Когда тема старости подступает к нашим дверям, нам приходится делать выбор: изображать, что нас нет дома, прикидываться кем-то другим, баррикадировать дверь, бежать со всех ног или готовиться к встрече. И тогда — постараться достойно стареть. Стать по-настоящему свободным человеком. Чувствовать, думать, быть мудрым и милосердным. Ценить жизнь и радоваться ей. Об этом в книге «Достоинство возраста. Как относиться к старению» (М.: Никея, 2019) пишет Юлия Жемчужникова — психотерапевт, публицист, писатель.

Счастье

«Что, по-моему, должна уметь бабушка? Думаю, все же самое главное — уметь счастливо жить» (Протопопова Валентина, 63 года. Удмуртия, Родники).

Основной ложный и опасный миф о счастье — что оно мимолетно, неуловимо, его не бывает много.

Помните сказку-притчу про горячий камень? Я часто ее вспоминаю. Я говорю своим дочерям, когда им трудно пережить жизненные встряски: «Потерпите, в 18 очень трудно жить, в 25 — тяжело, но после 35 появляется привычка и способность, а в 45 уже настоящие кайфы». А моя подруга добавляет: «А в 50-то как чудесно! И подозреваю, чем дальше, тем лучше». Ни за какие коврижки не согласилась бы вернуться в молодость, полную надежд, страхов, напряжения, выборов порой без выбора, ответственности, гонки. Даже дети не способны в молодости делать нас счастливыми. Потому как мы полны ожиданиями и страхами. А вот внуки могут. И выросшие дети тоже. Хотя бы потому, что они выросли, мы справились с этим и теперь можем без конца листать в голове альбомы с фотографиями и умиляться. Именно в старости мы можем обрести счастье и дать возможность другим увидеть, что оно есть, и бесконечно много, и в широком доступе.

Цитата из Пушкина: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». Почему-то кажется, что это мечта, фантазия поэта о старости… «Блажен, кто смолоду был молод. Блажен, кто вовремя созрел, кто постепенно жизни холод…» Жаль, поэт не дожил. Есть в этом много трагического. Ибо он так много написал о старости. Может быть, мудрая няня его хотела передать что-то ему и нам. Если бы смог он пройти роковой рубеж и дожить, то, наверное, познал бы, как я: на свете счастье есть, и есть покой и воля.

Лично я обычно ощущаю эту триаду, когда иду не торопясь к реке по искрящемуся зимнему простору, а впереди мои бойкие розовощекие внуки. Счастье, покой и воля. Или вот еще:

«К концу жизни Самуил стал молчалив, и они тихо сидели, наслаждаясь взаимным присутствием, покоем и любовью, в которой не было теперь никакого изъяна» (Л. Улицкая. Медея и ее дети).

Вот вам шутка от Фаулза:

«Христианин говорит: „Если бы все были добродетельны, все были бы счастливы“. Социалист говорит: „Если бы все были счастливы, добро бы восторжествовало“. Фашист говорит: „Если бы все подчинились воле государства, восторжествовало бы и добро, и счастье“. Лама говорит: „Если бы все были как я, добро и счастье не имели бы значения“. Гуманист говорит: „Нужно еще как следует разобраться, что есть счастье и что есть добро“. На последнее из утверждений возразить труднее всего» (Д. Фаулз. Аристос).

Что тут добавить. Я говорю: «Все, будьте счастливы, пожалуйста».

Взрослые дети

Счастья высшего начала,
Нерушимого для смертных,
Нет иного, как в чертогах
Детских глаз сиянье: радость
Видеть нежный цвет детей,
Чтоб, сокровища наследье
От отцов приявши, дети
Детям отдали своим.
В бедах дети — это сила.
Дети в счастии — улыбка…

…

С самым скромным достояньем
В детях счастье для меня.

(Еврипид. Ион)

И еще:

«Она в руках детей — о, горький жребий!» (Еврипид. Электра).

Тема отношений стареющих и старых родителей с взрослыми детьми — одна из самых трудных и болезненных. Мало что изменилось со времен Еврипида, со времен Исаака, со времен Шекспира… По-прежнему дети — источник, из которого пьют родители и нектар высшего счастья, и самый горький из всех ядов. На них проецируем мы наши самые яркие ожидания и самые страшные страхи. Самое существенное изменение — мы стали жить намного дольше.

