— Я лежала и чувствовала, как у меня внутри все просто скручивается от боли. И не могла понять: что это? Ведь вроде я сама согласилась, — делится моя клиентка, которую в юности «убедил» заняться сексом мужчина намного старше ее.

— А потом он мне сказал: «Ну, только не говори, что ты этого не хотела!» — рассказывает еще одна моя знакомая про «отношения» с бывшим мужем.

— Он все повторял: «От тебя не убудет!» — вспоминает еще одна девушка о том, как ее «соблазняли».

И таких историй — тысячи и тысячи. Даже те женщины, которых никто не бил и не принуждал силой, порой могут рассказать о случаях, когда они были вынуждены заняться сексом с мужчиной против своей воли. «Не хотела, но пришлось» — из-за явной или неявной угрозы, исходящей от него.

Насилие без насилия

Помню, как еще в юности моя подруга рассказывала про первый сексуальный контакт ее сестры.

— Она познакомилась с мужчиной, сходила с ним в кино, пообщалась. Вроде вежливый, обходительный. Пригласил ее к себе. Когда начал приставать, она призналась, что девственница. А он в ответ: «Ты что, не поняла? Я тебя снял!».

Наверняка найдутся доброхоты, которые сейчас скажут, что девушка сама дура — не надо было идти к малознакомому мужчине домой. Но подобные ситуации случаются не только с малознакомыми.

— Я так и не смогла понять, почему предложение зайти в гости и выпить чаю считается согласием на секс. Ведь это не какой-то посторонний мужик! Это мой однокурсник! — делилась другая моя клиентка.

Да, можно сказать, что девушки не соблюдают технику безопасности. Но если смотреть непредвзято, скажите, пожалуйста: с какого перепуга женщина, приглашенная в гости, должна подозревать мужчину в сексуальных посягательствах? Помню, мужчины в дискуссии вокруг флешмоба «Я не боюсь сказать» очень обижались на то, что в них видят потенциальных насильников. Иначе говоря, такой подход в действительности ни одному нормальному мужчине не льстит.

Вообще говоря, это нормально, когда девушка идет в гости к знакомому, чтобы выпить чаю и поболтать, и она не обязана в этот момент строить пути к отступлению.  И это нормально, когда нежелания заняться сексом достаточно для того, чтобы тебя оставили в покое.

Отдельная тема — семейное насилие. Здесь все еще тоньше, поскольку некоторые люди искренне не понимают, что секс против желания — это насилие, даже если участники являются мужем и женой.

При этом неявное насилие в чем-то еще страшнее, чем явное.

Во-первых, потому что как раз за счет него происходит сужение самого термина «насилие». В сериале «Обмани меня» есть очень страшная и сильная серия — про насилие в армейском подразделении. Девушка сбежала из взвода, поскольку командир регулярно принуждал ее к сексу. Когда дело вскрылось, он все представил так, будто у них просто были «неуставные отношения» по взаимному согласию. И формально парень не лгал: он ни разу не угрожал ей напрямую (поэтому девушка боялась проходить тест на детекторе лжи). Но при этом она четко понимала, что ее ждет в случае отказа: «Я боялась, что он заставит меня водить первый грузовик колонны — тот, который чаще всего взрывается на минах». Нет, командир не угрожал, но девушка наблюдала за ним много месяцев службы и уже могла сделать выводы «без подсказок».

«Насилие» — это отнюдь не только заламывание рук и синяки, которые можно заснять на камеру. Насилие — это в том числе и принуждение через использование явных и неявных угроз.

Во-вторых, наше общество по-прежнему активно продуцирует у жертв насилия комплекс вины. Даже если было явное изнасилование без малейшего намека на согласие, все равно найдутся доброхоты, которые объяснят, что «не надо шляться где попало», «нельзя возвращаться домой поздно одной». А если, не дай Бог, на девушке была юбка длиной выше колена и кофточка с декольте, припечатают: тут, мол, только мертвый не удержится, чтобы ее не изнасиловать! И такое приходится слышать женщинам, которые подверглись откровенному нападению и жестокости. А теперь представьте, что такие комментаторы скажут про девушку-автостопщицу, которую принудил заняться сексом водитель? Или про жену, которую взял силой муж? Или про студентку в компании пьяных однокурсников? Да ясен пень — сами виноваты, и вообще их никто не заставлял — наверняка сами хотели, а теперь чего-то выкаблучиваются, на мужиков вину валят!

