Я — живой человек, с таким же сердцем, чувствами и разумом как все другие. Я умею плакать и смеяться. Я ничем не отличаюсь от других людей. Разве что малым – от меня когда-то отказались родители. Но я также как другие, а может быть, чуточку больше хочу любви. Я, в отличие от многих, мечтаю о семье. О своих собственных папе и маме, бабушках и дедушках. О друзьях. Я не прошу чего-то сверх положенного природой и нравственным законом. Разве только одно — никогда и не при каких условиях не давайте мне понять, что я для вас — чужой…

Приемные родители в глазах общества — чаще всего герои. Этакие сверхлюди, которые дарят чудо и надежду тем, у кого, казалось бы, она отнята от рождения. Бесспорно, взять ребенка в семью, усыновить его, приютить и вырастить — это благороднейший из шагов, сделавшим который, надо кланяться в пояс. Но, пусть все-таки, в пояс будут кланяться люди со стороны, а не приемные дети. Иначе, благородный шаг будет выглядеть мелким эгоизмом взрослых, в силу разных причин решившим на него пойти.

Кто может рассказать, как горько и страшно узнать от чужих теть и дядь, что ты — взятый из детдома ребенок, от которого когда-то отказались живые и родные мама и папа? Как внезапно мир переворачивается от осознания того, что ты столько лет прожил в полуправде? Как вдруг начинают роиться мысли — правда это или нет? Кто они — твои до этого момента любимые родители — чужие или свои? Все это моментально обрастает снежным комом и уже через совсем непродолжительное время стремительно летит в пропасть отчаяния, а вопрос — кто я на самом деле и где мои настоящие и родные родители — становится самым главным в маленькой жизни. Если вы когда-нибудь решитесь взять ребенка из детдома, то умоляю — или скажите ему правду сами, или сделайте так, чтобы он никогда ее не узнал. В противном случае эта ваша «благая ложь» может разрушить всю его жизнь.

Как часто обычные родители обычных детей могут позволить себе фразы, типа «мы на тебя всю жизнь положили», «мы тебе давали все, что могли, все, что было в наших силах, а ты неблагодарный…» Поверьте, слышать эти слова больно и обидно даже родным чадам. Но когда у ребенка закрадывается подозрение, что как бы его ни любили, он все равно чужой — по крови, по рождению, по самоощущениям, то эти слова бьют наотмашь больнее любой самой сильной пощечины. Подобные фразы отчуждают и отдаляют ребенка, делают его замкнутым и действительно чужим. В его голове постоянно будут биться вопросы — зачем меня взяли, если я такой плохой? Не прогонят ли, если я вдруг случайно т поступлю неправильно? И самый основной — что во мне не так, если от меня отказались настоящие мама с папой. Этот, последний, может стать своего рода паранойей только в силу собственной безответности.

Уж так заведено в общественном сознании, что родные дети считаются божьим даром, которым Господь наградил достойных. Приемные дети-отказники, знающие о своем «прошлом», сами себя полагают проклятыми. И любое неудовольствие их усыновителей, любая ссора, любой упрек со стороны взрослых — только еще больше укрепляет это их самовосприятие. Я более чем уверена, что усыновленных отказников с самого детства должны наблюдать специалисты по психотерапии. Потому что любой детский или юношеский бунт, любая попытка доказать свою правоту и пойти наперекор родительским советам может обратиться непоправимой катастрофой. Человек, считающий себя изначально проклятым, не остановится ни перед чем. Не потому что считает, что Диавол на его стороне, раз Бог отвернулся в момент его рождения. А потому уверен — несмотря на то, что ему повезло, и он вырос в доме, тепле и уюте, схватил счастливый билет на трамвай счастья, он все равно никому не нужен. Потому что он не нужен был, прежде всего, тем, чья кровь в нем пульсирует. Осознавать себя чужим среди любящих — это страшно. Но гораздо страшнее, понимать, что тебя взяли из детдома не потому, что полюбили, а потому что хотели решить не твои, а свои проблемы. И решают их до сих пор. За счет тебя.