В последнее время социум и СМИ, к сожалению, больше поддерживают и развивают именно страхи.

Биологически закономерная смена поколений, сопровождающая развитие вида и «естественный отбор», людьми подвержена сомнению и попытке извращения. В природе есть виды животных, у которых молодые особи уходят/изгоняются с территории семьи для освоения новых, есть, где уходят старики-самцы, изгнанные отвоевавшими первенство молодыми, есть живущие группами с иерархией, определяемой в борьбе. У нас с вами все бывает. Может быть, у нас бывает еще просто любовь, которая позволяет людям разных поколений жить вместе, рядом, заботясь друг о друге, не вступая в соперничество.

Радоваться, когда поделятся успехами, жалеть, когда пожалуются на трудности, помогать в меру сил, когда можешь и если попросят.

Интересно, что, когда эйфория от открытия прошла, я поняла, что это роль родителя вообще, то есть родителя ребенка любого возраста. Но пока они маленькие, слишком много поводов отвлечься на что-то еще. А вот когда мы уже пожили и они в общем-то могут справиться, время понять роли и не лезть в другие.

Странно, но в огромном большинстве случаев отношения с детьми сводятся к негативу. На одном полюсе — раздражение, на другом — беспокойство (согласитесь — не длинный спектр), и то и то основано на тревоге. Отношения с детьми прямо-таки насыщены этой самой тревогой. Откуда она? Зачем?

Думаю, избавиться от нее нельзя. Говорю вам как психолог и опытная мама. Можно научиться не расплескивать вокруг, («контейнировать»), направлять в полезное русло.

Тревога за детей — самый простой выход нашей общей тревоги. Кроме того, она очень выгодна социуму, экономике. Потому что любовь не монетизируется, а вот «ответственность», безопасность, тревога порождают потребности в самых разнообразных товарах, услугах и социальных институтах.

Чтобы понять, о чем я и «а как же иначе?!» — прочитайте А. Твардовского «Мать и сын».

Когда клиенты или знакомые жалуются мне на взрослых детей, я спрашиваю обычно: «А что вы от него хотите? А ты зачем ее рожала и растила?» и т. п. Если родитель уверен, что ребенок «должен…» — случай психотичный и требует большой работы. Большинство же невротиков, отбросив шелуху, ответит: чтобы любить, чтобы он(а) был(а) счастливым(ой). Это помогает обычно понять, что беспокойство никакого отношения к цели проекта не имеет. Хорошо помогает юмор из «Простоквашино»: «Я тебя растила, я ночей не спала! А ты на электричке уезжаешь…»

Давайте попробуем другой путь — психоаналитический, то есть откуда ноги растут…

Эдипов комплекс. Безусловно, болезнь современности. Джинн, выпущенный Фрейдом из бутылки. Не я первая, но буду настаивать — все дело в комплексе Лая и комплексе Иокасты. В конце концов, они начали первые. Эдипу проблему «навесили», породило же ее старшее поколение.

Напомню: Лай и Иокаста — родители многострадального и славного Эдипа. Благодаря гению Фрейда о Эдипе знают все, причем знают почти однозначно, что он хотел убить отца и завладеть матерью. То есть с точки зрения мифа и трагедии Эсхила — с точностью до наоборот. У него примерно так: Лай и Иокаста долго не имели детей, потом вымолили у богов наследника. Однако Лаю понадобилось узнать будущее сына у дельфийского оракула. Типичная родительская непереносимость неопределенности (на которой раньше шаманы зарабатывали, а сейчас врачи).

Тиресий предрек, что сын принесет отцу смерть. Банальнейшее, надо сказать, предсказание. Рождение ребенка предполагает смену поколений и напоминает о нашей бренности и смертности. Властным родителям особенно тяжело смиряться с тем, что трон придется отдавать. Пережить осознанно это трудно, для этого и создавались мифы, начиная с Кроноса и Зевса, а еще мистерии, трагедии.

Но то, что рождало трагедию века́ назад, теперь — нормально. Нормой становится отказываться от идеи иметь детей, что обосновывается нехваткой собственных ресурсов или места на планете. Подвинуться же не хочется.

