Наталья Штромбах занимается крупным бизнесом: строит и развивает фитнес-центры. Как все финансово состоявшиеся люди, о работе и семье говорит немного дежурными фразами. Но все меняется, когда я спрашиваю о самом личном. Наталья поднимает глаза и рассказывает, как разводилась с мужем, будучи мамой трех маленьких детей. Как заново обретала семейное счастье и решалась рожать четвертого. И что в этот момент значили для нее слова поддержки.

Дети:
– Мария, 15 лет;
– Александра, 13 лет;
– Екатерина, 10 лет;
– Валентина, 7 лет.

Когда не нужно доказывать

– Наталья, Вы давно занимаетесь собственным бизнесом и достигли той планки, когда никому ничего не нужно доказывать. Как это влияет на отношения с людьми?

– Это счастье, когда выходишь на некий уровень, на котором никому не нужно подтверждать свою значимость. Это характеризует людей – больших профессионалов. Может быть, поэтому я сейчас предпочитаю общаться с людьми, которым достаточно что-то объяснить, либо вообще не нужно ничего говорить. Сложный очень вопрос, конечно. Философский…

– В первую очередь в вашем отношении к людям – как это проявляется?

– Мой бизнес подразумевает постоянное уговаривание. Нашим клиентам надо постоянно объяснять и доказывать, как важно вести подвижный образ жизни, поддерживать себя в хорошей форме, и тем, кто это понимает, жить становится проще и лучше. Работая с телом, мы, в том числе, работаем с душой: она становится светлее.

– А Вы объясняете «сверху вниз»?

– Нет, конечно. Для меня позиция «сверху вниз» невозможна в принципе. Это вопрос смирения. Мой духовник однажды сказал одну гениальную фразу на исповеди – «Живи так, как будто ты всем должна, и многие вещи станут простыми». В тот момент я по-настоящему нуждалась в совете, который бы соответствовал моему миропониманию. С одной стороны, я мучилась от излишней гордыни, с другой – не могла изменить своего отношения к людям. А духовник одной фразой разрубил все сомнения. Уже сейчас я понимаю, что, например, человек, который меня неудачно толкнул, проходя мимо – не виноват. Может, это я встала у него на пути и вовремя не сделала шаг в сторону. Это в принципе, другая позиция, даже не позиция, а мировоззрение, о котором я стала думать все больше и больше, и поняла, что оно очень правильное.

– А как ведут себя клиенты в ответ, когда Вы с этой своей позиции предлагаете им услуги?

– Всегда идет какое-то встречное движение. Если человек готов учиться, мы его учим. Но иногда человек встает в позицию «сверху вниз» по отношению к нам. Потому что многие клиенты считают, что если они платят деньги, то имеют право диктовать какие-то свои условия.

– Эта одна из основных проблем?

– Да, одна из главных. С одной стороны, проблема людей, которых мы пытаемся воспитать в плане физической культуры, а с другой – это проблема людей, которые не удерживаются, не превращают хорошее начинание в привычку.

– Бывает, что клиенты не выдерживают?

– Да. Есть те, которые видят, что усилия, прикладываемые к регулярной двигательной активности, для них несопоставимы с результатом. Но ведь нужно себя заставлять. Есть такие вещи в жизни, которые приходится делать через «не могу» и через «не хочу». И фитнес, и молитву, и поход в храм. В воскресенье так хочется поспать, правильно? А нужно встать и пойти, а ведь легче сесть за стол и поесть.

Может ли женщина-хозяйка стать дельцом

– Если говорить о вашем выборе: как Вы определяли для себя путь между стереотипом женского поведения: «женщина должна быть дома, посвятить себя семье, детям» и «женщина может быть дельцом» – в хорошем смысле этого слова? Как Вы разрешили это противоречие?

– Мне кажется, что жизнь сама ведет каждого человека. Я начинала свою сознательную женскую жизнь с позиции «Домостроя»: родила двух первых детей, сидя дома. И это на самом деле тяжелейший труд. Мое бегство из класса домохозяек было, наверное, обусловлено тем, что для меня он был неподъемен. Именно своей рутинностью, повторяемостью и отсутствием, скажем так, благодарности со стороны окружающих.

