Маруся Соловьева: «Когда мы любим, мы становимся ангелами»

Она молода, но выставки ее картин в столице уже привлекают внимание. Ее сравнивают с Пиросмани, добавляя при этом, что в ее картинах больше добра и красок. Художница Маруся Соловьева создает удивительно теплые, душевные образы. Ее героями становятся простые люди или фантастические существа из народного эпоса, животные с добрыми глазами, ангельский и небесный мир, природа. Все они «оживают» на «деревянных картинах» художницы, ведь пишет она на старых потертых досках, фрагментах сундуков и дверей, найденных на улицах или в заброшенных домах.

Дерево — удивительный материал. Оно впитывает в себя все, что вокруг него происходит, и долго хранит память об этом. Видимо, это свойство деревянной основы картин Маруси Соловьевой наделяет их особенным теплом. Она родилась в деревне Рождествено Тульской области и сейчас живет там практически отшельницей, вдали от суеты и шума больших городов. Мне удалось встретиться с деревенской жительницей Марусей Соловьевой на выставке ее картин в Москве и побеседовать с ней о ее жизни и творчестве.

— Маруся, сразу напрашивается вопрос: вам не страшно одной в деревне? Не одиноко, не тоскливо? В особенности зимой, когда рано темнеет?

— Нет, не страшно. Бывают, конечно, какие-то моменты, но не хочу жаловаться. Одиноко может быть и в городе, и когда ты живешь в семье. Важно внутреннее состояние, а то, что нас окружает, — это все-таки больше декорации. Страдать тоже полезно. Бывает, и счастье накатывает, и грусть, как, наверное, и у всех. Слушаю рассказы других людей и думаю: «Какая же я все-таки счастливая!» Если удается найти что-то интересное для творчества, я испытываю счастье.

Счастливой меня делает и состояние влюбленности, в котором я нахожусь почти постоянно. Объект моих чувств при этом не имеет значения. Я могу любить и на расстоянии. Когда я никого не люблю, это не моя история. Пока я не замужем, но хочу создать семью. Для меня это очень важная вещь. Мне кажется, я почувствую, когда придет это время. Стараюсь прислушиваться к своему сердцу. Думаю, что не стоит гнаться за счастьем, оно придет само, когда человек будет готов его принять. Я примерно знаю, какой мне нужен человек. Ориентируясь на свой жизненный опыт, я сделала выводы, но говорить об этом не хочу, чтобы не спугнуть свою удачу.

А что касается темноты, то вообще я ночной человек. Днем я занимаюсь обычными делами, хозяйством, готовлю и очень люблю это делать, а ночью пишу где-то часов до четырех утра. Конечно, это не очень хорошо, но почему-то мозг у меня активируется именно ночью. На участке я ничего не сажаю, у нас северная сторона, ничего толком не растет. Гуляю по лесу, летом гуляю с собакой, катаюсь на велосипеде, отправляюсь в походы за старыми досками для картин.

Практически я всегда одна. У меня есть пара друзей, которые мне помогают, но все равно это такая философская тема — где лучше, в городе или в деревне? Вот все стремятся в Москву, а мне это пока просто не нужно.  Жить в Москве, снимать квартиру — не моя реальность. А в деревне все естественное, настоящее. Иногда выбираюсь в кино, на мероприятия, но по большому счету мне незачем жить в городе, особенно в таком огромном, как Москва. Я человек природы и стараюсь не противоречить себе. Мне плохо без леса. Но не могу сказать, что проживу так всю жизнь. Все-таки людей, социума мне не хватает.

— Наверное, для творчества, для написания картин деревня — это благотворно?

— Конечно, у меня больше времени на работу. Я не отвлекаюсь, я сосредоточена, больше нахожусь внутри себя, меньше распыляюсь. Энергия лучше сохраняется, когда нет движения вокруг. Но не все же время работать. Хочется какого-то разнообразия. Счастлива, когда ко мне приезжает мама, друзья, но это происходит в основном летом. Хотя я и люблю свою работу, в жизни должно быть и что-то другое. Когда я приезжаю в Москву, мне сложно отсюда уехать, меня затягивает, так же как и работа меня затягивает. Работаю и не могу остановиться.

— Как появилось дерево в вашем творчестве?

