Под конец года ГМИИ им. Пушкина балует нас большой выставкой-романом о любви, счастье, страдании и разрыве великого испанца Пабло Пикассо и его первой жены Ольги Хохловой. Приуроченная к 38 сезону фестиваля «Декабрьские вечера», эта необычная экспозиция стала своеобразным возвращением на родину удивительной и загадочной женщины, спутницы великого художника, оставшейся в тени знаменитого мужа, но оказавшей на его личность и творчество безусловное влияние. Рассматривая большие масляные портреты, десятки быстрых карандашных набросков, архивные фотографии и видео, мы невольно задаем себе вопрос. Что значит для нас, зрителей, личная жизнь художника, его скрытое от посторонних глаз частное пространство, иногда запутанные и забытые истории его увлечений и разочарований? Как часто, восхищаясь многообразием и яркостью творчества мастера, мы упускаем из вида ту мощную движущую силу, которая скрывается за сухими строчками его биографии и именем его музы и наполняет его кисть страстью, нежностью или страданием… До недавнего времени история взаимоотношений великого Пабло Пикассо и его первой жены, русской дворянки и балерины труппы Дягилева, Ольги Хохловой была скрыта от внимания широкой зрительской аудитории, и даже для прямых потомков художника и его жены подробности их взаимоотношений предстали увлекательным детективом, в котором недостающие элементы общей картины приходилось восстанавливать по крупицам, извлекая интересные факты из писем, фотографий и воспоминаний близких. Пикассо и Хохлова познакомились в Риме в 1917 году: Ольга танцевала в балетной труппе дягилевских Русских сезонов, а Пабло был приглашен для участия в постановке балета «Парад». Поженились они в следующем году в русской церкви Александра Невского на рю Дарю в Париже. В это время задумчивые и грациозные образы Ольги пришли на смену ярким и эпатажным авангардным формам в живописи Пикассо, ознаменовав его возвращение к классике, обращение к античным мотивам и реализму, которое исследователи называют «периодом Ольги». Действительно, кажется, что нежность и любовь к молодой жене и родившемуся в 1921 году сыну воплотились в самые естественные и органичные формы: певучии энгровские линии, деликатные и плавные мазки, где-то легкие и точные, где-то спокойно сглаженные и почти неуловимые, рисуют идеальные, близкие стереометрическим фигурам формы, полновесные и мощные, наполненные витальной силой, но немного отстраненные, как будто увиденные на пьедестале, с дистанции восхищенного наблюдателя. Ольга Хохлова в мантилье. 1917. Холст, масло. Фонд поддержки искусства Альмины и Бернара Руис-Пикассо (FABA), Мадрид. Именно таким предстает перед нами портрет Ольги в мантилье, которую Пикассо смастерил из скатерти, чтобы запечатлеть возлюбленную в образе испанки, как будто вписывая ее в историю своего прошлого и своей родины. Новое отношение к форме, прошедшее через художественные открытия авангарда, ознаменовано здесь особенным проникновением в живописное полотно, особенным, глубоко прочувствованным образом материи, почти переходящей в идеальную метафизическую субстанцию. И только яркие, подчеркнуто глубокие глаза прорывают задумчивое марево меланхолии, проникая за границы живописной поверхности и даже дальше пространства зрителя, в какие-то видимые только модели глубины. Задумчивая Ольга. 1923. Глянцевая бумага, пастель, карандаш. Национальный музей Пикассо, Париж. Ольга Хохлова становится в это время единственной музой и главной моделью художника. Ее портреты и зарисовки в интерьере их квартиры проникнуты грустью и молчанием, часто она держит в руках письмо, глаза ее печально опущены. Причины этого отстраненного молчания нашли свое объяснение, когда внук Ольги и Пабло, Бернар Руис-Пикассо начал разбирать ее большой дорожный сундук и обнаружил сохраненные бабушкой фотографии и письма от родных из советской России. Покинув страну в 1915 году с антрепризой Сергея Дягилева, Ольга встретила революцию за границей и уже не смогла вернуться на родину или увидеться со своей семьей. До начала 1930-х годов она получала тревожные вести от матери, сестер и братьев, но потом прекратились и эти контакты. Пикассо участвовал в переписке, посылал деньги родным жены, но облегчить ее страдания и тревогу за них он был не в силах. Даже счастливые и наполненные нежностью и утонченной красотой образы Ольги этих лет как будто преломляются через призму пошатнувшегося времени и пространства, хрупкие графичные линии ее силуэта как будто существуют одновременно в нескольких плоскостях, деформируя художественное полотно, как отражение в расколотом зеркале. Материнство. 