Порой, когда мы остаемся с Темой дома вдвоем, на нас накатывает волна чистого лиризма. Сын не подлетает ко мне кавалерийским аллюром, как Буденный к Колчаку, сметая на пути все живое, включая меня. А, напротив, незаметно подходит, встает рядом и кладет ручку мне на колено. Задумчиво смотрит в глубь веков. Иногда может показать мне во рту новый зуб. И хотя по факту зуб часто оказывается старым, я сгребаю Артема в охапку и шепчу сыну неуклюжие нежности, как в первые ночи первой любви в моей далекой юности. Артем не сопротивляется. В этот момент в нашем неумытом Гольяново на мгновение открывается какой-то прекрасный портал только для нас двоих.

Первое время эти приступы ласки давались мне нелегко. Мой внутренний буратино с его навязанным культом маскулинности трещал от сопротивления. Мне казалось, еще немного нежности в кровь, и меня стошнит от розовых соплей. Но я справился. Я понял, что этот деревянный языческий истукан у меня внутри — чужое. Что перед ним я молюсь каким-то папам карло, в которых не верю. И я легко сжег этого придуманного персонажа в его нарисованном камине. Наверное, все влюбленные проходят через это. Человек — это животное, проворное в ненависти и неповоротливое в любви.

Олег Батлук

Источник: Блог автора в фейсбуке