— Однозначно не могу ответить. Я начала писать каноничные изображения, похожие на иконы, а иконы пишутся на дереве. К тому же вокруг меня много деревянных заброшенных домов, и я задумалась: как сделать так, чтобы они продолжали жить? Сначала я находила доски рядом с домом, потом отправлялась все дальше и дальше, потом это превратилось в охоту. Мне нравится фактура дерева, и чем хуже деревяшка, чем больше она поеденная, тем для меня лучше.

Путешествуя от деревни к деревне, видишь примерно одинаковый быт: прялки, елочные игрушки, посуда, ульи, корзины. Во многих домах сохранились письма и фотографии. Как-то раз я обнаружила роскошный тулуп, ярко-синий, с красивой подкладкой в маленький цветочек, моего размера, жаль только, поеденный молью. Интересно, что каждой деревне или нескольким близлежащим присущ особый стиль. Многие вещи сделаны одним «дизайнером» — кузнецом или плотником. Порой попадаются необычные предметы — даже не знаешь, как они применялись. Люди были изобретательны.

— Ваше детство тоже прошло в деревне?

— Да, мы жили вдвоем с мамой. Сажали огород. Картошку не выращивали: мама не была в этом плане хозяйственной, но увлекались клубникой, тыквами, цветами, то есть тем, что приносит в жизнь красоту. Брали в колхозе лошадь и ехали на огород. Возвращались ночью, через лес, и такая была приятная усталость, какой у меня уже давно не было. Когда меня спрашивают о детстве, я сразу вспоминаю про эту лошадь и наши с мамой поездки. Я тогда еще в школу не ходила. В нашем небольшом саду росли яблоки, сливы, у нас была большая собака, сенбернар.

Я все время была с мамой, потому что она не могла меня оставить. С папой, тоже художником, они разошлись, что-то у них не сложилось. Мы разводили кроликов, сейчас это давно забытый вкус. Хотя у нас было мало денег, мама покупала книги и собрала большую библиотеку: детские книги, познавательные, книги по психоанализу, художественные альбомы. Я много читала и любила смотреть картинки. Запомнилось, что, несмотря на нашу бедность, мама всегда красиво одевалась, это, наверное, свойство внутренней интеллигентности.

Мама стала работать в художественной школе,  учила детей в деревне, потом в городе, выучила целое поколение. А я уехала в Тверь, училась на графического дизайнера. Там я оказалась случайно, Бог меня привел. Я просто попала туда и решила, что хочу там остаться. Что-то родное показалось. Прекрасное было время. Меня окружали редкие люди. Учитель мой — наверное, один такой человек на миллион. Учитель от Бога, как врач от Бога. У меня там остались друзья, которые очень многое мне дали для воспитания вкуса и всего прочего. Я тогда начала зреть как творческая личность, как художник. И морально они меня вырастили, за что я им очень благодарна.

— Вы сказали, что любите готовить. Что у вас особенно хорошо получается?

— Я и в готовке творческий человек. Люблю готовить новые блюда, пробовать новые рецепты. Смотрю рецепты в Интернете и делаю по-своему. У меня очень хорошо получаются котлеты, моя мама их обожает. В фарш я добавляю кабачок. Стараюсь, чтобы было не жирно, не вредно. Купила себе пароварку, экспериментирую с ней, готовлю в ней мясо, овощи. Пироги раньше любила печь. Сейчас не злоупотребляю выпечкой. Только блины почему-то у меня не удаются: то слишком тонкие, то слишком толстые. Любой сложный рецепт могу приготовить по книге, а с блинами что-то не то.

— Вы производите впечатление умиротворенного человека.

— Не сказала бы, что у меня мир в душе. Я очень эмоциональный человек, живу вспышками, хотя по моим работам этого не скажешь. Но я стремлюсь к обретению мира.

— Мне запомнилась ваша Богородица — простая женщина, с натруженными руками.

— Я рисую святых, похожих на простых людей, приближаю их к нам. Это происходит интуитивно, не знаю, почему. Это же действительно были простые люди. Мне не хочется их возвышать, делать из них суровых и строгих. Как у отца Тихона — «Несвятые святые». Когда человек любит, он святой, мне кажется. Моя «Тайная вечеря» — о дружбе, о том, что человек ради друга приносит себя в жертву. Такие простые вещи нас действительно возвышают. Если мы дружим, если мы любим, мы становимся ангелами. Хотя я сама далеко не идеальна, бываю вспыльчивой, но я стараюсь работать над собой, сдерживать себя, не быть жестокой. Меньше всего получается быть терпеливой. Терпения не хватает, никак не получается…

Беседовала Елена Ерофеева-Литвинская