«Ночная княгиня», «принцесса ночи»… Звучит очень романтично, если бы в основе этой истории не лежал страх. Современницу Пушкина, одну из красивейших женщин своего века, Евдокию Голицыну прозвали «ночной княгиней», потому что ночью она всегда бодрствовала, а днем спала и начинала принимать гостей после десяти вечера.

Все дело в том, что однажды, когда она была за границей, гадалка – а по некоторым сведениям, это была знаменитая госпожа Ленорман, – предсказала ей, что она умрет ночью, во сне, неприбранная. И смертельно напуганная княгиня пыталась, как могла, избежать своей судьбы…

Племянница по матери знаменитого русского вельможи и «татарского князя» Николая Борисовича Юсупова, Голицына происходила по отцовской линии из старинного рода Измайловых. Она родилась 4 августа 1780 года в семье сенатора Ивана Михайловича Измайлова и его жены Александры Борисовны, урожденной Юсуповой.

Девочка рано осталась сиротой – отец скончался, когда ей не было и семи лет, а через три года ушла из жизни мать. Осиротевших детей – Евдокию и ее старшую сестру Ирину – взял на воспитание бездетный брат отца Михаил Михайлович Измайлов, который ведал всеми строительными работами в Кремле и реставрацией памятников московской старины.

В доме дяди Евдокия получила блестящее образование, имела по всякому вопросу свое мнение и рассуждала о вещах, которые редко интересовали девушек ее круга. Так, Евдокия с увлечением читала Руссо и обожала разгадывать ребусы, питая особую любовь к математике. Это было странно и ни на кого не похоже, поэтому дядя называл ее «красавицей чудачкой».

С ранней юности Евдокия Измайлова обладала яркой индивидуальностью и не могла не произвести фурор при дворе, блистая и красотой, и умом. В ее движениях сквозила восточная нега, так контрастирующая с холодным, заснеженным Петербургом. Император Павел I принял участие в судьбе Измайловой, сосватав ей в мужья своего любимца, знатного и богатого вельможу, князя Сергея Михайловича Голицына. Но князь был ограниченным и непривлекательным внешне человеком. Надо ли говорить, что он не вызвал у Евдокии никаких чувств. Да и сам он не обращал на молодую жену никакого внимания.

Это был крайне неудачный брак, ведь его не освящало подлинное чувство, но Павел I не позволял своим подданным жениться по любви. Поэтому после смерти Павла I, которого в марте 1801 года убили участники дворцового переворота, Голицына посчитала себя свободной от всяких обязательств и обратилась к своему мужу с письмом, где просила дать ей развод. Но Сергей Михайлович был человеком обидчивым и злопамятным и развода не дал. Впоследствии княгиня отомстила мужу: когда он собрался жениться на юной красавице Александре Россет, Евдокия Ивановна в свою очередь отказала князю в разводе.

В 1806 году княгиню посетила совершавшая путешествие по России французская актриса Луиза Фюзиль, которая посвятила Голицыной специальную главу в книге своих воспоминаний. «Когда она поднимала свои огромные черные глаза, у нее был тот вдохновенный вид, который придал ей Жерар в одной из своих прекрасных картин, где она была изображена, – писала Фюзиль. – Когда я увидела ее в саду, она была одета в индийское кисейное платье, которое изящно драпировало ее фигуру. Она никогда не одевалась так, как другие женщины; при ее молодости и красоте эта простота античных статуй шла ей как нельзя более». Наедине с собой княгиня любила перебирать струны арфы или гитары, но никогда не играла на публике.

Петр Вяземский вспоминал о ней: «Княгиня была очень красива, и в красоте ее выражалась своя особенность. Она долго пользовалась этим преимуществом. Не знаю, какова была она в первой своей молодости; но и вторая и третья молодость ее пленяли какою-то свежестью и целомудрием девственности. Черные, выразительные глаза, густые темные волосы, падающие на плечи извивистыми локонами, южный матовый колорит лица, улыбка добродушная и грациозная: придайте к тому голос, произношения, необыкновенно мягкие и благозвучные, – и вы составите себе приблизительное понятие о внешности ее. Вообще красота ее отзывалась чем-то пластическим, напоминавшим древнее греческое изваяние. В ней ничто не обнаруживало обдуманной озабоченности, житейской женской изворотливости и суетливости. Напротив, в ней было что-то ясное, спокойное, скорее ленивое, бесстрастное».