Решение, подсказанное Лаем, также процветает. Связать, и для верности проткнуть ноги, и бросить подальше — вот прототип нашего взращивания в детских учреждениях. И вот Эдип вырос, вопреки всему, дети вообще существа очень живучие. Он узнает о пророчестве, о том, что погубит отца, и расстраивается, и уходит. Вполне нормальное, здоровое решение. Да вот только родители-то наворотили уже…

Так наши дети, вырастая, уходят от воспитателей, учителей, а на присутствие в жизни родителей обречены. Отец выбирает между новым контролем или психологической смертью, уходом из жизни ребенка. А мама «ищет компромиссы». Она не хочет уходить со сцены. Ей надо остаться царицей. Причем заметьте, что в древних Фивах, что в современной Москве — это норма социума, а не ее личная прихоть. А если она остается царицей, то должна быть безвозрастной, сексуальной, женой молодого царя. Хотя бы выглядеть так…

«Все на свете могут наши мамы, только не умеют не стареть». Грустная констатация, а отнюдь не призыв… То, что мамы «могут все на свете», приятно и безобидно для сыновей. Все, кроме «не стареть». (Для дочерей не так.)

Есть одна мудрая мысль, что от отца в конце концов требуется, чтобы он проиграл. Отец проигрывает сыну сначала в шахматы и футбол, потом в соперничестве за внимание женщин, в ведении бизнеса или социальном статусе или просто заработке. Каждый следующий проигрыш, как и выигрыш, дается все труднее. Если вы радуетесь, когда сын по-настоящему обыграл вас в шахматы или больше раз подтянулся, то есть шанс, что сможете радостно встретить и другие поражения. Если же уже от этих, первых остался неприятный осадок — жаль, дальше будет хуже намного.

В основном это социальные, социумные состязания. У женщин то же. Сначала дочь испечет блины или торт, сварит суп вкуснее, чем у мамы. Потом в какой-то момент они вместе идут по улице или раздеваются в гардеробе театра. Вроде бы как раньше, но взгляды все уже на дочь, а не на мать. Перелом происходит в тот момент, когда вместо «привет, Миш, знакомься — это моя дочь…» начинает звучать «кстати, это моя мама…».

Очень хорошо помню волнующий момент, когда моя первая дочь сказала: «Мам, зайдешь, скажешь на входе мою фамилию, тебя пустят»…

Понятно ли, что когда сын или дочь говорят: «Мам! Ты такая молодая! Такая красивая!» — это комплимент в стереотипном тоне, но не призыв. Родители могут иногда порадовать, удивить взрослых детей неожиданной (!!) моложавостью, но не надолго. Истинная потребность — видеть родителей здоровыми, красивыми и стареющими (!). Помните: пугающая Баба-яга — это женщина, не желающая стареть?

То есть я не говорю, что те, что стараются молодо (нет! заметьте, слово не верное!) хорошо выглядеть, — злые. Вовсе нет. Я знаю огромное количество милых, добрых женщин, которые в 40 выглядят на 25, а в 60 — на 35. Они очень милые. Я лишь предполагаю, что их сыновьям, зятьям и подчиненным снятся страшные ведьмы. Ну да Бог с ними — на то и герои, чтобы справляться.

«Целое поколение молодых людей не могло повзрослеть. Они были заключены в пространстве между Детством и Зрелостью. Последствия их неудачи трагичны как для них самих, так и для всего общества. Такое количество инфантильных взрослых людей беспрецедентно и в то же время типично для развитых обществ.

Хорошие дети, умные, образованные, компетентные во многих областях, просто не выйдут из подросткового возраста» (Ж. Парис).

Подросшему сыну надо сначала выползти из-под теплого, но очень тесного порой материнского крыла, чтобы расправить свои перышки. А потом суметь избежать возвращения в Фивы к вечной царице Иокасте.

Говоря матери «Ты такая молодая», сын порой подразумевает защитное: «Отстань от меня, устраивай свою жизнь». Эта защита часто срабатывает. По крайней мере, она может быть полезной для сына, который признается равновозрастным, равно взрослым и отпускается. Но это ловушка для матери. Ибо она отпускает свою прежнюю роль, но не с прогрессом, а с регрессом. Для невестки она становится конкуренткой или подружкой (что также подразумевает конкуренцию). Также и со взрослой дочерью. Тут выходят на сцену все эти царицы-мачехи…

Допустим, сын сообщает маме о своей помолвке или выборе, а то и об ожидании ребенка. Даже высоко психологически развитая, продвинутая женщина испытает шок. В семье кризис, роли меняются. Это надо пережить. Если бы Эдип был нормально развивающимся нетравмированным парнем и успел понять ситуацию, он бы сказал Иокасте: «Я вырос, случайно, не желая того, убил отца и теперь буду править вместо него. Буду благодарен тебе за поддержку и чуть позже за помощь в воспитании внуков. Я также буду рад, если ты найдешь мне отчима, согласного на роль деда».

