И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье,-
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
 Н. Заболоцкий

Жизнь этой женщины можно было бы назвать сплошным преодолением – так много ей выпало трудностей и совсем мало – радостных, но совершенно неожиданных событий, среди которых – встреча с поэтом Максимилианом Волошиным…

Маруся родилась в простой семье. Отец, Стефан Якубович Заболоцкий, поляк по национальности, был слесарем, а родственники матери Параскевы Антоновны были прибалтийскими староверами. Отношения с ними были очень натянутыми из-за ее брака с человеком другого вероисповедания.

В 1895 году, когда девочке было 8 лет, отец умер от туберкулеза, и жизнь Марии  изменилась, навсегда исчезли радость и ощущение детства. Родственники, жившие в Петербурге, из милости пустили к себе вдову с двумя детьми, но теперь и до этого жившая скромно семья оказалась на грани нищеты. Чтобы прокормить дочку и сына, Мария Антоновна, сама тяжело болея туберкулезом,  устроилась работать прачкой, а в то времена это был очень тяжелый и малооплачиваемый труд. К несчастьям прибавилось и то, что старший брат Марии Степан стал беспризорником (впоследствии он сидел в тюрьме и погиб в 1919 году).

Маруся очень любила мать, но в свои 12 лет не могла ей помочь, да Мария Антоновна и не позволила бы дочери работать. И тогда доведенная до отчаяния девочка не смогла придумать ничего лучше, чем… покончить с собой. Она искренне верила, что матери легче будет прожить одной и не придется так много работать. Знакомая женщина-врач, лечившая ее Марию Антоновну, иногда брала девочку к себе погостить. У нее-то Маруся потихоньку и крала яд. К счастью, девочку спасли — доза оказалась довольно маленькой, и Марусю вовремя нашли и отвезли в больницу.

Этот случай получил широкую огласку, о нем писали в столичных газетах, и несколько состоятельных семей захотели взять девочку на воспитание. Так Мария впервые попала в совершенно не знакомую ей среду – творческой интеллигенции. Среди прочих девочку опекала сестра известного художника Николая Ярошенко  Елизавета, и на лето Мария уезжала отдыхать в их имение Степановское. Там она и познакомилась с А.П. Чеховым, М. Горьким, И. В. Цветаевым, отцом Марины и Анастасии Цветаевых, артистами МХАТа, В. Ф. Комиссаржевской, которая особенно заботилась о девочке.

А в 1900 году Маруся поступила во 2-й класс известной Петербургской гимназии М. Н. Стоюниной, которая, узнав о ней из газет, сама подготовила ее к поступлению. Уже в то время девочка отличалась сильным, независимым и самостоятельным характером, который и сохранила на всю жизнь.

После окончания гимназии с серебряной медалью Мария получила диплом домашней учительницы и поступила на Бестужевские курсы. Потом посещала лекции знаменитого И. П. Павлова в психоневрологическом институте, прослушала специальные курсы по оспопрививанию, получив звание оспопрививательницы, окончила отделение Повивального института, работала акушеркой. А после начала Первой мировой войны бросила медицинский институт и ушла в армию помощником лекаря.

После революции Мария переехала в Крым, где получила место заведующей амбулатории в селе Дальние Камыши под Феодосией. Осенью 1919 года произошла ее первая встреча с Максимилианом Волошиным – тем самым знаменитым поэтом Серебряного века, «хозяином» Коктебеля. Говорят, случилось это так: идя по городу, Волошин увидел горько плачущую женщину. Очень добрый и отзывчивый на чужое горе, он, конечно, не мог пройти мимо. На его вопрос, что случилось, она сказала, что убили ее друга – так она называла свою собаку. Тогда в Крыму свирепствовал жуткий голод, сравнимый, может быть, только с Ленинградской блокадой: когда закончились последние продукты, начали есть лошадей, потом — собак и кошек, потом — птиц и крыс, а потом – началось людоедство… И поэту запомнилась измученная некрасивая женщина, которая среди всего этого кошмара сохранила способность плакать о собаке. Впоследствии они еще несколько раз встречались, когда Волошин лечился в Феодосии и на вечере медиков читал свои стихи.

В конце 1922 года тяжело заболела мать Волошина Елена Оттобальдовна. Тогда-то Макс и попросил Марию помочь ухаживать за матерью. «Я был вызван в Коктебель известием, — писал он В. Вересаеву, — что маме очень плохо. Застал её в постели, задыхающейся и бесконечно слабой. Так она с постели и не вставала… К великому моему счастью, я всё-таки оказался не один: ко мне приходит из Феодосии, остаётся здесь и помогает мне Марья Степановна Заболоцкая. Мы с ней дружны давно, а с мамой она очень сдружилась, навещая её во время моего отсутствия летом. Без неё не знаю, что бы я стал делать».

