Когда я еще училась в школе, я писала стихи и рассказы. А еще я любила читать Толкиена и так попала на Эгладор — в тусовку толкиенистов, где стихи писали, кажется, все. А еще эти стихи по косточкам разбирали, и вдруг оказалось, что мои любимые стихи не вызывают у окружающих такого восторга, какой они вызывали у меня. Критиковать там умели беспощадно. Правда, отдать должное, в основном по делу, но обидно было страшно.

Когда я начала учиться музыке (а я начала ей учиться тогда, когда нормальные люди уже оканчивают музыкальную школу), бывали дни, когда я приходила к учительнице с твердой уверенностью в том, что сегодня-то я идеально отработала пьесу и претензий к ней и ко мне быть не должно… И слышала, что пьеса «заболтана» и все нужно начинать с начала. Я стискивала зубы, нарочно попадала не по тем клавишам, чтобы убедить себя в том, что в 16 лет поздно начинать заниматься музыкой, но постепенно дыхание становилось ровнее, а процесс шел и шел, и пальцы становились теплыми и гибкими, а пьеса вдруг получалась.

Чуть позже я выросла и стала работать в журнале, посвященном филологии и включенном в перечень ВАК. За плечами был опыт работы в журналах, я не сомневалась в своем прекрасном языковом чутье, ко мне регулярно обращались коллеги с просьбой «посмотри вот это предложение, как его красиво перевести», но оказалось, что для уровня лингвистического ваковского журнала этого мало — надо было погружаться в совсем иные правила оформления, чем те, к которым я привыкла, надо было работать по-другому, и ответственный секретарь критиковала отредактированные мною статьи, а я страдала и думала, что влезла не на свое место и надо мне отсюда уходить, чтобы не напортачить. Открою вам секрет: я продолжаю работать в этом журнале и каждый день мысленно проверяю себя по требованиям ответственного секретаря.

С некоторых пор я начала писать статьи для любимого мною интернет-портала. Интернет для любого автора — это серьезное испытание: люди, которые пишут комментарии, нередко прикрываются анонимностью, легче высказывают негативные суждения, а кроме того, могут написать жесткий комментарий просто под влиянием сиюминутного настроения. Однако на первых порах я комментарии читала — ведь хочется понять, что близко читателю, какие темы и идеи вызывают его отклик, а какие — нет. Нередко в комментариях можно набрести на интересную мысль. Но и здесь от некоторых комментариев хотелось плакать, зайти на сайт, огрызнуться…

Но каждый раз, когда меня особенно больно колола критика, когда на глаза наворачивались слезы, когда я хотела жестко ответить, я училась смотреть на ситуацию с другой стороны… Со стороны человека, который сказал или написал мне слова, показавшиеся мне обидными. Зачем это было сказано? Мне везет на хороших людей, поэтому чаще всего то, что меня обижало, было сказано и сделано только с одной целью — помочь мне стать лучше, профессиональнее, грамотнее, вдумчивее. А с другой стороны, я задумалась: мы так легко принимаем похвалу, а критику не хотим. Но будут ли нас искренне хвалить, если мы не растем, не меняемся к лучшему? И в стиле максим и рефлексий Ларошфуко я пришла к выводу, который теперь повторяю каждый раз, когда кто-нибудь меня критикует.

Если я не умею достойно принять критику, разве я заслужила похвалу?