Мастер света и цвета, загадочный художник-отшельник, самоучка, меценат и бессребреник, картины которого, казалось бы, знакомы нам с детства. Много ли на самом деле мы знаем об Архипе Куинджи? Масштабная ретроспектива, открывшаяся в Третьяковской галерее, удивляет совершенно новым взглядом на живопись этого великого пейзажиста.

И творчество, и биография художника оставляют множество вопросов без ответов. Неизвестен точный год его рождения, в принятой научной практике им считается 1842. История самородка из бедной греческой семьи, ставшего баснословно богатым, достойна сюжета восточных сказок. Непонятно, занимался ли молодой Куинджи в мастерской великого Айвазовского, учеником которого он числился по документам Академии художеств. Да и в самой академии он практически не учился, не пройдя экзаменов по общеобразовательным предметам, однако получил звание классного художника 3, а затем и 1 степени. Но самой большой загадкой биографов стало добровольное художественное отшельничество, продолжавшееся почти 30 последних лет жизни мастера, когда даже самые близкие друзья и ученики не знали, пишет ли он картины, и подозревали, что художник в нем умер. Только после смерти Куинджи в 1910 году были обнаружены его работы этих 30 лет, удивительные в своей живописной и духовной отчетливости и искренности.

Об удивительной палитре Куинджи  до сих пор ходят легенды, и ни экспликации в музейных залах, ни тома научных исследований не убеждают зрителей, что секрет мистического сияющего колорита его пейзажей не имеют никакого отношения к специальным фосфоресцирующим краскам или особой подсветке картин. Происхождение уникального цветного света, который удалось увидеть и запечатлеть художнику, исследователи находят в открытиях импрессионистов, натурных наблюдениях барбизонцев, достижениях русского и европейского романтизма, но в первую очередь причина всему этому великолепию — уникальная наблюдательность мастера и его сенсационные зрительные способности. Эксперименты химика Д.М. Менделеева и физика Ф.Ф. Петрушевского, привлекавших художника к участию в опытах по изучению свойств красок и светочувствительности человеческого глаза, показали, что зрение Куинджи во много раз превышало чувствительность других известных живописцев к нюансам цвета.

Но парадоксы Куинджи не ограничиваются его уникальной палитрой. Некоторые его стилистические высказывания — обобщенные формы, кадрированные композиции, минималистичность сюжета — предвосхищают художественный язык искусства XX века, в том числе появление беспредметной живописи.

Архитектура экспозиции в Третьяковской галерее подчинена логике тем творчества Куинджи. В разделе «Притяжение земли» показаны среднерусские пейзажи и виды острова Валаам, показанные на выставках Товарищества передвижников, а также знаменитые березовые рощи, спровоцировавшие волну популярности этого сюжета в русской пейзажной живописи.

Симметричная композиция с обобщенными, мягкими силуэтами деревьев наполнена покоем, четкие вертикали и горизонтали размываются медленным, едва уловимым движением ручья и диагоналей залитых солнцем стволов. Соединение статики и мерного ритмичного колебания пространства напоминает негромкую мелодию народной песни. Формы смело вылеплены локальными пятнами зеленого цвета, который в то время считался недостойным и неподобающим для использования в живописной палитре. Свежесть и острота натурных впечатлений в живописи Куинджи соединяется с утонченной способностью обобщить и поднять сюжет над уровнем простого любования природой. В его широких, часто центричных и симметричных композициях преобладает надмирное настроение эпического покоя.

Именно такое философское переосмысление природных мотивов позволило Куинджи наиболее полно и красноречиво высказать в художественных образах свое миропонимание. Природа как святое, божественное начало, великолепное в своей надмирной гармонии, красота видимого как отражение высшей красоты — вот те главные секреты, которые на самом деле зашифрованы в великолепных пейзажах знаменитого новатора и гениального самоучки. Недаром другой великий философ, выразивший свои взгляды языком искусства, Ф.М. Достоевский, почувствовал этот неуловимый, но вместе с тем очевидный эпический подтекст. Он оставил свои записки о полотне «На острове Валааме»:

«…На первом плане болото и болотная поросль, на заднем — лес; оттуда — туча не туча, но мгла, сырость; сыростью вас как будто проницает всего, вы почти ее чувствуете, и на середине, между лесом и вами, две белые березки, яркие, твердые — самая сильная точка в картине. Ну, что тут особенного? Что характерного, а между тем как это хорошо!»