В главе о детях, конечно, нельзя пропустить А. С. Грибоедова. Тут по-другому: Чацкому — 30, Фамусову — 60. Тут старики так старики, хотя «Горе от ума», конечно, не только об этом. Для меня это поучительное описание пришедшего в упадок социума, в котором власть (именно власть) держат старики, а молодые выбирают между приспособлением и бегством и в результате становятся не зрелыми, а скорее переростками. Думаю, у этого гнилого зуба два больших корня.

Во-первых, стариков у нас много, причем много давно, то есть давно сохраняется соотношение… Во-вторых, ценностью является власть, и власть дороже, чем дети. Тут мы при всех своих заявках на цивилизованность куда ближе к дикой природе с ее контролем в стае, чем любые туземцы.

Возвращаясь к предсказаниям оракулов и к детям, «несущим смерть», хочу порекомендовать исследование Елены Пуртовой (журнал «Юнгианский анализ», № 3. Е. Пуртова. Пенелопа. Работа ожидания). «Отец Пенелопы спартанский царь Икарий бросил ее в воду, узнав пророчество, что она будет ткать саван отцу. Но стая уток не дала ей утонуть и помогла добраться до берега». И далее, когда Пенелопа выходит замуж: «Икарий очень не хотел расставаться с дочерью и после свадьбы упрашивал зятя остаться в Спарте, затем долго шел за их колесницей, умоляя Пенелопу не уезжать, но та низко опустила покрывало…»

Саван она, кстати, действительно ткет, но свекру и три года, чтобы отвадить надоедающих женихов, каждую ночь распуская свою работу. Как видно, женская психика здоровее справляется с отцовским комплексом и насилием. Интересно также заметить мимоходом, что после смерти Одиссея и всех прочих отцов в этой истории совершается перекрестный брак двух вдов на пасынках — сыновьях Одиссея, что отнюдь не воспринимается негативно. Очередной раз подчеркивается: мифы табуируют кровосмешение, как справедливо отметил Фрейд, и только.

Пока писала, спрашивала детей об их ощущениях перехода во взрослость. Старшая дочь сказала: «Я почему-то вспомнила фразу „Пока наши родители живы, мы все — дети“». Об этой мысли можно поразмыслить с самых разных сторон. Комплекс стареющих Короля и Королевы — страх неопределенности старости, потери контроля.

Личный опыт. Я не даю задания своей 20-летней дочери, я прошу ее. Собственно, прошу-то я почти всегда. Но ожидания… Теперь я не обеспечиваю ее, не кормлю в прямом смысле, она от меня почти не зависит. Всех аргументов в мою пользу — прошлые заслуги и теплые чувства. И вот теперь мои просьбы после всех ее дел, дел ее парня в одном ряду с делами других родственников, бывшего моего мужа, как это ни обидно, и даже его матушки. К этому надо привыкнуть, с этим надо смириться, то есть мирно принять. Ни к чему требовать уважения, то есть пытаться придать себе больше важности. Скорее всего, не получится, если не грубый шантаж. А зачем? Ведь если честно — мои дела не такие уж архисрочные, просто чувствую себя непривычно и некомфортно.

В заключение тут хочу заметить. Сейчас наконец-то психология приобретает популярность. Люди стали больше внимания уделять пониманию своей души, психического устройства, возможностей изменений. Взаимоотношения с родителями — одна из основных тем. Но в нашей общей культуре приняты эдакие метания. До Зигмунда Фрейда Мать была чем-то святым, неприкосновенным. Хула и критика Матери была жестким табу. Для этого были мачехи. Психоанализ обнаружил, что важные компоненты нашей психики — интроецированные образы родителей и детские комплексы, взращенные на травмах. Коротко и попроще это стало звучать так: виноваты родители. Сейчас вот в ходу термин «токсичные родители». Но дело в том, что с душой и психологией НЕЛЬЗЯ попроще!

Каждый человек волен выбирать себе судьбу и, как говорил один из моих учителей, «каждый имеет право на счастливое детство, в любом возрасте».