– Потребительское такое отношение…

– Да. Мужчины нередко говорят: «Ну, чего тут сложного? Ты же дома сидишь, не работаешь. Подумаешь – детей воспитывать». А ты даже в душ сходить иногда не можешь несколько дней подряд. Это с одной стороны. А с другой – так сложилось, что когда мне стало совсем тяжело, то появилась возможность участвовать в первом проекте фитнес-клуба. Это было, когда моему младшему ребенку исполнилось уже 3 года.

– В качестве кого вас позвали в этот проект?

– В качестве управляющего.

– Но для женщины без профильного опыта работы это, вероятно, очень сложно…

– Я экономист по образованию, просчитывала финансовые модели таких предприятий – а их тогда было очень мало, в России фитнес-бизнес только зарождался. И я тогда уговаривала знакомых открыть такой клуб. А началось все с того, что я просто сидела дома, скучала и пыталась просчитать, сколько же денег может принести такой фитнес-центр.

– Кто был вашим первым работодателем?

– Друзья мужа. Они занимались строительством жилья, и я предлагала подумать о том, чтобы в одном из жилых домов сделать фитнес-клуб. И в один прекрасный момент один из них позвонил и сказал: «Мы строим дом, там будет фитнес-клуб, если хочешь – бери и занимайся. Мы готовы тебе дать шанс». И я ухватилась за эту возможность. Образование у меня было, практике училась на ходу.

– Сразу все пошло гладко?

– И да, и нет. В этот момент я поняла, что беременна третьим ребенком, что было для меня достаточно серьезным испытанием. Мне не хотелось оставаться дома, мне нравилось работать, это было очень интересно, проект развивался, строился, он должен был открыться уже через полгода. И я для себя приняла волевое решение, что ребенка я рожу, возьму сразу няню с проживанием, и буду работать без перерыва. И третьего ребенка я родила, можно сказать, «на бегу». И до сих пор я испытываю некое чувство вины перед ней, потому что где-то, наверное, я недодала ей материнской любви.

Личное дело

– То есть четвертый ребенок родился в другом браке? Вы вышли замуж во второй раз?

– Можно сказать, да. С первым мужем мы родили троих детей в так называемом «гражданском браке» без регистрации… После рождения Кати у нас был достаточно серьезный кризис, связанный, наверное, и с моим выходом на работу. И мы разошлись, когда Кате был год. И некоторое время спустя появился человек, который сделал мне предложение, мы поженились, обвенчались, и с ним родили еще одну девочку.

– Как он относится к предыдущим детям?

– Хорошо. Его все спрашивали: «Как ты взял женщину с тремя детьми»? А он, когда нас увидел всех в сборе (Катя еще была совсем маленькая), подумал, что он всю жизнь мечтал иметь такую семью, с этими детьми, с этой женщиной. Такое дежавю. Наверное, не понимал, на что он идет (Наталья смеется). К тому времени достаточно долго прожил один. Но когда мы стали жить вместе, все оказалось очень органичным.

– То есть он был заядлым холостяком и тут увидел модель семьи своей мечты?

– Да, его мечтою был большой дом: много детей, две собаки. И до нашей встречи у него не получалось этот дом построить: были связи, которые оканчивались ничем, и несколько пережитых браков. Когда мы познакомились, он был уже достаточно долго один. Сделал мне предложение на третий день знакомства. Я тогда очень удивилась, и решила не согласиться. Мы поженились через полгода, а еще через год и три месяца у нас родилась Валентина.

– Вы обычная семья в традиционном понимании?

– Да, у нас все те же проблемы. Бывают разногласия, но это нормально. Например, он очень остро воспринимает некоторые вещи, но искренне вкладывается в детей, говорит им о своих ценностях, правда, они эти ценности иногда не готовы воспринимать. Так и живем вместе уже девять лет.

– Развод, когда на руках трое детей, – очень большое испытание, расскажите, как Вы поверили мужчине снова?

– Я понимала, что мне нужно уходить от первого мужа. Есть грань, за которой можно потерять себя. У меня было абсолютно точное ощущение, что в этом доме любовь больше не живет.

– А как Вы поняли, что больше нельзя ничего исправить?

– Я честно пыталась исправить, ходила к психологу, пыталась говорить с мужем. На что он отмахивался и говорил, что все твои претензии – ерунда, что мне только кажется, а все идет нормально. И при этом у него были какие-то связи на стороне. Я тоже запуталась, пыталась найти интересы за пределами семьи. Вот так мы стали чужими людьми, регулярно приезжающими в дом, который домом уже не был.

