Мечты и наша жизнь

5 февраля 2011 года около полудня маленький самолетик «Cessna» поднял меня в небо, и мы полетели к водопаду «Анхель» — самому высокому водопаду в мире. Мы с моей подругой М. были в Венесуэле, и я, если честно, не очень понимала, как я оказалась в этом невообразимо красивом месте, хотя мы готовились к поездке десять месяцев.

Самолетик порхал, как колибри, вверх и вниз вдоль «Анхеля», проносился в устрашающей близости от каменной стены, совсем рядом с водой, падающей с высоты 979 метров. Мы ныряли в радужное облако мельчайших капель, спускались на самолете почти до самого дна, а затем снова взмывали в небо, откуда водопад был виден весь, как на открытке  — прекрасный, невероятный, нереальный.

Захватывающее зрелище. Кажется, о таком можно только мечтать.

Но дело в том, что я-то как раз о таком не мечтала. Да, мне очень понравилась идея поехать в национальные парки Венесуэлы, но по-настоящему об этом мечтала моя подруга М. Она горела этой идеей, а я охотно присоединилась к ее энтузиазму.

Зимняя поездка в Венесуэлу сильно порадовала нас обеих, но в моем случае это было лишь маленькое окошко из зимы в лето. А для М. все было гораздо серьезнее. Готовясь к поездке, мы обе начинали учить испанский, но я вскоре забросила это дело — в тот момент на работе нужно было запускать очень много новых проектов, и у меня вообще не оставалось сил на изучение языка. В отличие от меня, М. целеустремленно занималась, хотя тоже была сильно занята.

А пару лет спустя мы обе поступили в магистратуру. Я выбрала психологию — то есть, просто вернулась из менеджмента в свою любимую психологию и психотерапию, что было логично и предсказуемо. А вот М. перешла из психологии в совершенно новую для себя антропологию. И позже она возвращалась в Латинскую Америку уже не как турист, а как исследователь, чтобы изучать традиционную медицину.

Смотрите, как интересно получается. Одна и та же поездка совершенно по-разному повлияла на нас. Я сейчас вспоминаю об этом, как о каком-то прекрасном, но далеком сне: Венесуэла мало связана с общим течением моей жизни. А для М. это стало важным поворотом в судьбе.

Почему так происходит? Почему встреча с одним и тем же наставником для одного человека — откровение, а для другого — просто рядовое событие в череде других?? Почему одно и то же путешествие для кого-то становится «точкой перехода», а для другого — лишь  красивая наклейка на чемодане?

Кажется, дело в том, как вписаны эти впечатления в общее течение нашей жизни. Если мы захотели чего-то почти случайно или же получили это легко, как выигрыш в лотерею, — то это очень трудно встроить в остальной контекст. Если же, наоборот, важное и яркое событие вписалось  в общую канву очень логично, как следствие наших внешних и внутренних усилий — то мы потом можем опираться на него, как на ступеньку.

Мечта и жизненный путь

Одно из распространенных пожеланий в день рождения: «Пусть исполнится твоя мечта». Мы произносим это, обычно желая человеку каких-то впечатлений, событий, перемен или приобретений.

Но мечты могут быть совершенно по-разному включены в остальную реальность. Нет никакого смысла громоздить «потемкинские деревни» мечты, если вся остальная жизнь в целом нам не нравится. Гораздо основательнее и глубже, гораздо целительнее для нас такая мечта, которая уходит корнями глубоко в наше сердце.

По сути, «мечта» — это такой образ жизни, при котором естественно и непринужденно, с какой-то регулярностью возникают отдельные «события мечты» и «впечатления мечты». Например, очень распространенной в советском детстве была мечта стать космонавтом. Но есть разница между «стать космонавтом» и «слетать в космос». Космонавт — это не космический турист. Космонавт — это профессионал, в жизни которого полеты в космос — лишь часть работы. И некоторые космонавты так и не слетали и не полетят — но они всю жизнь проводят в подготовке, они готовы лететь. Они — в большей степени космонавты, чем турист, который в какой-то короткий момент увидел в иллюминатор голубой шарик Земли, а потом вернулся к своим обычным делам.

