Вечер. Я дома одна — муж повез Саньку на дачу к родителям. Можно лечь пораньше, да и поспать не мешало бы – день выдался суматошный. Утром мы приехали из Питера. Я только успела разобрать сумку и собрать другую, дачную, еды приготовить – и вообще запустить в доме остановившуюся на неделю жизнь – глядишь, день и кончился.

В прихожей мой взгляд случайно упал на комод. На нём лежала книга — сборник рассказов Рэя Брэдбери, купленный на вокзале в ожидании поезда. «Летнее утро, летняя ночь». Я вспомнила пословицу о благих намерениях и поняла, что в кровать попаду не скоро.

В детстве я читала запоем, в затянувшемся девичестве – тоже. Нынешний статус замужней работающей женщины не очень располагает к подобному времяпрепровождению. Кроме того, обилие прочитанного рождает литературную привередливость. Неудивительно, что читаю я сейчас редко, а бываю удовлетворена прочитанным – еще реже.

Но когда в мою зону доступа попадает книга, достойная прочтения (а эта книга была именно такова, я знаю — прочла на вокзале два рассказа!)– у меня просто крышу сносит. Сборник маячил передо мной, как бёрнсовский Финдлей под окнами. Сопротивление было бесполезно.

Я не пожалела о своем «грехопадении»– ни ночью, ни даже утром, что показательно. Какие чудесные рассказы я прочла! Они были очень разные, большей частью — наброски к «Вину из одуванчиков» или вещи, очень близкие к нему по духу. В самостоятельные рассказы были выделены монологи деда, обращенные к внуку Дугласу – изумительно мудрые и прекрасные рассуждения о жизни, о способности удивляться, о любви. Присутствовало несколько историй, написанных под явным (и признаваемым посредством цитат) влиянием Эдгара По — историй очень страшных и очень поэтичных.

Но самыми интересными  в этом сборнике оказались для меня три рассказа — «Все лето в одну ночь», «Всякое бывает» и «Лето кончилось». Объединило их в моем восприятии вот что: в них автор описывает класс людей, не менее примечательный, чем «тургеневские девушки».

Как обозначить этот тип? «Бредбериевские учительницы»? Нет, не все они учительницы. «Брэдбериевские старые девы»? Опять нет – не все старые и не все девы. Придется обойтись без ярлыков и попробовать их описать.

Прежде всего – это существа женского пола. Их профессия связана с информацией, литературой, процессом познания – например, это работа учителя или библиотекаря.

Их отличает высокий интеллект, чуткость, поэтичность – и вследствие этого некоторая «неотмирность» и несоответствие распространенным стандартам. А как дальнейшее следствие – отсутствие семьи и личное одиночество в общепринятом смысле этого слова.

Впрочем, их мало интересует общепринятое. Их личная жизнь  — странная, причудливая, мешающая сон и явь – иногда с трудом удерживается в границах норм. Александр Грин назвал бы их, как Ассоль, живым стихотворением.

В двух из трех рассказов описана ситуация, когда эти женщины, отнюдь не избалованные избытком мужского внимания, вдруг становятся объектом трепетного, пылкого и почтительного поклонения. Выясняется, что кому-то они очень нужны, просто жизненно необходимы. Кому же?

Можно по-разному классифицировать мужчин. Например, так: одни из них более склонны к познанию, другие – к действию. Эшли Уилкс – и Рэтт Батлер*), например. С возрастом различия между этими группами нивелируются, потому что познание и действие – две стороны единого процесса, и одно без другого невозможно.

Но в детстве отличие очень заметно. У одних мальчишек просто руки чешутся что-то сдвинуть в этом мире, переставить его элементы, как кубики – и посмотреть, что из этого получится. Другие же замирают и смотрят заворожено, и медлят прикоснуться, опасаясь что-то сломать – они хотят прежде постигнуть законы мироздания.

Они – в меньшинстве, их редко можно встретить в шумной ватаге сверстников, гораздо больше их привлекают одинокие прогулки и книги…  Вот таким-то мальчикам наши героини и нужны, как воздух.

Он и она смотрят в одну сторону и желают увидеть одно и то же – но она старше и видит дальше. Кроме того — и он, и она очень одиноки. Веские поводы для сближения, не так ли? А если этого мало, то есть еще один – он видит, как она прекрасна. Возможно, только он один из всего ее окружения и может воспринять эту   красоту – хрупкую, обреченную, бесплодную.

Бесплодную ли?

Я, пожалуй, спрошу иначе: оправданно ли это – чувствовать жалость к таким женщинам? Осмелюсь выразить в этом сомнение. Хотя бы вот почему. Многим ли выпало такое счастье — показать дорогу в литературу Рэю Брэдбери? Ведь мы понимаем, с кого написаны эти мальчики в его рассказах, не правда ли?

Как пронзительно он пишет о них! Сколько любви и сколько благодарности в строках его рассказов! Сначала быть его учительницей, а потом остаться жить в его произведениях – многие ли женщины смеют о таком мечтать?

В третьем часу ночи в мою слегка затуманенную уже голову пришел вопрос – а почему эти истории так меня трогают? Почему я, обременная семейными и служебными обязанностями дама, сижу, как девочка, с книгой до рассвета?

Ха-ха. Вопрос уже содержит ответ. Если женщина сидит с книгой до утра, то она явно принадлежит к числу «бредбериевских учительниц»  — либо состоит с ними в очень близком родстве! (Ну, вот ярлык и приклеился. И если рассмотреть слово «учительница» несколько шире, чем определение профессии – он довольно точен, как мне кажется.)

Нет никаких сомнений — я принадлежу к этому типу! Любовь к книгам (несколько нездоровая даже), замкнутость, склонность к анализу. И ещё, ещё… В детстве я влюблялась обычно в мальчишек деятельных, не склонных к рефлексии – но почти всегда был в моей жизни паренек, сверстник или чуть помладше — такой, что повернешь случайно на перемене голову назад, а он стоит и на тебя смотрит, а в глазах у него:

Научи меня всему тому, что умеешь ты,
Я хочу это знать и уметь.
Сделай так, чтобы сбылись все мои мечты,
Мне нельзя больше ждать, я могу умереть…**)

Они были слишком как я, эти зовущие меня мальчики – мне не хватало разности потенциалов, чтобы почувствовать ток. Слишком как я, да еще и немного младше – а мне хотелось тогда, чтобы и меня кто-то чему-то научил…

Сейчас у меня есть мужчина из тех, внимания которых я искала — даже два, потому что сын пошел в отца. Они любят футбол и старкрафт. Они ценят литературу, но преимущественно такую, как, например, Киплинг или Драгунский – чтобы присутствовали либо экшен, либо юмор, а лучше и то и другое. Они, большей частью, понимают меня – во всяком случае, очень стараются.

Но иногда мне начинает ощутимо кого-то не хватать. И  (вспомнилось) я очень люблю моменты, когда веду Саньку с его приятелями в кино, или в рощу – кататься на лыжах. Я почему-то чувствую себя в таких ситуациях очень востребованной, понимаете?

Да, нельзя иметь все сразу. Приобретая одно, часто теряешь другое. Уже на рассвете я подумала – а ведь книги я читаю так же редко, с тем же трепетом и с тем же чувством запретного плода, с какими бредбериевские героини ходили на свидания! Да, причудливо тасуется колода…

Я спала совсем мало, но проснулась бодрой.

Прекрасная летняя ночь породила прекрасное летнее утро.

*) Герои романа Маргарет Митчелл «Унесенные ветром»
**) Песня Виктора Цоя «Это не любовь»