– Как Вы думаете сейчас – можно ли было бы что-то изменить, если да, то как?

– Я считаю, что спасти тогда ничего было нельзя, можно было только разойтись. Может быть, если бы мы прожили какое-то время врозь и научились тому, что умеем сейчас, а потом снова попытались быть вместе, вероятно, у нас был бы какой-то шанс. Но я не жалею о том, что произошло. Наверное, я переросла тот брак, того мужчину.

– Но он не забывает детей?

– Мы сейчас в хороших отношениях, он принимает участие в воспитании детей. Причем, он не делит их на чужих и своих: у меня есть четыре дочери, и если он куда-то ездит, то берет всех четверых. И маленькую тоже любит, с удовольствием с ней общается.

Дети и бизнес

– Хорошо. Вот Вы с маленьким ребенком вышли в бизнес. Как Вы думаете, предпринимательство ­– это противопоставление женской природе?

– Нет, абсолютно не противопоставление, это дополнение. Женщины вообще очень уверенно чувствуют себя в бизнесе, по крайней мере, в малом, насколько я знаю. Я не говорю про банковский бизнес, хотя и знаю много успешных женщин, работающих там.

– Вы скорее примете на работу женщину?

– Да, во-первых, женщина гораздо работоспособнее. Она выполняет огромный объем работы, очень качественно, творчески, и стабильно. Я смотрю на талантливых мужчин вокруг меня – они непостоянны: могут сделать мощный рывок, который гораздо более эффективен, чем женское усилие, но дальше он будет отдыхать до нового броска. А женщина будет последовательно, изо дня в день делать свою работу, очень хорошо, честно. Они сильней, чем мужчины дорожат своей деловой репутацией: честное слово для них крепче всяких договоров. Я считаю, что для женщины умение совмещать семью и бизнес – очень органичное качество.

– Для Вас бизнес – это необходимость, эгоизм или призвание?

– Это, как правило, всегда необходимость, а дальше – призвание, потому что человек по-другому не может… Вообще призвание и эгоизм, где-то рядом, наверное, ходят. Потому что, если у меня получается, если я могу и получаю от этого удовлетворение, то это, наверное, и эгоизм одновременно.

– А как же дети?

– Я могу сказать так: безусловно, у нас мало времени друг для друга. У меня на детей, у детей – на меня. Они тоже заняты, все учатся, чем-то занимаются. Но я искренне считаю, что у детей не должно быть избытка маминого внимания. Дети должны сами искать внутренние точки опоры. Они сами приходят, когда им реально нужно пообщаться, и мы с ними часами можем разговаривать. А если им сейчас не нужна беседа по душам, пусть двигаются по своей дороге. Мне кажется, гораздо хуже когда мамы заласкивают, затискивают своих чад.

– Гиперопека такая ….

– Да, она часто встречается, особенно в семьях, где один ребенок, или даже два. Я считаю, что надо давать детям свободу, ограждая их только от опасностей.

– Все же считается, что в обеспеченных семьях, где оба родителя успешны, появляются горничные, нянечки, и с родителями общение ограниченно. Вы успеваете с ними общаться – ходить на утренники, на концерты?

– Конечно. Это приятная нагрузка: из десяти концертов, которые проходят у моих детей, я успеваю процентов на пятьдесят. По большей части, конечно, это мероприятия у малышей, потому что старшим это уже не так важно. Но и у них бывают ответственные мероприятия, на которые они просят прийти. Некоторые вещи они делают уже не для родителей: им важно выделиться и выступить во внутреннем своем круге – в школе, лицее.

– Насколько велика нагрузка на няню, на тех, кто помогает по хозяйству?

– Нагрузка есть. Я не убираюсь дома, не трачу на это время. Если есть возможность привлечь людей, которые помогают дома – это огромное счастье. У меня такая домоправительница, которая с нами живет с понедельника по пятницу. Она уже не просто няня, а координатор: помогает детям организовать день. Хотя дети даже младше семи лет – они уже в няне не нуждаются, потому что вполне самостоятельны. Я с удовольствием езжу с ними отдыхать одна, нам не нужны никакие помощники. Хотя все удивляются – как же без няни? А мы рядом, но в то же время друг друга отпускаем. Они меня – вечером на дискотеку, я их – гулять с друзьями.