Порой в ситуации откровенного насилия, при поддержке близких, девушке легче прийти к осознанию того, что она — жертва. А вот в ситуации принуждения к сексу — гораздо сложнее. Таким образом, она не только оказывается изнасилованной, но и не может обратить свой гнев на прямого виновника. И тогда начинает разматываться цепочка проблем с долгосрочными последствиями.

Скрытый корень явных проблем

Женщины, пережившие неявное насилие, очень часто потом приходят к психологу. Но отнюдь не всегда для того, чтобы проработать ту страшную ситуацию. Часто она всплывает вообще между делом, далеко не на первой сессии: «А вот, кстати, однажды со мной еще было такое».

— Я тут подумала, что, наверное, это тоже стоит рассказать, — нехотя призналась моя клиентка на пятой или шестой встрече. — Может, это как-то повлияло.

И дальше я сидела и слушала страшную историю, как почти десять лет назад ей, восемнадцатилетней девочке, взрослый здоровенный мужик долго объяснял, что ему «очень надо», а от нее «не убудет».

— Не знаю, почему я согласилась, — качает она головой, уже не сдерживая слезы.

— Скажи, что ты к нему чувствуешь сейчас, когда уже осознаешь, что произошло, — предлагаю я ей.

— Не могу, — еле шепчет она. — Все равно в голове сидит, что он не виноват… Я же согласилась!

Травмы, нанесенные ребенку в досознательном возрасте, наиболее сложны для проработки, поскольку взрослый человек их не помнит и может лишь догадываться о сути событий. Здесь точно так же: женщина не думает о ситуации насилия как о травмирующей. И даже не связывает с ней, например, свой страх перед мужчинами, проблемы с либидо, отвращение к своему телу, неврозы и т.п. И порой непросто восстановить в сознании эти взаимосвязи.

Штука в том, что ситуация насилия почти неизбежно вызывает ответную агрессию у жертвы — как реакцию на причиненную боль. И если жертва по тем или иным причинам не может винить своего насильника, эта агрессия никуда не исчезает. Она либо вытесняется и трансформируется в какие-то другие чувства (страх, отвращение и т.п.), либо — обращается на саму жертву, превращается в аутоагрессию. Результатом становятся психосоматические и другие проблемы, начиная с недоверия мужчинам и заканчивая фригидностью.

Иногда таким женщинам требуется очень много времени, чтобы понять и признать: свершившееся с ними было актом насилия. И что виноваты в этом не они.

Забыть не значит излечиться

Даже признав сам факт насилия, многие женщины продолжают мучиться виной и не находят в себе сил выплеснуть гнев на обидчика. Это особенно сложно для тех, кто живет с внутренним запретом на выражение негативных эмоций — «хорошим девочкам», «интеллигентным барышням», «сдержанным леди», которые считают истерику и крик чем-то ниже своего достоинства. Даже если по их ногам топчутся годами, такие женщины лишь сдержанно вздыхают: «Мы не будем опускаться до их уровня!». И не осознают, что в данном случае это самообман. Опуститься до уровня хама и насильника — это хамить в лицо ни в чем не повинному человеку, вторгаться в чужие границы. А осадить хама тем способом, который ему понятен (например, криком или резкими словами) — это адекватная защита своих границ.

Честная реакция в случаях, когда возникает угроза для нашей жизни и безопасности, как правило, очень проста и предусмотрена природой. И нет, это не вежливое «сэр, вы поступили со мной плохо, и теперь мне придется потратиться на психотерапевта!». Нет, честная реакция на хищника — это либо спасение бегством, либо ответная агрессия. И если убежать не удалось, то требуется защитить себя — хотя бы постфактум.