Настоящие, истинные, глубочайшие мечты — это те, в которых мы не туристы. В которых мы не случайные зрители, не зеваки. В которых мы заняты чем-то, что логично связано со всей нашей жизнью.

«Съездить куда-то» может быть просто идеей из  книги «Тысяча мест, которые стоит увидеть» — и тогда такие впечатления, по сути, не оставляют глубокого следа в нас. Так Венесуэла не очень изменила меня, хотя сама по себе она невыразимо красива. Для меня та поездка была подарком, ярким и фантастическим  переживанием, вишенкой на торте — а для моей подруги М. стала хлебом насущным. В чем разница? Разница — в источнике. Имеет ли эта мечта длинную историю в нашей жизни? Как она появилась у нас? Как она родилась, как росла? Чем питалась эта мечта — фантазиями о «другой жизни» или соками нашей реальности? Работала ли эта мечта вместе с нами, или сидела в горнице души, как принцесса на горошине? Может ли эта мечта стать нашей опорой — или же она только паразитирует на нас, обогащая туристические агентства и продавцов?

Мечты и «статусное потребление»

Нашу потребность в мечте эксплуатируют.

Чаще всего ее эксплуатируют, чтобы нам что-то продать. Когда в компании «Де Бирс» поняли, сколько же в их распоряжении оказалось алмазов, у них возникла проблема — как обеспечить сбыт всех этих сокровищ. Десяток лет маркетологи целенаправленно «обрабатывали» людей — и вот уже новое поколение девушек выросло с мечтой о помолвке, главным атрибутом которой является колечко с бриллиантом. Бриллианты сами по себе красивы, но вообще-то их редкость сильно преувеличена. Ежегодно в мире добывается примерно 176 миллионов карат алмазов. Чтобы их выгодно продавать, нужно сильно ограничивать добычу, создавая искусственный дефицит, и подогревать специально  созданные мечты.

То же самое происходит и с продажей автомобилей, домов, впечатлений. Статусное потребление занимает в нашем сознании то место, которое могли бы занимать гораздо более родные нам вещи.

Государства тоже эксплуатируют нашу потребность мечтать — предлагая готовые решения, готовые ответы на вопрос о том, кому и чему верно наше сердце. Конечно, это выгодно любым государствам — так они получают хороших солдат и управляемых граждан.

Но и мы сами не очень-то спешим отделять навязанные мечты от настоящих. Ведь настоящие наши стремления гораздо менее зрелищны. Поехать отдыхать на модный курорт — это престижно, под фотографиями будет много «лайков». А вот зачем-то  навестить маленький и далекий городок, где ты родился и где не был уже очень много лет — это какая-то странная идея. Это мало кто поймет. Да и фотографировать там нечего, наверное… Так стоит ли тогда ехать?

Мечтать и жить — почти синонимы

Получается, что настоящая сбывшаяся мечта — это не какое-то отдельное событие, не яркая заплатка  на сером платье будней, не прихотливая фантазия, оторванная от реальности.

Это мощный поток, вплетенный в нашу жизнь.

Может быть, «мечтать» — это значит жить так, чтобы настоящие, глубокие стремления находили воплощение? Мечтать — это не погружаться в иллюзии, а строить свою жить, как велит нам наше глубокое чувство, наше сердце и наши убеждения?

При таком понимании, «мечтать», «жить» и «воплощать» — это почти синонимы. Глагол «мечтать» может означать создание такой  реальности, в которой есть место для того, что мы любим, что для нас ценно, чем мы дорожим. Тогда «мечтать» — это быть верным своей сути и не отвлекаться на рекламные брошюры.

И еще тогда «мечтать» — это почти то же самое, что «быть счастливым».