– А Вы не считаете, что они рано повзрослели?

– Они не повзрослели, а просто стали самостоятельными. Могут себя эффективно обслуживать: постирать свои вещи, приготовить завтрак для младших. Например, накрывают на стол и убирают у нас только дети – они очень любят семейные обеды по выходным. Каждый ребенок уже самостоятельная единица в жизни, которая много может сделать для себя и окружающих. Если появляются карманные деньги, они покупают подарки не только для себя, но и что-нибудь родителям. А это очень важно.

– Какие они по характеру?

– Удивительно, насколько дети разные. Каждый ребенок – это отдельный мир. Старшая – немного оторвана от земли, очень любит всякие романы-фентези, чуть-чуть парит в небе. Но при этом очень упорна в достижении целей. Ее очень сложно мотивировать, но если это удается, она горы свернет ради цели, и мне это очень нравится. В свои пятнадцать она старается уйти в «норку». Где Маша? Маша в подвале, смотрит кино, танцует, играет на гитаре. В этом возрасте просто необходимо побыть с собой наедине. И она, видимо, устает от многодетной семьи, и ей хочется куда-то скрыться. Но, в то же время, ей очень важно мое участие: дочь задает сложные вопросы: о смысле жизни, о смерти, о вере. Она одновременно сильная и очень хрупкая. Ее очень сложно, даже страшно отпускать в мир, потому что она ранимый человек с оголенной душой.

– Но в ее жизни есть люди, которые вокруг нее могут сомкнуться щитом?

– Да, везде, где она появляется, она находит комфортное окружение, людей, которые ее понимают. Про таких, как она, говорят: без фиги в кармане. Вторая дочь Александра – абсолютная противоположность: человек, прочно стоящий ногами на земле, полностью земной, мирской, с младенчества очень озабоченный вопросами достатка. Когда ей было три года, она спрашивала – куда деваются деньги из кассы магазина.

– Скажем так, материальное устройство мира…

– Даже не мира. Деньги! Как мерило. Что это, зачем это? Как люди их считают, что такое банки? Представьте, маленький ребенок задает такие вопросы! Причем, я не могу сказать, что она копит деньги, методично откладывает. Много учится, работает над собой. Недавно спортом начала заниматься: была полненькая, а сейчас похудела, привела себя в порядок. Еще она очень четко продумывает свою жизнь. Учится для того, чтобы получить хорошее образование, купить маме дом в Америке. И хотя ей трудней учиться, чем старшей дочери, она ни в коем случае не хочет отставать, ей нужно получать все пятерки, и ради этого она готова пахать. Очень сильно давит на учеников. Например, объявили конкурс на лучший класс. Саша вышла и сказала – я решила, мы с вами будем лучшими. И начала каждый день их выстраивать: какие-то коллажи делала, кино снимала. И, в конце концов дети от нее устали. Но она так вцепилась во всех, что в результате они заняли одно из первых мест.

Третья моя девочка – Катя, ей десять лет – просто ангел. Удивительная, добрая, нежная, очень любит маму. Наверное, она дарит мне ту любовь, которую я ей в свое время недодала. Например, может спросить: «Мама, ты меня точно любишь?» Отвечаю: «Я тебя очень люблю» «А когда я была маленькая, ты меня не очень любила, правильно?» Мне кажется, что я всю жизнь буду испытывать из-за этого чувство вины. Сейчас ей уже 10 лет. Она как магнит: светлая и добрая, звонкая, словно колокольчик, к ней очень тянутся одноклассники. Я характера даже не вижу – кроме света там и нет ничего.

А младшая, наоборот, шкода. Она понимает, что самая маленькая, манипулирует людьми, умеет дернуть каждого за свою ниточку. К кому-то подластиться, с кем-то поругаться. Очень живая, бойкая, любит выдумывать всякие небылицы, может достаточно виртуозно что-то соврать, наплести. Иногда делает целые построения, комбинации: в результате сестре может влететь за то, что она не делала. В общем, получается, что у нас в семье два лидера.

– Расскажите, как строится ваш выходной?

– Если нерабочий день, то, как правило, мы встаем утром, вместе долго завтракаем, потом идем вместе гулять. Папа спит долго, я беру трех или двух младших. Едем в кино или в магазин за продуктами, а потом долго вместе готовим, наш большой семейный ужин или обед может начаться в пять и закончиться, например, в девять. Часто подтягиваются гости.