Мы не можем вырастить детей и помочь им стать взрослыми без обоюдных психологических травм, потерь и, главное, — труда! Взрослеющие дети часто больно ранят нас, так же как и мы. У них в ресурсе эволюционная жизненная сила, у нас — терпение, навык жить и мудрость.

«Только то, что ты помнишь с любовью, реально» (К. П. Эстес).

 Благодарность детей (и детям)

Больней, чем быть укушенным змеей,
Иметь неблагодарного ребенка!

(У. Шекспир. Король Лир)

Точнее эту часть следовало бы назвать — Расчет на благодарность.

Личное. Мой сын Коляда в 16 лет. Ему нужно поучаствовать в соревнованиях «Лыжня России», но он весьма комплексует, не любит соревнования и большие сборища. Созваниваюсь, узнаю, записываю, еду с ним. Там ограждаю его от волнений и сомнений. Он пробегает 4 км за 20 минут. Я еле-еле уговариваю его сфотографироваться несколько раз. На обратном пути (1,5 часа в автобусе) пишу статью и кормлю его шоколадом и яблоками. Потом 4 км пешком, набираю статью, отбираю фото, связываюсь и отправляю в местную газету. Через неделю, когда статья выходит, он отдает газету учительнице.

— Коль, — говорю, — я даже ее не посмотрела! Мне же интересно!

— Отстань!

— Послушай, мне кажется, я могу рассчитывать на…

— Нет. Это я и обо мне.

…

Другой случай. Старшая, Варвара, выйдя замуж, долго мучается с жильем. Живут с нами, потом на квартире, но далеко. Я прикладываю усилия, нахожу им квартиру в нашем подъезде, мучительно веду переговоры с хозяином-наркоманом, договариваюсь, вношу задаток. Уезжаю на работу и поручаю сыну торжественно вручить им ключи-сюрприз. Приезжаю вечером — тишина. Спрашиваю сына: «Приехали?» — «Да». — «Что, не понравилось?» — «Нет, очень довольны, они там». Смотрю на кухне, в комнате — ни записки, ни «тортика» (хотя у нас так принято в общем). Иду к ним, стучу. «Мам, мы заняты». Остаюсь под дверью с вопросом: «А где мое спасибо??»

У каждого родителя подростка и взрослого ребенка есть свои такие истории. Когда мы совершаем для них дела и подвиги, а в ответ — тишина. Не говоря уже о том, чтобы дождаться спасибо за то, что мы их родили, кормили, одевали… «Я тебя растила, ночей не спала! А ты…»

Клиентские истории на эту тему бесконечны. От обид, что дети не навещают, не помогают материально, до иррациональных претензий «свекровь любят больше». Можем ли мы вообще надеяться на благодарность? Вопрос этот вызывает обычно возмущение. А как же!!! Собственно, все на нее надеются. И все же я оставляю вопрос на повестке.

Думаю, подростковый кризис очень кстати, то есть, может быть, природой продумано совпадение подростковости детей и подготовки родителей к КСЖ. Дети вырастают и мучительно сепарируют нас. Отучают требовать и ждать благодарности. Не у всех, конечно, получается.

Если следом подрастают другие дети, которым на смену приходят внуки (20–40 — смена поколений), у нас есть возможность переключаться. Сепарация проходит постепенно и мягче, и легче переносится отсутствие благодарности. И когда мы перестаем ее ждать (в 60 лет), дети сами подходят к 40-летнему рубежу и начинают кое-что понимать про наши чувства.

Наша потребность в благодарности — всего лишь попытка утвердиться в собственной нужности. Попытка само-у-важения, придания важности. Мы нужны им будущим или будем нужны. Но отнюдь не тем, что когда-то… и не тем, что вмешиваемся сейчас в их взрослость, решая проблемы. Они не дают нам почивать на лаврах, они «ждут» от нас решения задачи перехода на следующую ипостась. «Ждут», не зная, что ждут. Как в детстве не знали, чем и как мы их обеспечивали.

Интересное упражнение. Попробуйте вспомнить свой случай не оправдавшегося ожидания благодарности от детей. Вспомните свои эмоции и ощущения. Теперь отвлекитесь. Теперь вспомните себя подростком, может быть, юношей/девушкой. Вспомните случай, когда родители раздраженно выговаривали вам претензию в неблагодарности и требовали ее от вас. Вспомнили. Попробуйте вспомнить свои ощущения, эмоции, чувства. Постарайтесь.