Как бы странно это ни звучало, но я не сторонница того, чтобы детей-отказников брали из детдома из жалости к ним, только потому, что не сложилась личная жизнь, Бог не дал своих детей, или чтобы на худой конец было кому принести воды в старости. Стереотип, что любая из женщин когда-нибудь должна стать матерью — родной или приемной – ложен. Не должна. И не стоит идти на усыновление, прикрываясь якобы благородными мотивами спасти чью-то жизнь. Лучше от этого не будет никому, ни вам, ни тому, кого вы, подобно щенку на Птичьем рынке, выберете в любимцы. Пусть несовершенное государство не даст отказнику того, что могут дать приемные родители — дом, якобы любовь, образование и будущее, но он никогда не будет чувствовать себя униженным только из-за того, что не оправдывает чьих-то надежд. Государство и воспитатели домов малютки, детских домой и интернатов просто не будут возлагать на него эти самые надежды, требовать того, что не смогли получить сами, корить за выброшенные зазря деньги, расстраиваться. Но они зато никогда не скажут, что «лучше бы я тебя никогда не брал» или «надо было взять другого». Пусть на эмоциях, и в состоянии аффекта, пусть с тысячью извинений потом и дорогими подарками – эти слова — твоя личная гильотина, твое личное проклятие, которое выжигает сердце и лишает способности любить и доверять. Эти слова — твоя смерть, от которой уже впоследствии, как ни беги, уйти невозможно.

Не должно бросать новорожденных малюток, но и не должно брать их как игрушки, подбирая по цвету и разрезу глаз, курносости носика и улыбке лишь для утешения своей совести. Растить человечка, к которому сердце лежит только наполовину, по привычке, что он рядом, от отчаяния одиночества, в попытке уладить и обустроить собственную жизнь, это жить на мине замедленного действия. Когда-нибудь она рванет, и все обиды, все непонимание и вся боль одиночества — его и вашего, разорвет в клочья подвиг усыновления. До тех пор, пока вы сами усыновление считаете подвигом — не стоит брать ребенка. Это должен быть естественный процесс отдачи любви нуждающемуся, а не искусственно созданная ситуация театрализованного фарса. Не стоит брать ребенка, если хоть один член вашей семьи против. Его нелюбовь потом станет краеугольным камнем в ваших отношениях с приемными дочкой или сыном. Не стоит идти наперекор всем и вся, доказывая, что вы можете усыновить и вырастить кого-либо. Возможно, вы даже заслужите звездочку отличника в блокнотике добрых дел, но никогда не подарите той любви и понимания, в котором нуждается ребенок-отказник. А без любви и понимания, без осознания единства плоти, пусть не по генетической составляющей, так хоть по божественной, не получится взрастить человека. Только зверя. С сильнейшим инстинктом самовыживания, с заложенной агрессией, со стремлением убежать и спрятаться в любой момент, с потребностью украсть по кускам то, что ему и так предлагают в открытую. А главное — без всяких мыслей о морали и нравственности.

Даже если от меня по уже неважно, каким причинам отказались мои настоящие родители, даже если в глазах общества я рожден неудачником, без любви и тепла, даже если я отчего-то проклят за грехи других, я — не щенок, и не игрушка. Я — живой человек. С таким же сердцем, чувствами и разумом как все другие. Я умею плакать и смеяться. Я ничем не отличаюсь от других людей. Разве что малым – от меня когда-то отказались родители. Но я также как другие, а может быть, чуточку больше хочу любви. Я, в отличие от многих, мечтаю о семье. О своих собственных папе и маме, бабушках и дедушках. О друзьях. Я не прошу чего-то сверх положенного природой и нравственным законом. Разве только одно — никогда и не при каких условиях не давайте мне понять, что я для вас — чужой…