– То есть обычный уик-энд родителей с детьми?

– Да, мы можем залечь на диван и посмотреть какие-то мультики, два-три часа ничего не делать. Вечером обязательно чаепитие. В любой день, каждый вечер обычно заканчивается чаем.

– Кем Вы хотите видеть детей в будущем?

– Я по минимуму стараюсь принимать участие в профессиональном определении моих детей. Всегда готова с ними все обсуждать и высказывать свое мнение, но я считаю, что каждый ребенок должен прийти к своему признанию самостоятельно. Наша задача – дать возможность выбора своим детям. Я готова дать им серьезный старт в направлении, которое покажется им интересным.

«Проклятые» и вечные «русские вопросы»

– И все-таки: как Вы решаете философскую проблему – я богата и вроде бы должна помогать бедным. Если на Западе человек достиг определенного уровня, он, как правило, занимается благотворительностью. Какую социальную ответственность Вы возлагаете на себя?

– К сожалению, наверное, недостаточную и чаще всего спонтанно. Что-то может меня зацепить в социальной сети, тогда перевожу средства в благотворительные фонды. Есть несколько фондов, которым я внутренне доверяю и под целевые программы даю деньги – под конкретного ребенка, в широком смысле назвать благотворительностью это сложно… Перед Новым годом у нас остался небольшой запас новогодних подарков, и мы с дочками его отвезли в интернат для детей-инвалидов, который курирует наш близкий фонд, который называется «Димина мечта». Они занимаются сложной темой – детишками-инвалидами в интернатах, которых не бросили родители. Помогают тем, кто не бросил детей, получать социальную помощь от государства. И дочки всегда в курсе того, кому и зачем мы помогаем.

– Скажите, когда Вы пришли в серьезный бизнес, перед вами стояли какие-то эти «проклятые русские», нравственные вопросы – деньги или совесть, деньги или дружба?

– Нет. Передо мной не стояло таких вопросов. Бизнес не высокодоходный, у нас выплачиваются огромные объемы зарплат. Для меня всегда приоритетом было – накормить. Потому что когда начался кризис, индустрия очень сильно просела. У меня было месяц или два невероятного стресса, я не могла ни есть, ни спать, потому что я не понимала, чем платить людям зарплату. Просто не было денег, вообще.

– И как Вы это разрешили?

– Мы перестали платить аренду. Я ездила, разговаривала с владельцем помещения, находила слова, объясняла, что ситуация очень тяжелая. Нам улучшили условия аренды, разрешили реструктуризировать долги. Могу сказать, что с тех пор индустрия так и не поднялась на ноги. Мне часто говорят – кризис же был пять лет назад! А я отвечаю – ребята, мы просто научились жить в этих условиях.

– То есть ваша задача – просто поддерживать бизнес в рабочем состоянии?

– Да. Мы много денег тратим на поддержание жизнеспособности наших объектов, Поэтому на сегодняшний момент доходы минимальные. И поэтому не возникает каких-то жестких вопросов – жить или не жить. Не тот это бизнес.

Бизнес: ничего, кроме?

– Вот Вы сказали, что пришли самостоятельно, практически «на бегу» родив ребенка. Насколько трудными были первые шаги? Как Вы вообще все это представляли себе?

– Все было последовательно. Мне повезло, потому что я пришла на строящийся объект и потихоньку осваивала все вопросы, и к открытию этого объекта я уже чему-то научилась. Когда этот бизнес в Москве только зарождался, я нашла консалтинговую компанию, где мне многое объяснили. Затем я отыскала специалистов в фитнесе. Я, скорее, выступала координатором и организатором.

– То есть Вы искали нужную информацию и подбирали людей?

– Да. Я привлекала нужные кадры, строила систему мотивации. Если я видела, что мы идем правильным путем, чисто эмпирически, экспериментально, то легко делегировала обязанности. И сейчас, если я вижу, что у человека все получается, например, если все устраивает клиентов, мне остается только мониторить и хвалить. И можно размножать этот проект, идти дальше. Хорошо, когда на одном объекте выращиваются специалисты, открывается управленческий потенциал. Поэтому в принципе, достаточно быстро появилась мысль о том, что надо делать сеть, открывать другие клубы. Еще, в зависимости от времени и обстоятельств, я участвовала в развитии разных сетей. Иногда на голом энтузиазме ездили в регионы, открывали новые клубы.

