Как живет человек, для которого новогодняя ночь — самая страшная ночь в году? Примерно так:

— Идемте запускать фейерверки! — зовут меня родители друга дочери.

— Ой, спасибо. Но я, пожалуй, откажусь. Я… я замерзла. 

— Ну ты иди переоденься, ты же рядом живешь, а мы тебя подождем.

Отступать становится некуда. Приходится признаться.

— Дело в том, что я панически боюсь фейерверков. Я просто не смогу стоять с вами рядом.

— Да ты что, все будет нормально, никто не пострадает, ты не бойся!

— Не в этом дело. Я просто панически боюсь фейерверков. Любых. Самых хороших. Они не вызывают у меня чувства радости, они вызывают у меня чувство паники. Так что я просто пойду домой, и спасибо за вечер — мне было очень весело.

Ну вот, кажется, теперь все на меня смотрят, переживают, и я испортила людям праздничное настроение… Все чувствуют себя неловко. Если бы дело было только в этом щекотливом моменте в конце вечеринки, наверное, ничего страшного. Но до этого мне уже пришлось отказываться от торта, алкоголя, танцев. И при этом мне правда было весело! Зачем же я пришла на праздник? Для меня дорого общение с друзьями, дорого общество людей. Но показать это без ритуалов чрезвычайно трудно. Если ты не держишь в руке бокал — ты выглядишь как белая ворона, и все смотрят на тебя (и думают, наверное, что ты делаешь это специально, хотя тебе в этот момент хочется провалиться сквозь землю).

Дело в том, что я не просто интроверт. Я человек, высокочувствительный к обстоятельствам окружающей среды и, увы, низкочувствительный к социальным ритуалам. Человек, который может сказать что-то не к месту потому, что не почувствовал правильно ситуацию. Квалифицированный врач заподозрит у такого человека синдром Аспергера (или высокофункциональный аутизм). Правда, в России диагностируют только тяжелые проявления, а вот под американские критерии диагностики я попадаю. В моем случае это показали четыре диагностических теста. Мне проще прочесть три лекции, чем сходить в гости. Хотя я очень люблю делать и то, и другое.

Сказать тост — кошмар века. Я не люблю традиционные застольные речи, потому что для меня они не имеют смысла. Ну, скажем, бесполезно желать человеку, чтобы он всегда был здоров и успешен, потому что это невозможно. Все это заранее знают — и все равно желают. Но я понимаю, что этот ритуал дорог для других, и радуюсь за именинника, когда другие говорят красивые тосты. Но сама я предпочитаю слушать, а не говорить, чтобы, чего доброго, не сказать обидное — причем вовсе не со зла. Иногда я выдаю что-то оригинальное, но лишь потому, что мне трудно понять, как на самом-то деле надо.

Вид детского аниматора вызывает у меня апокалиптический ужас, вкус спиртного из-за высокой сенсорной чувствительности мне отвратителен. Громкие звуки вызывают у меня беспокойство. Конечно, я научилась терпеть громкие ритмы, но не скажу, что могу расслабиться в такой обстановке. Обычно я не хожу в торговые центры. И очень довольна, что в метро заменили гудящие лампы (держу пари, вы их даже не заметили). Звук лопнувшего шарика для меня как Большой взрыв, я держусь подальше от фейерверков. Но на детские праздники приходится ходить и «высиживать» их ради моей дочери Маши, которая любит массовые мероприятия. Хотя обычно я посылаю на эшафот ее папу. При этом если мне дорога компания родителей — я потерплю и шары, и аниматоров, и музыку, потому что главное для меня — люди. Хотя отдачи от меня, безусловно, немного — я не зажигаю на вечеринках. Но все-таки стараюсь поучаствовать в интересных разговорах, оставить частичку своего тепла и похвалить то, что мне действительно нравится.