Назвав эту работу Куинджи «национальным пейзажем», Достоевский увидел в нем идеи и эмоциональный накал, близкие его собственному художественному языку. Контраст света и тьмы и яркие акценты в стволах деревьев и силуэте низко летящей птицы создают то внутреннее напряжение и скрытую мощь, которые оживотворяют этот незамысловатый на первый взгляд пейзаж и обжигают своей затаенной экспрессией.

Раздел выставки, озаглавленный «Тайна ночи», объединил самые загадочные работы мастера, которые принесли ему громкую славу. Интересно сравнить знаменитое полотно «Ночь на Днепре», приобретенное великим князем Константином Романовым, и авторские повторения, варьирующие едва заметные нюансы композиции. Обилие широких горизонталей создает иллюзию глубины пространства. Фантастический эффект лунного света, переданный оттенками зеленого, усилен пастозной фактурой мазков, в которых свет, отражаясь под разными углами, мерцает, как в драгоценной мозаике. Световая вертикаль, заданная слабо освещенной развилкой дорог, лунной дорожкой на реке и сияющей в темном небе луной, — мотив, которому художник позволил разные варианты развития. Более извилистая линия вертикали создает эффект тихого движения вверх, в небо, напоминая слегка курящуюся струйку дыма. Более четкая вертикаль, как в работе 1880 года, останавливает, замедляет это движение, тем самым превращая натурный сюжет во вневременный символ и обобщенную идею.

Найденный мистический эффект цветного зеленого света Куинджи использовал и в иллюстрации евангельского сюжета в Гефсиманском саду. Редкое в творчестве художника изображение людей при ближайшем рассмотрении очевидно встает в ряд со знаменитыми ночными пейзажами. Та же идея божественного мистического света, сияющего в темноте мира, та же фантастическая глубина пространства, озаренная всполохом светящегося вокруг Христа ореола, рассказывает историю вне времени и пространства.

В разделе экспозиции, названном «В просторах вечности», показаны в основном работы, которые Куинджи создавал в своем добровольном «затворе», для себя. Возможно, отказ от участия в выставках и подобной публичности был вызван непониманием, которым часто современники, в том числе такие подготовленные и непредвзятые, как П.М. Третьяков, встречали эскизную, живую манеру письма, к которой часто обращался художник. В этих прозрачных, пронизанных светом полотнах наиболее ясно проглядывает философия пантеизма, близкая взглядам художника, его способность увидеть в каждом миллиметре пространства, в каждом атоме тварного мира мерцание божественного света.

Потрясающе тонкое и деликатное полотно «Туман на море» все как будто написано воздухом и туманом. Художник мыслит перламутровыми цветными плоскостями, устремляя все внимание в сияющее белым светом небо, как будто отрываясь от земли. Эстетика монохромной белой композиции выглядит почти невероятным прозрением живописных путей XX столетия. Метафизическое пространство цвета и света было отмечено еще современником Куинджи критиком Неведомским, который назвал эту работу одной из самых «больших» и «космических» картин, оставшихся после мастера.

Пожалуй, такими эпитетами можно описать еще только одну работу великого пейзажиста, его незаконченное «Облако», в своей обобщенности и эпической глубине сравнимое только с одним великим незаконченным произведением мирового искусства — «Пьетой Ронданини» Микеланджело. Существует мнение, что великий гений Возрождения мог специально оставить свое удивительное произведение неоконченным, на несколько веков опередив выразительность минимализма в скульптуре. Не рискуя угадывать сейчас намерения русского пейзажиста, можем только восхититься той острой экспрессией и образностью, которая воплощена в его полотне благодаря скупым и строгим средствам, которые он использовал. Свечение белоснежной вертикали облака звучит мощным, торжественным аккордом. Это почти мистическое откровение, явление божественного света, облеченное в формы пейзажа.

Замыкает выставку раздел, в котором собраны наиболее яркие новаторские работы художника, опередившие свое время на годы и десятилетия. Смелые композиции, геометричные формы, предвосхитившие кадры кино- и фотопленки, декоративную выразительность и минималистичность авангарда, оплывшие прихотливые формы символизма и модерна, вдохновили целую плеяду авторов, учеников и последователей великого мастера. Особенной интимной эмоциональностью и тихой прелестью дышат миниатюрные этюды и пейзажи небольшого формата, богато представленные в экспозиции.

Специально к выставке выпущен аудиогид для детей, озвученный учениками детской творческой мастерской при Третьяковской галерее. На интерактивных экранах показаны детали картин художника в многократном увеличении, которые позволяют тщательно рассмотреть уникальную фактуру мазков Куинджи.

Выставка продлится до 17 февраля 2019 года.

Фото: Владимир Анисимов