Многие в таких случаях любят ссылаться на «народную мудрость»: «было, да быльем поросло», «кто старое помянет…», и особенно «после драки кулаками не машут». Цитируя эти фразы (действительно мудрые, но явно неприменимые к ситуации насилия), женщины разводят руками: ну, обзову я сейчас того мужчину мерзавцем, ну, покричу, что он, ублюдок, мне жизнь испортил. Но это же ничего не изменит!

Но у нашего мозга — несколько иная реальность, чем у нас. Если какое-то событие из прошлого не было прожито нами до конца (не отболело, не отпустили), то для нашего мозга оно продолжается. То есть, если воспоминания о какой-то ситуации причиняют вам боль, значит для вашего сознания это не прошлое. Это самое что ни на есть настоящее. Помните, как в знаменитой притче про двух монахов и женщину: «Ты все еще продолжаешь ее нести!».

Фактически так и есть. Мы продолжаем нести какие-то события из прошлого через всю нашу жизнь: причиненная нам когда-то и не пережитая боль не прекратилась, а продолжает идти за нами в каждый новый день. Иногда мы перестаем ее ощущать, но вот что-то коснулось этой раны, и она снова заболела. И мы снова захлебываемся слезами и прячемся в свою раковину.

Поэтому очень важно прожить ситуацию до конца, отреагировать ее в полной мере, позволить выйти тем эмоциям, которые не нашли выхода в свое время.

Если в вашем прошлом есть такой невнятный мучительный эпизод, о котором вы вспоминаете со стыдом и горечью, то стоит взглянуть правде в глаза. И начать свое исцеление с того, чтобы назвать вещи своими именами. Чтобы признать: да, то, что с вами произошло, — это насилие. И да, возможно, насильник не был таким уж плохим человеком и даже искренне считал, что просто уговорил вас. Возможно, он даже верил, что вы получите от этого удовольствие. Это не отменяет самого факта. Непреднамеренное убийство остается убийством, пусть и со смягчающими обстоятельствами. Насилие остается насилием, даже если насильник был пьян, глуп, перевозбужден и т.п.

Он виноват. А вы — жертва. И пусть прошло много лет, вы имеете право на злость и гнев в его адрес. Только пройдя через этот гнев и назвав вещи своими именами, вы имеете шанс прожить ситуацию насилия до конца, отпустить ее из своей жизни. И, возможно, со временем даже сможете простить своего насильника — простить по-настоящему, искренне пожалев его дурную голову. Но не тем вымученным прощением «он же не виноват!», от неискренности которого у вас скрипят зубы и внутри все скручивается в тугой узел.

Путь к выздоровлению начинается с того, что раны очищают от гноя. Лучше всего, конечно, делать это при поддержке профессионального психолога, поскольку самостоятельно бывает очень трудно даже прикоснуться к этой ране. Если нет денег на платную психотерапию, то можно обратиться в центр помощи женщинам, пережившим насилие (например, «Сестры»), или другой кризисный центр. Почти во всех этих центрах есть возможность бесплатного консультирования и «горячая линия». А иногда достаточно даже поддержки специалиста по телефону, чтобы найти в себе силы для следующих шагов — осознать свои чувства и выразить их.

Насилие — повод для гнева, а гнев можно и нужно выражать доступными вам способами. Это можно делать как опосредованно — через методы арт-терапии или активный спорт, так и адресно — написав письмо или даже решившись на разговор с виновником того давнего происшествия. К сожалению, личный разговор не всегда возможен и отнюдь не всегда безопасен. Но, по крайней мере, вы можете выразить свое отношение к насильнику, написав все, что думаете и чувствуете по этому поводу. Иногда, конечно, недостаточно одного письма, но порой даже после первой попытки, если она сделана от души, становится гораздо легче.

Если же вы сомневаетесь, было ли случившееся с вами насилием, то это тоже повод обсудить тему со специалистом. Но именно с беспристрастным и профессиональным человеком, а не с подругой, которая, возможно, сама находится в такой же ситуации и поэтому из чувства самосохранения будет убеждать вас в том, что «все в порядке». Даже если вас до сих пор мучает стыд и вина за тот случай, не прячьте свое прошлое на консультации: чем быстрее вы начнете очищать рану, тем скорее она заживет.