Однажды я рискнула поехать в Летнюю школу «Русского репортера», чтобы прочесть там несколько лекций и послушать других. Визит совпал с моим днем рождения. Обычно я стараюсь в этот день куда-нибудь исчезнуть, чтобы дома меня поменьше поздравляли родные. Но «исчезла» я не то чтобы удачно. Тогда я еще не знала о своих особенностях. И когда в лагере коллеги объявили мне, что приготовили шашлыки и хотят отметить мой день рождения вместе со мной, — я сбежала в свою комнату. Люди отмечали мой праздник без меня. Было крайне неловко. Тогда я думала, что причина моего поступка — в усталости после долгой дороги. Но когда у меня родился особенный малыш, и я прошла несколько тестов на синдром Аспергера (чисто из любопытства — где аутизм и где я?) — это объяснило тот и подобные ему случаи.

В жизни я держусь «своих» людей — людей с высоким порогом толерантности. Высокий порог толерантности означает, что такой человек нормально воспринимает «странных» и, увидев, что ты не ешь какой-то продукт из-за непереносимости, не будет об этом весь вечер разговаривать и читать тебе лекцию о его пользе. С этими людьми легко: ты просто можешь отказаться от чего-то, и они воспримут это тихо и правильно: окей, ты любишь воду, мы любим шампанское — значит, будешь чокаться водой, ничего странного не произошло. То есть, как вы понимаете, все поколение 50+ отпадает.

Но, на самом деле, людей с высоким порогом толерантности вокруг меня немало. Как достаточно и таких же въедливых и чувствительных интровертов. Им тоже проще прочесть лекцию по своей теме, чем сходить в гости, потому что «сделать все правильно» и «получить удовольствие» в данном случае для них противоположные вещи. Почему? Потому что люди-тусовщики, экстраверты неправильно трактуют их поведение.

Сидит в углу и пьет воду? Значит, не веселится. И больше такого человека в компанию не зовут. А он, на самом деле, все отдал бы за то, чтобы посидеть в углу и посмотреть на хороших людей. Как и у всякого человека, у таких, как я, есть социальные и коммуникативные потребности. Но восполняем их мы по-другому.

Попытаюсь расшифровать, что с нами, такими странными, делать. Самое лучшее — не делать ничего и позволить нам иногда вести себя «неправильно». Если интроверт садится в углу и просто наблюдает за всеми со стаканом компота — ему действительно хорошо. Он делает это не для того, чтобы поиздеваться или привлечь внимание. Я не могу танцевать, но я танцую внутри. Я полноценно участвую во всем происходящем удовольствии из своего угла. Я, как и многие интроверты, хожу на мероприятия с экстравертами, потому что мы с ними дополняем друг друга. Дело в том, что интроверты с интровертами никогда не смогут заговорить. А с экстравертами им хорошо. Если бы экстраверты не пытались их менять и не обижались на их причуды — все было бы просто замечательно.

И если к вам на праздник пришел интроверт и он сидит в углу — не надо дергать его. Не надо его насильно никуда вытаскивать. Поверьте, он там, в углу, переживает глубокие эмоции и испытывает столько удовольствия, сколько может до себя допустить. Он знает, от чего отказывается, и у него есть на это причины. Просто поймите, что он ведет себя так, как ему подходит, и оставьте его в покое. Это лучшее проявление дружбы.

Не чувствуйте себя неловко из-за того, что кому-то «не весело». Ему, интроверту, внутри весело — потому что он переживает все эмоции сильнее, гораздо сильнее. И они разрывают его изнутри. Чтобы не сойти с ума, он вынужден дозировать этот градус. (В детстве я дозировать не умела, и со мной случалась сенсорная перегрузка, что со стороны выглядело, увы, как полный неадекват и «бесеж». Так что за «экзальтированным экстравертом» может стоять интроверт, который не справился с эмоциями в силу возраста, имейте это в виду по поводу детей).

Интроверт может сидеть с каменным лицом, но он пришел к вам. А значит, вы дороги ему как человек. Ему не нужно для этого шампанское, музыка и торт. Он готов терпеть все сложности социального мира ради того, чтобы побыть с вами, — поверьте, это дорого. И в следующий раз обязательно пригласите его еще разок посидеть в углу, попить воды с яблочком и побыть с вами. Не забывайте его.