1921. Холст, масло. Фонд поддержки искусства Альмины и Бернара Руис-Пикассо (FABA), Мадрид. Радостные образы семьи с новорожденным сыном тоже не покидает печальная отстраненность, образ матери переплетается здесь с архаическими чертами античной богини, бесстрастной и имперсональной аллегории материнства, заботы, защиты и прибежища для своего дитя. Монументальные, даже гипертрофированные формы, крупные руки, удерживающие ребенка, выглядят здесь символом той спокойной и стабильной жизненной основы, которую обретает Пикассо-отец и к которой возвращается Пикассо-художник как к отправной точке своих творческих экспериментов. Поль в костюме Пьеро. 1925. Холст, масло. Национальный музей Пикассо, Париж. Очаровательные портреты сына Поля в маскарадных костюмах, за детскими играми, вырезанные из бумаги игрушки, которые Пикассо дарил сыну, рассказывают о годах семейной идиллии, когда маленький сын был неистощимым источником радости, гордости и предметом любования отца. Силуэтные, как будто намеренно упрощенные, приближенные к детскому рисунку формы, чистые радостные цвета, легкие воздушные мазки передают восторг художника перед его маленькой моделью. Наряжая сына в костюмы персонажей комедии дель арте, в частности Арлекина и Пьеро, Пикассо символически передает ему свои увлечения этими персонажами, максимально приближаясь к миру своего любимого сына, пытаясь снова пережить его детские впечатления. Портрет Поля. 1922. Бумага, сангина, уголь. Фонд поддержки искусства Альмины и Бернара Руис-Пикассо (FABA), Мадрид. Художника поглощает любование детским очарованием маленького Поля, его образы — одна из самых интимных и лиричных страниц в многообразном творческом наследии великого испанца. Художник и модель. 1926. Холст, масло. Национальный музей Пикассо, Париж. Однако семейную идиллию уже к середине 1920-х годов нарушает разлад между супругами, и на смену идеализированным неоклассическим портретам Ольги приходят деформированные, искаженные образы, в которых ее черты можно только угадывать. В пугающей композиции «Художник и модель» переплетение резких, напряженных линий на приглушенном сером фоне напоминают своеобразную «Гернику», картину об ужасах войны, спроецированных в масштаб семейных отношений. Восхищенное любование превращается в напряженную, тяготящую, но пока неразрывную связь. Со временем это дисгармоничное взаимодействие находит воплощение в темах корриды и даже распятия, где художник видит себя обреченным на победу или гибель быком или распятым. Коррида: гибель женщины-тореро. 1933. Дерево, масло, карандаш. Национальный музей Пикассо, Париж. В начале 1930-х годов кризис в семейной жизни Пикассо находит отражение в образах античных мифов, сценах насилия, навеянных древними дионисийскими культами. Уходит в прошлое умиротворенная гармония неоклассических форм, палитра обретает большую определенность и контраст, линии мучительно изгибаются, деформируя объемы и силуэты. Запутанные отношения с двумя женщинами, молодой возлюбленной Марией-Терезой Вальтер и законной женой, приводят к окончательному разрыву с Ольгой в 1935 году и заставляет на время оставить живопись. Со временем разлаживаются и отношения Пикассо со старшим сыном. Поцелуй. 1931. Холст, масло. Национальный музей Пикассо, Париж. Агрессивные образы монстров, соединенных скорее не в поцелуе, а в жестокой схватке, угловатые, гигантские женские образы, в пугающих, искаженных формах которых кричат боль, обида и надлом, населяют полотна художника. Среди них иногда воскресает тема одинокой страдающей женщины, в которой можно угадать параллель с образом оставленной жены, отношения с которой до самой смерти Ольги в 1955 году были непростыми и напряженными. Женщина с часами. 1936. Холст, масло. Национальный музей Пикассо, Париж. Через много лет внуки великого художника и его русской жены решились открыть для широкой публики содержимое ее большого старинного дорожного сундука, где она бережно хранила все, связанное с годами безоблачного счастья. Интересно отметить, что личная история Ольги Хохловой нашла свое продолжение в Пушкинском музее, так как именно в этот музей были переданы те письма, фотографии и небольшие графические работы Пикассо, которые Ольга пересылала родным в 1920-е годы. В нынешней экспозиции встретились две части архива, воссоздав историю отношений испанского гения и талантливой балерины с непростой, но очень яркой судьбой. Выставка «Пикассо&Хохлова» в ГМИИ им. Пушкина продлится до 3 февраля 2019 года.