это обошлось без бесконечных и повсеместных кровопролитных восстаний именно благодаря той тихой Вести, которую проповедовала его бабка: не как владетельная княгиня, но как заботливая женщина. Женщина, отринувшая все земное, такое яростное и страстное, ради Небесного: тихого, светлого и неимоверно грозного, если потребуется.

***

Это мой первый материал в «Матронах» спустя столько лет. И я волнуюсь как гимназистка перед переводным экзаменом. Ну что же – посмотрим, что получится.