– Сейчас сколько у вас клубов, и в каких они городах?

– Сейчас мы занимаем нишу ближайшего Подмосковья. Наши клубы есть на Новой Риге, в Красногорске, в Видном, Краснознаменске. Я очень люблю бизнес в подмосковных городах, потому что ты приносишь услугу в город, и клиентам для того, чтобы позаниматься фитнесом, не нужно ехать в Москву. Мы продаем пакет услуг в средней ценовой категории, много вкладываем в карту, у нас хорошее расписание, отличные инструкторы: в принципе, наши клиенты в основном довольны.

– Скажите, были ли стереотипы о вас, с которыми вам приходилось сталкиваться?

– Конечно, были. Я вышла из той самой первой строительной организации, а значит «я – оттуда», «приближенная» к владельцам этой компании.

– И как Вы это сопротивление преодолевали?

– Достаточно спокойно. Мы не сомневались в своих профессиональных качествах. Быстро выросли внутри индустрии. Открыли первый клуб, второй и далее.

Мы всегда достаточно просто делились информацией. Приезжал, допустим, человек из Краснодара и говорил: «У меня есть миллион долларов, я хочу открыть спортивный клуб. Мне сказали, что этого мало для начала. Но я хотел бы понимать, что это за бизнес, как он может развиваться в нашем городе». Мы срывались к нему в Краснодар. Два дня ходили по городу, смотрели на места, людей, рестораны, кафе, машины, составляли общее впечатление и считали ему модель бизнеса. И это все было бесплатно, мы не просили денег.

– Нарабатывали связи?

– Да, мы просчитали ему бизнес, поняли, как можно его сделать в условиях ограниченного финансирование, подобрали ему оборудование, лизинговую компанию, которая дала ему возможность закупить качественное оборудование в рамках ограниченного бюджета. Дальше он взял нашу вывеску, наш бренд. Мы оттренировали ему персонал, у него очень хорошо пошел бизнес, в результате он открыл второй клуб.

– А были ли стереотипы, когда Вы только создавали свой бизнес, отделялись от строительной компании, что вам «помогли»?

– Конечно. В данном случае начинаешь людей… даже не убеждать, а высказывать профессиональную точку зрения и достаточно быстро завоевываешь влияние..

– То есть когда Вы начинаете разговаривать предметно, человек понимает, что Вы профессионал?

– Да, достаточно быстро. В нашей индустрии тоже предостаточно пустозвонов, которые при открытии объектов заставляют людей потратить избыточные суммы денег и не гарантируют результат. Когда обещают золотые кущи – вот что самое плохое. Так уж получается, что я всегда сначала отговариваю людей от этой идеи. Говорю: поймите, это огромные вложения, окупаемость будет только в течение многих лет.

– За сколько?

– Это зависит от этапа вложения. Если Вы пришли в «пустой бетон», то для того, чтобы открыть фитнес-клуб, вам нужно вложить десятки миллионов рублей. И «отбиваться» это будет лет 5-7 при хорошей конъюнктуре.

– У Лунгина есть потрясающий фильм «Олигарх». Там главный герой умеет из любой ситуации извлечь 200 процентов дохода. Соединяет две точки, у него получается прямая, и он выигрывает. Похожи Вы на этого персонажа по характеру?

– Наверное, нет. Это не мое кредо, скорее наоборот. Я фатальный человек, всегда стараюсь минимизировать потери, и при этом не всегда получается максимизировать прибыль. У меня такой подход по жизни, и за счет этого…

– И за счет этого получается стабильность?

– Безусловно. Иногда я скорее приму решение в сторону самоокупаемости, нежели решу заработать сегодня сто рублей, а потом два месяца докладывать по тридцать. Я по кирпичику буду строить эту стенку, быстрый взлет – это не мое.

– Можете ли Вы назвать себя состоявшейся бизнес-леди? Хотели бы Вы быть кем-то другим?