Удивительно. Но большинство людей самых разных возрастов во втором случае вспоминают только недоумение, ступор, растерянность, раздражение.

В 20 лет (а в 17 тем более) очень трудно понять, чего от тебя хотят. Многие и в 40 не понимают. Собственно, понять это можно, только оказавшись в той же лодке.

Ожидания (а всякие ожидания — ложь и обман себя) благодарности детей не только к разочарованиям потом, они часто вредят вообще в жизни, деятельности и самореализации.

«И возненавидел я сам весь труд, над чем я трудился под солнцем, Потому что оставлю его человеку, что будет после, И кто знает, мудрый ли он будет или глупый, — А будет владеть моими трудами…» (Екклезиаст. 2: 18, 19)

Всякая здоровая деятельность полезна для эволюции и приносит пользу, прибыль потомкам, в том числе родным по крови. Как крайний случай такой позиции, наверное, следует помнить о Льве Николаевиче Толстом, принципиально не оставившем детям ни поместья, ни прав на издание книг, только воспитание и заложенную силу. И вы можете найти и почитать об этих благородных и успешных людях. Возможно, это перебор. А может, с учетом исторического контекста спасло им жизнь…Однако огромное количество свидетельств тому, что большое наследство не шло впрок детям и не приносило благодарности родителям, говорит за то, что нужен здоровый эгоизм в отношениях с детьми.

А вот еще что пришло по теме за время работы. Старшая, 26-летняя Варя пишет в блоге с гордостью, нет, с восторгом, о том, что 5-летний сын, пока она работала, помыл посуду и убрался в комнате. Да, вот какое оно, родительское счастье! И тут же в ее ЖЖ читаю несколько лестных строк о моих статьях, которые она рекомендует друзьям, и еще о том, чему сын/внук научился у бабушки в деревне… И понимаю, что чувствую, наверное, то же, что и она, — счастье. И надеюсь, его почувствует мой дорогой папа, когда говорю, что внук о нем сочинение пишет, и как вспоминаю наши с ним походы, и… А о чем я?

Думаю, что надо уметь улавливать благодарность детей, развивать некую чувствительность к ней. Не выискивать, нет, а «ловить» то благо, благое ощущение, которое только дети и могут дарить.

Вот и Татьяна Плотникова говорит: «Я вообще неудобно себя чувствую, когда дети говорят „спасибо“. Мне же самой приятно заботиться, это простой эгоизм с моей стороны. Но вот звонит дочь и говорит: „Спать хочу, умираю“. Я ей: „Ну, так иди и ложись!“ А она мне с упреком: „Мам! Мне важнее тебя послушать, поспать успею“. Приятно».

Это — благодарность, дарение благости, такое как, например:

Письмо маме Зыряновой Галине от дочери Алены: «Мама, спасибо огромное за твои посылки, поздравления. Когда я получаю твои гостинцы, то чувствую маленькой и нужной родному человеку. Мне бывает очень тоскливо и плохо, но я всегда вспоминаю твой оптимизм, ты у меня молодец!..»

Галине — 75. Она прислала мне свою переписку с дочерью, от которой разливается аромат нежности. Чего только стоит одна фраза Галины: «Я понимаю, что не может дочка разорваться и ко мне поехать — важнее проведать своих внуков». Понимаете?

Я думаю, что важнее БЛАГОДАРНОСТЬ ДЕТЯМ. Я вот благодарю своих за то, что они мне делают, покупают, скачивают, привозят, подсказывают… Но чувствую, что мало. Мне мало. Хочется чаще. И хочется не за что-то, что делают, а за то, что они есть, за то, что хорошие, красивые, здоровые…Мы все ждем от них чего-то, переживаем за неудачи. А благодарить? Да просто за то, что родились и живут? Моим — Спасибо!

За что стоит поблагодарить детей?

Дети — доказательство нашей эволюционной состоятельности. По крайней мере, они стараются.

Они великие учителя.

Они не занудствуют, не лицемерят.

Они любят.

Они выбрали нас.

Терпят.

Будут жить.

Они помогают.

За внуков.

За пенсию…

Заключение:

Следует ли детям быть благодарными — да, если хотят.

Следует ли родителям быть благодарными — да, если они сумели повзрослеть.

И не забывать, что благодарность не есть плата. Благодарность — дарение (деяние) блага миру. По большому счету ведь мы этого ждем и от детей, и от себя?