На одном из светских раутов княгиня Голицына познакомилась с флигель-адъютантом императора Александра I, князем Михаилом Долгоруким, к которому она испытала глубокую сердечную привязанность. Он не мог не привлечь внимания княгини как человек, «глубоко сведущий в истории, науках математических, ума быстрого, характера решительного и прямого, наружности мужественной и прекрасной, сердца добрейшего и души благороднейшей».

Но их счастье продолжалось недолго. 15 октября 1808 года Долгорукий пал на поле боя в шведскую кампанию. Но если бы даже он остался жив, ему не суждено было соединить свою жизнь с Евдокией Голицыной, а пришлось бы венчаться с великой княгиней Екатериной Павловной. Та была без памяти в него влюблена, и император Александр Павлович не противился их браку, о чем решил уведомить князя, но фельдъегерь прибыл с посланием от императора лишь через два дня после гибели Долгорукого.

Говорили, что он пошел на войну со шведами искать смерти, так как не мог быть счастлив с любимой женщиной и не видел выхода из создавшегося положения…

Потеряв возлюбленного, Голицына была безутешна и замкнулась в своем горе. Она сохранила верность Долгорукому, и больше никто не затронул ее сердца. В отчаянии княгиня покинула Петербург и несколько лет жила в Европе. В нее влюблялись, ее обожали, а она оставалась доброжелательно-снисходительной. Все могли рассчитывать на ее помощь, на ее поддержку, но вот растопить ее сердце так никто больше и не сумел…

После окончания войны 1812 года Евдокия Голицына возвращается в Россию. В ее голове – хаос из болезненного патриотизма, перемешанного со свободолюбивыми мыслями, почерпнутыми в Европе. Она могла прийти на великосветский бал, одетая в русский костюм – сарафан и кокошник, увитый лаврами. Много сил княгиня отдала борьбе с насаждением в России заморского овоща – картофеля, который, по ее мнению, противоречил русскому национальному сознанию. Женственное обаяние Евдокии Ивановны было настолько велико, что ей прощали ее политический энтузиазм, нередко шедший в разрез с общепринятым мнением.

Литературный салон Голицыной гремел на весь Петербург. В ее доме на Миллионной улице, а летом – на даче в окрестностях реки Карповки собиралось самое изысканное общество – многочисленные друзья и поклонники, знать и таланты, писатели, художники и просто образованные люди. Едва окончив Лицей, молодой Пушкин начал часто посещать салон «ночной княгини». По мнению современников, Голицына стала первой петербургской любовью поэта. Ему было 18, ей – 37, и она все еще была невероятно красива.

Да еще и обладала чудесной способностью проникаться чувствами и мыслями другого человека, и была гением непринужденного общения и просвещенной беседы. Карамзин писал о пылкой страсти Пушкина: «Поэт Пушкин у нас в доме смертельно влюбился в Пифию Голицыну и теперь уже проводит у нее вечера: лжет от любви, сердится от любви, только еще не пишет от любви…» Но прославленный историк ошибался. Стихи влюбленного поэта не замедлили появиться.

Где женщина — не с хладной красотой,

Но с пламенной, пленительной, живой?

Где разговор найду непринужденный,

Блистательный, веселый, просвещенный?

С кем можно быть не хладным, не пустым?

Отечество почти я ненавидел –

Но я вчера Голицыну увидел

И примирен с отечеством моим.

И после возвращения из ссылки Пушкин продолжал бывать у Голицыной. Его влюбленность прошла, кровь остыла, но осталось чувство дружбы, как это случалось со многими увлечениями поэта. С юга России с ласковой шутливостью спрашивал он петербургских приятелей: «Что делает поэтическая, незабвенная, конституциональная, антипольская, небесная княгиня Голицына?»

Лет до шестидесяти Голицына еще блистала своей целомудренной красотой, но годы сделали свое дело, резко превратив «небесную» княгиню в «страшную» старуху. Состарилась она как-то внезапно. Современник писал о ней: «Старая и страшно безобразная, она носила всегда платья резких цветов, слыла ученою и, говорят, вела переписку с парижскими академиками по математическим вопросам. Мне она показалась просто скучным синим чулком».

Под старость Евдокия Ивановна отличалась большой набожностью. Скончалась княгиня Голицына 18 января 1850 года в Петербурге, нечаянно заснув ночью. Все же сбылось предсказание гадалки… Ее похоронили в Александро-Невской лавре рядом с бронзовой, потемневшей от времени плитой на могиле князя Долгорукого. По ее завещанию была сделана надпись на ее могиле: «Прошу православных русских и проходящих здесь помолиться за рабу Божию, дабы услышал Господь мои теплые молитвы у престола Всевышнего, для сохранения духа русского».