Елена Оттобальдовна не зря была уважаема и любима всеми близкими за проницательность и огромную мудрость. Однажды она сказала сыну: «Макс, женись на Марусе, она спасет и тебя, и этот дом…». Елена Оттобальдовна была права – Мария Степановна не только самозабвенно во всем помогала мужу, но и сохранила его наследие – стихи, картины и сам волошинский дом, в котором и сейчас, кажется, можно услышать голоса и смех его гостей – молодых и беззаботных О. Мандельштама, А. Белого, М. Горького,  А. Толстого,  М. Булгакова,  А. Грина, М. Цветаевой,  Н. Гумилёва,  М. Зощенко, К. Чуковского и многих-многих других…

После смерти матери Максимилиан Волошин женился на Марии. Удивительный это был брак. Макса, поэта, художника, объездившего полмира, обладавшего энциклопедическими знаниями, любившего и умевшего тонко ценить красоту, очень трудно было представить рядом с  простоватой, некрасивой, совсем не женственной Марусей.

Первой женой Макса была когда-то известная художница и писательница Маргарита Сабашникова. Для молодого поэта она была музой и идеалом, ее необычные черты лица он сравнивал с портретом древнеегипетской царевны Таиах, — вся эта любовь была окутана романтикой.

И хотя Маргарита Васильевна так не смогла стать для Волошина настоящей опорой, после развода они сохранили теплые дружеские отношения. Именно ей в письме Макс описывает вторую жену:

«Хронологически ей 34 года, духовно — 14. Лицом похожа на деревенского мальчишку этого же возраста (но иногда и на пожилую акушерку или салопницу). Не пишет стихов и не имеет талантов. Добра и вспыльчива. Очень хорошая хозяйка, если не считать того, что может все запасы и припасы подарить первому встречному. Способна на улице ввязаться в драку с мальчишками и выступить против разъяренных казаков и солдат единолично. Ей перерубали кости, судили в Народных трибуналах, она тонула, умирала от всех тифов. (…) Глубоко по-православному религиозна. (…) Ее любовь для меня величайшее счастье и радость».

В письме давней знакомой Вере Эфрон он добавлял: «Юродивая. Исступленная. Самозабвенная. Всегда пламенно протестующая. Берется за все непосильное и не отступает, несмотря на слабость и нервность. Совершенно не умеет угадывать шутки и иронию. Раздает и деньги, и вещи, и себя на все стороны».

А смой Марусе он посвятил удивительно нежные стихи:

Весь жемчужный окоем
Облаков, воды и света
Ясновиденьем поэта
Я прочел в лице твоем.
Все земное — отраженье,
Отсвет веры, блеск мечты…
Лика милого черты —
Всех миров преображенье.

Что ж, эти слова только подтверждают, что талант быть сильной и уметь отдавать себя людям – куда важнее умения писать стихи, сочинять музыку или рисовать, и Волошин это прекрасно понимал. Он и сам мог и радушно принять множество гостей, и с риском для жизни спасать в своем доме приговоренных к расстрелу то большевиков, то белых офицеров, — просто потому что для него они были в первую очередь людьми, независимо от политических убеждений…

Мария Степановна вспоминала, что по утрам Макс любил гулять. Первую половину пути он шел молча. Когда Мария Степановна могла пойти с ним, он радовался ей, но всегда просил: «Можно, Марусенька, первую часть не разговаривать? Мне нужно помолчать». Жена понимала, что в это время он молился – о России, о всех ее измученных войнами близких и незнакомых людях.

Но под влиянием новой власти люди вокруг менялись очень быстро и не в лучшую сторону. С Волошиным начали враждовать коктебельские крестьяне, которые приходили к Марусе бесплатно лечиться и которых она учила грамоте. Однажды они предъявили Максу счет за овец, якобы разорванных его собаками. А вот строки из одного доноса 20-х годов: «Докладываю, что, будучи мистиком и символистом, Волошин рассматривает все явления под особым углом зрения. Часто воззрения хозяина коктебельской усадьбы не совпадают с линией партии и носят откровенно контрреволюционный характер!»