– Я никогда не хотела быть кем-то другим: все, что я сейчас делаю, мне нравится, несмотря на иногда высокий порог стресса. Я искренне считаю, что все, чем я занимаюсь, максимально подходит мне по всем параметрам. Совмещает в себе и новизну, и ежедневные интересные задачи, которые приходится решать, и дает результат, который я могу увидеть. Начиная с того, что я вижу построенные моими руками и моими мозгами проекты, и заканчивая теми людьми, с которыми я могу общаться, приходя в свои клубы, работниками и нашими клиентами. Со многими, кстати, я уже много лет дружу. И это тоже светлая сторона. Еще я вижу людей, которые ходят к нам много лет, замечаю, какие с ними происходят изменения, как меняется их мышление, физическая форма – это очень приятно.

О вере

– Наталья, расскажите о своей вере, как Вы пришли в храм?

– Меня «накрыло» одномоментно, я тогда прочитала замечательную книгу «Мои посмертные приключения». Тогда я задала себе первые духовные вопросы: для чего все это? Зачем мы живем, греша, и портим этим себе жизнь? Я тогда вспомнила священника, который освящал нам клуб. Интересный, замечательный человек, у которого еще тогда было четверо или пятеро детей. Я позвонила в свой старый клуб, попросила найти телефон этого священника, отца Бориса.

Звоню и говорю: «Отец Борис, это Наталья Штромбах, Вы меня помните?» Он: «Конечно, помню! Чем помочь?». Я приехала Храм св. Софии, в самом центре Москвы, на Софийской набережной. Непростой такой храм, очень аскетичный.

Меня волновало, что я погрязла в рутине: бытовой, женской. Он тогда посоветовал прочитать книжку Иоанна Крестьянкина, подготовиться к исповеди. Исповедовалась за всю жизнь, очень тяжело было. И потом, как любой неофит, я начала читать много литературы, ходить в храм. Потом познакомилась с семьей батюшки – невероятные люди! Семеро детей сейчас, младшему – полтора года, буквально недавно родился. И самое главное – они всегда рядом. Я очень рада, что они меня не оставляют. Бывает, я начинаю редко ходить в храм, и то матушка позвонит, то – батюшка.

– А дети?

– Я стараюсь их не заставлять, но они любят со мной ездить в храм на воскресную службу. Саша и Маша готовились к первой исповеди, молитвы читали. А потом отец Борис сказал: я поражен Сашей, таких зрелых исповедей я от детей редко слышал, да и то – от детей, которые ходят в храм с младенчества. И с тех пор я время от времени детей туда вытаскиваю. Но не часто, обычно одна езжу. Иногда сами просятся. Вот, в прошлые выходные подняли меня на раннюю литургию, к семи утра мы поехали. Утром меня фактически сами разбудили.

– Что изменилось после того, как Вы пошли к батюшке с вопросами?

– У него удивительное качество – в определенные моменты жизни говорить мне именно такие слова, которые мне нужны. Иногда я не сразу это осознаю. Остается только какая-то фраза в голове, от исповеди. Но это то, что мне дает опору на какое-то время. Я считаю, действительно дух от него исходит, ведь нагрузка исповедальная на священников очень большая, много народу, и для каждого надо подобрать нужные слова. Мне очень приятно с ним общаться, его заслуга в том, что мой порыв не затух, очень велика.

– И все же – основная мысль, которая вам пришла после исповеди? Что надо было серьезно менять?

– Надо было исправляться! Я исповедовалась в таких серьезных вещах, что вообще всю жизнь перекраивать. Когда ты приходишь в храм, начинаешь воцерковляться, то первое, что начинаешь делать жестко – это пытаться не грешить.

– Отсекать…

– Да, отсекать. И получается, что жить становится очень сложно. Начиная с того, что ты перестаешь сквернословишь, подбираешь слова… Потом проходит время и понимаешь, что это легко. Например, отсутствие мелкого вранья по мелочам очень трудно дается, только потом понимаешь, что жить так гораздо легче. Происходит большая «ломка», и приходит сожаление о том, что все не всегда получается.

Не бояться

– И последний вопрос. Что бы Вы сказали той девушке, которая все начинала в вашем возрасте?

– Не бояться! Ничего и никогда, даже поражений. У меня в жизни были поражения и потери, но любая потеря, любой промах – это опыт, который поможет дальше учесть его и научиться на нем. Не нужно бояться рожать детей, уходить от нелюбимого мужа, начинать новые проекты, опасаться ошибок. Только радоваться каждому опыту, который нам дается в этой жизни, это очень важно!

Беседовала Юлия Шабанова