Когда же власти заявили, что Волошин – «буржуй», потому что у него слишком большой дом и его нужно «уплотнить», с потрясенным поэтом случился инсульт. Он не мог представить, что лишится дома, построенного собственными руками, в котором прошли его самые лучшие годы. Конечно, верная Мария выходила мужа, но его здоровье сильно подорвалось, и в 1932 году Максимилиан Волошин умер. Было ему всего 55 лет… Друзья вспоминали, что «Маруся была вне себя и то падала на пол, раскинув руки крестом, и голосила, как простая баба, причитая: “На кого ты меня оставил, зачем покинул” и т. д., то лежала часами молча, то была окружена людьми, то прогоняла всех».

С мужем Мария Степановна прожила 9 лет. Впереди у нее была гораздо более долгая жизнь без него, но не менее насыщенная и трудная. По завещанию Волошина, его дом перешёл в ведение Союза писателей РСФСР, а Мария Степановна стала его хранительницей. Сюда, как при жизни хозяина, приезжали отдыхать поэты, художники, музыканты. А когда началась Великая Отечественная война и немецкая оккупация Крыма, Мария Степановна в буквальном смысле спасла дом. Чтобы он не выделялся на берегу из-за белого цвета, она своим руками вымазала все стены грязью, а в окопах и рытвинах рядом с ним закопала бОльшую часть вещей. Рискуя жизнью, отстаивала «каждую доску и тряпку — ни в чем не уступала».

Когда в дом пришли румынские и немецкие солдаты и полезли снимать со стен акварели Волошина, Мария Степановна совершенно бесстрашно стаскивала их за полы шинелей. А однажды немецкий солдат пришёл в мастерскую, чтобы забрать стол. Мария Степановна перегородила ему дорогу, крича: «Убей меня сперва, ферфлюхте (проклятый), тогда получишь стол!» Испуганный немец со словами: «Фрау ферукт (сумасшедшая)», — стал пятиться к двери.

Конечно, для Марии Степановны «доски и тряпки» вовсе не были дороже всего на свете, она просто хотела выполнить предсмертную просьбу любимого мужа и спасти весь тот особый мир его дома, который был ему так дорог. И ей это удалось. А когда ее впоследствии спрашивали, каким же образом она смогла это сделать, она невозмутимо отвечала: «Этот дом бережет Господь. И Макс. По-моему, этого вполне достаточно».

Конечно, переживания и трудности не могли не отразиться на ее здоровье. В 1944 году Марии Степановне сделали очень тяжелую операцию по удалению огромной злокачественной опухоли. Ее подруга вспоминала о том времени: «В субботу мы втроём пошли в церковь. (…) Шло Богослужение. Маленькая, худенькая, с пушком на верхней губе, жалкая в нелепой одежде, Маруся долго молилась, клала земные поклоны. Я смотрела и восхищалась: сколько глубокой веры было в её молитве! Она лежала, распростёртая перед распятием, и молила о чуде. Я стояла в стороне, боясь помешать этим минутам молитвы, соприкосновения с другим миром». И чудо случилось – Мария Степановна прожила еще тридцать  лет и умерла в глубокой старости. До конца жизни она занимала должность хранителя Дома-музея Максимилиана Волошина.

За несколько лет до смерти к Марии Степановне  приехала подруга – Анастасия Цветаева — и ухаживала за ней (причем самой Анастасии Ивановне было тогда уже почти 80). С возрастом, как это часто бывает, Мария Степановна стала раздражительней и иногда роптала на свои болезни. И тогда Анастасия садилась рядом с ней и начинала утешать словами из Евангелия, как когда-то – полвека назад – утешал ее саму любимый друг — Макс Волошин… И Мария Степановна успокаивалась. Она прекрасно знала трудности своего вспыльчивого характера – «термидоры», как их назвали дома. Одна из ее знакомых вспоминала: «В минуту откровенности Маруся рассказывала мне, как она страдала всю жизнь из-за своей несдержанности, как ездила лечить нервы к знаменитому профессору Платонову в Харьков. Но толку было мало. А как страдала она после таких своих вспышек – передать нельзя! «Ты подумай, – говорила она, – ведь я обижала и Макса, и Анчуту (ближайшую подругу – прим.), а как я их любила… Ведь я однолюб, любила только мою маму, Макса и Анчуту».

15 декабря 1976 года Мария Степановна потеряла сознание и через 2 дня умерла, не приходя в сознание. Похоронили Марию Степановну Волошину рядом с мужем — на горе, высоко над морем и любимым Коктебельским домом.

Этот рассказ хочется закончить еще одним стихотворением, которое посвятил жене Максимилиан Волошин:

Будь благодарной, мудрой и смиренной.
Люби в себе и взлёты, и паденья,
Люби приливы и отливы счастья,
Людей и жизнь во всем многообразье,
Раскрой глаза и жадно пей от вод
Стихийной жизни — радостной и вечной.